01-04-99
I
Не на трех горах расположен город Трехгорный, а среди трех гор: Завьялиха, Шуйда и Бархотина. Ближе всех Завьялиха, она на виду, ее и знают. Разве что река Юрюзань связывает три горы, подступаясь к их подножиям.
Не на плоскости и сам город. Его улицы то падают к реке, то взбираются на холмы, как, например, улица Кирова, которую венчает поставленный на верхотуру дом-башня.
Среди гор расположен Трехгорный и среди лесов. Кажется, едва ли не любую улицу запирает бронзовая стена соснового леса.
У нас много городов-сирот. Так они по крайней мере выглядят: будто ничьи и никому не нужны. Трехгорный - не сирота. Сразу видно, что о нем кто-то заботится. Он ухожен. Он опрятен. Он как-то приукрашен, прибран и, кажется, приласкан.
Говорят, особенно красив он весной, когда распускаются березы улицы Кирова, когда зацветают сирени улицы Советской, когда от яблонь разрумянивается улица Мира.
Трехгорный дышит чистейшим сосновым воздухом с горных вершин и пьет чистейшую воду из подземелья.
Ничто не нарушает покоя Трехгорного по ночам, здесь даже днем звуки приглушены и ленивы.
Если чем-то Трехгорный обижен, то солнцем. Здесь говорят, что место под город в свое время выбрали в расчете на облачный покров, под которым сподручно спрятать атомные секреты от небесного дальнозора. Еще одно неудобство - перепады атмосферного давления, которые тут будто бы круче, чем на спокойных равнинах.
Трехгорный невелик, но я не расскажу про весь Трехгорный, а только о том, что увидел за неделю жизни в нем. Извините, если, как говорится, что не так.
II
В Трехгорном больше заботы. Больше, чем обычно. Выше "нормы". Заботы всякой. Во всех проявлениях.
Меня умилило это: тут и там я замечал пап и мам, бабушек и дедушек, терпеливо скучающих на скамейках в вестибюлях и коридорах. Держа на коленях детскую одежонку и сумки, они ждут, пока дети отпрыгаются, оттанцуются или отмузицируются, чтобы увести мальцов домой.
Я неделю ходил (ведомо) из школы в школу, впечатления, лица, речи малость перепутались, но кое-что застряло в памяти.
Например, дорожка. В одном из залов детской спортивной школы N 1.
- Это дорожка для акробатических прыжков, - объяснил директор школы Михаил Максимович Давиденко. - Американская. Подарок городской администрации. Таких дорожек в России три - в Краснодаре, Ставрополе и у нас.
В этой школе я познакомился с тренером по акробатике Петром Федоровичем Сулеевым и его женой Аллой Юрьевной. Алла Юрьевна не только тренер, но и судья, причем международной категории, одна из пяти в России. В качестве судьи ездила в Сидней, на первенство мира. Туда же возила своего воспитанника Антона Чернышова, парня четырнадцати лет. Антон занял третье место и вошел в сборную страны.
Что еще? Еще дорожка, беговая, в соседнем зале. Сто метров по кругу. Покрытие - резина "арман". По этому арману дети бегут к своему здоровью, а иные из них, например, Алексей Крысин, выбегают в большой спорт.
При школе - стадион под открытым небом, а рядом, в сетчатой ограде, футбольная площадка, на которой дети во все времена года гоняют кожаный мяч.
Замечу и то, что к стадиону и площадке подступает сосновый лес, овевающий юных спортсменов терпким смолистым воздухом.
- Сколько детей занимается в вашей школе? - спросил я директора.
Его ответ:
- Примерно 800.
Следующая школа, тоже детская, тоже спортивная - вторая. Здесь - бассейн, один из первых в области. К плаванию приобщаются детишки со второго класса. Волейбольные и баскетбольные площадки. Лыжи. В соревнованиях на Кубок России Настя Барышникова бежала на одной лыжне с участниками Олимпийских игр и была не последней, как и Кирилл Мамаев.
- А сколько детей посещает вашу школу? - спросил я директора Валерия Федоровича Доброскока.
Его ответ:
- Примерно 1100 человек.
