01-02-02
Олеся ГОРЮК
Челябинск
Дмитрия Певцова большинство знает по сериалам "Бандитский Петербург" и "Остановка по требованию". Этого ему было вполне достаточно, чтобы получить неофициальное звание секс-символа и всенародную любовь. Перед концертом в Челябинске я слышала, как одна дама сказала другой: "Мне кажется, в нем скрывается глубокий интеллект, и ведь он единственный в нашем кино настоящий мужчина". Дама точно подметила бы суть того, что сейчас происходит вокруг Певцова, если бы вместо "и" сказала "но".
Природа одарила его, человека очень ранимого, великолепными внешними данными, физической силой и ловкостью, которую он развивал в себе не без помощи родителей: в три года папа-тренер усадил его на лошадь. Учился джигитовке, русскому рукопашному бою, каратэ, танцам. Именно это, а не душевные качества привлекли кинорежиссеров. "Бандитский Петербург" принес Певцову неимоверный успех и заставил разочароваться в нынешнем кинематографе, а вслед за этим - в журналистах, ищущих "одну клубничку". Дабы обойтись без посредников, Дмитрий организовал творческую встречу со зрителями, где предстал в качестве интервьюируемого и певца. Был он искренен, постоянно говорил о любви к жене - единственной и навечно и иногда - о любви к Богу. Шутил, но чаще бывал серьезен. И во всем проглядывала усталость: не в одном городе Певцов успел предстать со своими встречами перед поклонниками, и записки типа: "Вы не поверите, но я ваша дочь" или "Помогите мне изобразить лошадь" ему не раз присылали. Удовлетворив всеобщее любопытство, Певцов посмотрел на часы, спел прощальную песню, пожелал всего хорошего и ушел. Тут мы и встретились.
- Дмитрий, а почему вы к нам с песнями приехали, а не, скажем, с моноспектаклем?
- У меня, знаете ли, был подобный опыт. В начале 90-х, когда вышел фильм "По прозвищу Зверь", меня пригласила Прибалтика выступить в ночном клубе. Там богатые люди сидят за столиками. И я думаю: прочту им монолог Фигаро. Глупее я чувствовал себя один раз в жизни, когда пел под фонограмму песню "Все стало вокруг голубым и зеленым". У нас здесь другие условия игры. Я не могу изобразить кусок из спектакля, потому что, как говорят телевизионщики, не тот формат. Не могу заставить людей поверить в то, что на фоне шикарных декораций читаю монолог. Вот Алексей Петренко этим владеет, но он - гениальный артист, первый в нашей стране.
- На встрече вы сказали, что журналистов терпеть не можете и зареклись с ними разговаривать. А ведь редкий журнал обошелся без того, чтобы там не засветился Певцов.
- В журналах я не свечусь. Интервью в Москве сейчас вообще не даю. Последним общением с прессой была работа с журналом "7 дней", проходящая под моим жестким контролем и с заключением трудового договора. То есть они мне платили деньги, а я им давал интервью. Но они перевернули все с ног на голову, и сейчас я посылаю прессу далеко и надолго. Те мои фотографии, которые появляются в печати, делаются без моего ведома, а поскольку мне доводится бывать на разного рода тусовках, где есть журналисты, они меня фотографируют и берут интервью.
- То есть вы не из тех, кто из скандалов лепит популярность.
-Этим я переболел давным-давно. Лет 15 назад жутко мечтал, чтобы меня узнавали на улицах и брали автографы. Когда я начинал работать в Театре на Таганке, после спектакля забегал в метро и смотрел: узнают или нет? Потом я получил все это сполна, но ведь у популярности есть и обратная сторона. К сожалению, мы, российские звезды, не в состоянии обеспечить себе такую жизнь, чтобы, когда не хотим, не сталкиваться с внешним миром. А я бы хотел, чтобы меня видели только на работе - и все.
- Где вас сейчас больше - в театре или в кино?
- В кино у меня сейчас никаких предложений, поэтому работаю только в театре. В "Ленкоме" у Марка Захарова я задействован в шести спектаклях - по Гоголю, Бомарше, Чехову, Тургеневу, Садур. Две недели назад у нас была премьера "Укрощение укротителя" по пьесе Флетчера, где я тоже играю. Еще у меня две комические роли в Театре Луны - это небольшой театр, которым руководит Сергей Проханов, тот самый, что сыграл главную роль в фильме "Усатый нянь".
- Что-то не представляю вас ни Чичиковым, ни Фигаро, ни Гамлетом, которого вы тоже в свое время играли.
- Все эти роли одинаково далеки от меня. Просто есть вещи из области актерской фантазии. Судьбоносной роли, передающей меня всего, мой характер, за которую говорят "Вот это артист!", я пока не сыграл. Думаю, что все впереди. А самый близкий к моей индивидуальности персонаж - Смирнов из "Остановки по требованию". Играть его мне было радостно, я не верил, что руководство ОРТ пойдет на то, чтобы вывести в главной роли этого нелепого ботаника, физика, неудачника. Роль Смирнова мне очень подходит, и в быту я часто бываю таким же, как он.
- Сейчас вы, имея три машины, в театр ездите на велосипеде.
- Последние два года меня как-то тянет на вещи, не связанные с профессией. В прошлом году отъездил сезон кольцевых гонок на автомобиле - очень интересное занятие. Масса новых ощущений, новых людей, я понял, что хочу продолжать, и владеть навыками скоростной езды мне очень любопытно. А восемь дней назад я первый раз опустился с аквалангом сначала на 8 метров, потом на 16. И это тоже мне жутко понравилось. Кстати, моя мама опускалась на первую отметку вместе со мной. Ей 73 года, и она возглавляет центр иппотерапии - это лечение верховой ездой детей, больных церебральным параличом.
- Вернемся к театру. Вам довелось работать с разными режиссерами - Виктюком, Эфросом, Панфиловым, Захаровым:
- Мне очень везет на режиссеров, они все очень талантливые люди, и все почерки разные. Допустим, Захаров для меня - великий стратег. Он выстраивает и роль, и спектакль на долгие годы. Я играю Треплева и понимаю, насколько у меня широкий диапазон для импровизации, при том что я придерживаюсь заданного рисунка. И мне не скучно, я прислушиваюсь, что делает мой организм в этом рисунке, что безумно интересно каждый раз.
- В чем для вас разница между театральным и кинопроцессом?
- Театр - это и профессия, и творческий рост, и наркотик. Если встанет дилемма: экран - сцена, я выбираю сцену, поскольку те ощущения, что я получаю в театре, невозможно заменить ничем. А в кино может играть даже Шварценеггер. Это прерывистый монтажный процесс, где сыграл кусочек - отдохнул. Потом все это обрезается, склеивается и может получиться роль. А театр - это имманентное существование, которое складывается из ощущения власти над зрительным залом, радости общения с партнерами и твоим собственным организмом. Это не фиксируется никаким видео, никакой пленкой и потому ужасно и прекрасно одновременно.
Все наши популярные киноартисты прежде всего артисты театральные, исключение здесь составляет разве что Тихонов. Хотя я понимаю, что кино - тоже очень важная вещь. Оно дает деньги, воздух, поскольку это частые поездки, встречи с другими режиссерами, климатом, драматическим материалом. Кроме того, кино помогает на сцене. Ты выходишь, ничего еще не сделал, а чувствуешь, что тебя уже любят. n