Идем дальше. Спортивная школа по дзюдо. Светлый зал, высокие своды. На полу германские татами. Рядом тренажерный зал с набором "кеттлеров". После тренировки, пожалуйста, - сауна с бассейном, самовар. В коридоре - бильярдные и теннисные столы.
Двумя турнирами известна школа - памяти Виктора Прохача и Андрея Мисягина. Турниры собирают дзюдоистов со всей России и из-за ее пределов. Юные спортсмены и ветераны дзюдо здесь - одна семья.
Тот же вопрос директору школы Владимиру Васильевичу Зайцеву: сколько их, приходящих сюда? Его ответ:
- Триста человек.
А еще тир: дистанция 50 метров, 10 бойниц, 70 винтовок, 12 пистолетов - все, чтобы научить меткости руку и глаз.
А еще зал для боксеров: ринг, комната с тренажерами, сауна. Больше ста мальчишек переступают канаты ринга, один из них, Алексей Астраханцев, стал мастером спорта международного класса, членом сборной страны.
А еще - горные лыжи, сноуборд...
Это - спортивные школы. Теперь зайдем в детскую школу искусств. Инструменты: баян, аккордеон, домбра, балалайка, гитара, фортепьяно, скрипка, виолончель. Целый оркестр. Ну и лучший из инструментов - голос, пение. Второй год школа принимает любителей рисования. На очереди - хореография.
Скоро школа станет хозяйкой всего здания. А пока у нее - малый зал (на сцене два рояля), большой зал (на сцене два рояля), большой концертный зал (на сцене два рояля). Танцевальный зал (зеркала по стенам). Длинные ряды классных комнат. Наполненная светом комната для юных художников, где занятие ведет преподаватель Александр Александрович Абдулин: натюрморт - на синей ткани белый кувшин, лимон, апельсин и зеленый перец.
Все тот же вопрос о количестве учащихся в школе - директору Светлане Яковлевне Забродиной. Ее ответ:
- 740 учащихся, 55 преподавателей.
Это не все. Нельзя не зайти в фотостудию "Трехгорье". Искусству света и тени здесь обучают Мельниковы - Людмила Владимировна и Анатолий Владимирович. У "Трехгорья" два дела сразу - учиться и создавать фотолетопись города. Неизвестно, какое из них важнее.
Студия имеет все: аппараты, увеличители, химикаты. Но ее гордость - осветительная аппаратура фирмы "Хенцель". Подарок городской администрации.
- У нас четверо детей, - говорит Людмила Владимировна, - и все снимают.
- А сколько всего посещают студию?
- 90 мальчиков и девочек.
Что интересного в детской библиотеке? Однажды был суд над библиотекой. В городском Дворце культуры. Библиотека судилась со Скукой. Судьей был зрительный зал. И судья оправдал библиотеку по всем статьям.
В библиотеке не скучно, потому что ее книги всегда в игре. Есть даже театр "Открытая книга".
То ли еще будет, когда библиотека получит свое здание - оно на реконструкции.
- Много ли читателей у библиотеки?
- Пять тысяч, - ответ ее директора Л.А. Анискиной.
Что в итоге? Спортом занимаются две тысячи детей. Искусством увлекается тысяча детей. Библиотеку посещают пять тысяч детей. А всего-то школьников в городе шесть тысяч. Значит, многие из них ходят в две-три школы сразу.
III
В Трехгорном не все от города. Кое-что - от села. Здесь нет разобщенности, обычной для большого города. Здесь не бывает "одиночества в толпе". Потому что здесь много знакомых друг другу людей. Знакомых и связанных замкнутой общностью. Нечто вроде города-семьи.
Нам показали видеофильм - запись одного из концертов во дворце культуры "Икар". Концерт прекрасный: и хор, и оркестр, и солисты... Свой цирк. Свой КВН. А костюмы, а декорации... Что твой театр. Все, "как в городе". Но не все. Одно явственно: между сценой и зрительным залом - никакого барьера. Сцена и зал - в диалоге, общаются. Из зала выходят на сцену. Зал сам подхватывает песню. Тут все артисты и все зрители.
Дворец культуры "Икар" в свое время поражал роскошью. Стекло, мрамор, гранит. Изысканные интерьеры. Эти панно... Эти колонны, обсыпанные пестрыми камнями... Эта грациозная линия перил на винтовой лестнице - черный, блестящий от рояльного лака виражный виток... Этот зимний сад... Этот бар... Эти залы - малый, большой и танцевальный... Поистине народный дворец.
Но более всего в тот вечер я был потрясен мужским ансамблем "Россияне". Четырнадцать мужчин сидели в комнате полукругом. Кто в свитере, кто в спортивном костюме, кто в клетчатой ковбойке. Обычная репетиция.
- Что споем?
Когда Вениамин Иванов, широко расставив ноги в джинсах и будто упершись взглядом в пол, запел, когда голос его задрожал и метнулся по комнате, когда вступили другие басы и, слившись, набрали наивысшую силу - тогда будто раздвинулись стены комнаты и песня вырвалась наружу... Какое наслаждение услышать истинно мужские голоса после надоевших дискантов и сиплых теноров... Потом были другие песни, запевали другие солисты - Игорь Паула, Евгений Гагарин, Иван Панюков - но все так же мужественно, душевно и достойно. А руководителю ансамбля Михаилу Петровичу Заецу достаточно было ладошкой где-то придержать, где-то приподнять.
После работы они приходят на репетиции, чтобы петь для своего удовольствия, для своей души. Такое-то пение, оказывается, и есть самое проникновенное. Жаль, "Россиян" мало знают у нас в области, и не только у нас.
Еще одна встреча оставила во мне след - в городской библиотеке. Про все не расскажешь - про компьютеры и ксероксы среди книжных полок, про клуб "Садовод", про отдел искусств с его нотами, дисками, пластинками, кассетами и слайд-альбомами, а про малый зал нельзя не сказать. Это не читальный зал. Это большая квадратная комната, в которой собираются для умных разговоров, если хотите, для изысканного общения. Это что-то вроде салона. Представьте: мягкие уголки по углам, вдоль стен диваны, кресла, телевизор, пианино, посредине - ковер. Здесь читают свои стихи местные поэты из объединения "Исток". Здесь состоится вечер "Мой Пушкин". И еще что-то в этом амплуа. Обстановка располагает.
Один из вечеров - у художников города. У них своего пристанища пока нет, если не считать две комнаты в подвале. Одну из них занимает "свободный" художник Алесь Долбня. Алесь, пока молод, купается в своей свободе. Он пробует себя во всех уже известных жанрах и стилях, придумывает свои "арты". Не только на холсте и бумаге, а во всем он ищет проблески смысла, следы гармонии, намек на что-то, загадку, тайну. Старые пластинки? Он разбросал их на полу в углу и развесил тут и там. Старые фотопленки? Он переплел их в виде какого-то целлулоидного куста. Бутылку из-под фанты он украсил серебристой спиралью, упаковку из-под телевизора покрыл синей краской, а череп лошади оскульптурил "теплым" тоном.
Отец Алеся, Анатолий Михайлович, что-то вроде шефа у художников города, ведет свое пейзажное краеведение и тоже пробует новую технику - то кристаллизует на морозе акварельные размывы, то рисует пастелью на наждачной бумаге. Сам он архитектор по профессии. В Трехгорном нет профессиональных художников, и в этом смысле они все свободны. Педагог Эльвира Абраимсон изучает себя в автопортретах. Офицер Андрей Зобнин набивает руку в иконописи. Свой живописный лад у инженеров Владимира Сурвилло и Владимира Марсаутова, у слесаря-сборщика Юрия Москвилина и художника-оформителя Андрея Будыкина.
Людмила Николаевна Дигилева, заведующая отделом культуры, добивается того, чтобы открыть в городе музейно-выставочный центр "Вернисаж". Для него закуплено десять картин местных художников. К открытию музея будет закуплено еще десятка два полотен.
Может быть, это тот импульс, который возбудит энергию художников. В Трехгорном так: надо показать себя, заявить о себе, чтобы под первый результат получить финансовую поддержку, а уже на этой базе идти к новому результату.
Однажды, уже двадцать лет назад, тогдашний директор приборостроительного завода А.Г. Потапов загорелся идеей повторить каслинское литье. Тогда из Каслей пригласили молодых чеканщиков А. Ракова и Н. Рашевского, а также формовщика А. Бушихина. Им создали все условия, чтобы перекопировать модели чугунного литья из Каслей. Теперь в заводском музее собрано более трехсот работ. Завод отдал городу почти всю свою инфраструктуру, а музей держит у себя. Все еще.
IV
В Трехгорном жизнь получше, чем "вообще". Правда, им пережито пятилетие абсурда, когда закрытые города буквально закрыли будто бы в эксперименте на выживание. Но второй год в Трехгорный вновь потекли деньги, в его бюджет. Что касается завода, то он по-прежнему работает "за так".
В последние недели газеты и радио области дружно зарассуждали об офф-шорных зонах, о закрытых городах, которые якобы обирают бюджеты городов и всей области. При этом приводятся "обидные" цифры: на душу населения Трехгорный имеет 19,4 тысячи рублей налоговых поступлений, город Челябинск - 4 тысячи, а в целом область - всего 2,9 тысячи рублей.
Вывод: Трехгорный живет за счет Челябинска и области.
Разберемся? Иначе нельзя. Вникнем. Чтобы не попасть впросак.
Собственно, все объяснил глава Трехгорного Николай Андреевич Лубенец в своем письме депутатам Законодательного собрания. К сожалению, информация, которую содержит этот документ, сразу же попала в разряд подозрительных.
Да, Трехгорный - по закону - получил право регистрировать у себя предприятия "со стороны" и предоставлять им некоторые налоговые льготы. За чей счет?
Из нашей области в Трехгорном зарегистрировано 68 предприятий. Чтобы дать представление об этих налогоплательщиках, достаточно сказать, что на два из них - "Челябинсксвязьинформ" и табачную фабрику "Челябинская" - приходится 79 процентов платежей.
Далее глава города рассуждает так. Допустим, что эти 68 предприятий не зарегистрированы в Трехгорном, а платят налоги обычно, по месту нахождения. Тогда с них должно быть взыскано (если удалось бы) - 171,1 миллиона рублей налогов. Из них в областной бюджет поступило бы 45,5 миллиона рублей.
Что же произошло реально?
Трехгорный вернул области (по особой договоренности) почти 37 миллионов рублей. 68 предприятий области оставили в своем распоряжении 81 миллион рублей. Сумма, которая досталась Трехгорному, равна 53 миллионам рублей. Сколько всего? Всего как раз 171 миллион рублей налогов, которые 68 предприятий должны заплатить в любом случае.
Благодаря регистрации в Трехгорном вся сумма налогов осталась в области. То есть все, что досталось Трехгорному и 68 челябинским предприятиям, - из средств, которые должны были поступить в федеральный бюджет.
Вы скажете: брать из федерального бюджета тоже нехорошо. Нехорошо. Но взято не самовольно, а по федеральному закону. Это во-первых. А во-вторых, Трехгорный не заслуживает упрека и потому, что федеральное правительство в огромном долгу перед закрытым городом.
Теперь спросим себя: лучше ли будет области, если 68 предприятий "вернутся" обратно?
Наконец, уточним "обидную" цифру о 19,4 тысячи рублей налогов, приходящихся на каждого жителя Трехгорного. Это, может быть, и так, но, разделив 53 миллиона на 30 тысяч трехгорцев, получим всего 1770 рублей, и то не из областных денег, а из федеральных.
Остальные налоги Трехгорный получает со всей России. С миру по нитке. Что тоже справедливо: Трехгорный принадлежит всей стране.
Возможно, у закрытого города избыток льгот? Возможно. И то если бы государство оплачивало заводу ту продукцию, которую оно безвозмездно берет. А пока избытка нет.
Нельзя забывать, что Трехгорный - особый город. Кто еще, исключая другие закрытые города, держит на себе такую тяжесть ответственности? К сожалению, мы о той тяжести не знаем почти ничего.
Как ни прятали Трехгорный, а знают о нем далеко, аж за океанами. Не зряшная та известность.
Не предадимся бездумной зависти. Не объедят нас 30 тысяч земляков.
Не в том суть, чтобы Трехгорный низвести до уровня соседней Юрюзани, а в том, чтобы Юрюзань поднять на уровень Трехгорного.
Михаил ФОНОТОВ.