01-08-01
Светлана ЖУРАВЛЕВА
Челябинск
Честно говоря, я и сама не верила, что увижу когда-нибудь Наталью, свободно разгуливающей по городу. По моим предположениям, перед ней маячила перспектива пополнить ряды какой-нибудь Чулковки и провести остаток жизни в стенах интерната среди психохроников. Но позавчера Н. Шаврину, продержав в больнице более трех месяцев, выписали из места ее заточения. С какими чувствами она вышла оттуда?
- Мне столько раз говорили о выписке, что я в конце концов разуверилась в ней. И то, что она состоялась, все еще кажется нереальным, - говорила мне Наталья, торопливо удаляясь от территории, обнесенной белым забором.
Напомню читателям историю нашего знакомства (заочного сначала). Наталья Шаврина позвонила в редакцию, когда в психоневрологическую больницу насильственно увезли ее больную старшую сестру - Татьяну. "Это неспроста, - уверяла тогда Наталья. - Как видно, на очереди и я". В большой трехкомнатной квартире, где она осталась совсем одна, ей было очень страшно. Тем более, что, по ее версии, квартира кому-то приглянулась. В том, что трехкомнатная квартира в самом центре Челябинска (рядом с площадью Революции) могла бы стать для кого-то мечтой о вожделенной недвижимости, не было ничего удивительного. Поразило другое: печальная история семьи, которая при иных обстоятельствах могла бы стать гордостью не только рода, но и нашего города. Сестры проживали в этой квартире с 1953 года. Сначала с родителями и тетей. Отец их был участником Великой Отечественной войны, подполковником, военврачом, мать - терапевтом, тетя - фармацевтом. Девочек в детстве учили играть на пианино, рисовать. Татьяна была музыкально одаренным ребенком. Но в подростковом возрасте заболела, и ее поставили на учет в психиатрической больнице. Наталья успешно окончила школу. Поступила в Свердловский архитектурный институт, но проучилась там недолго. Вернулась к родителям в Челябинск. С тех пор не предпринимала попыток продолжить учебу. На работу тоже не устроилась. Так и прожила всю жизнь на иждивении родителей. Вероятно, они не случайно примирились с таким положением вещей. Может быть, замечали странности в поведении младшей дочери и боялись за ее здоровье. Может быть, даже знали, что Наталья тоже больна, но не хотели ставить на учет, как старшую дочь.
После того, как старики один за другим умерли (сестры даже не знают, где они покоятся, поскольку их похоронили за государственный счет), Татьяна с Натальей остались практически без средств к существованию. Десять лет они жили вдвоем на пенсию Татьяны. И до них никому не было дела. До последнего времени, пока недавно въехавшая в подъезд соседка не объявила сестрам войну. Не без причины, разумеется. Сестры захламили всю квартиру. С потолка у соседки падали черви. А зимой затопили весь подъезд (лопнула батарея). По настоянию соседки официальные лица заинтересовались наконец-то судьбой сестер. Так что предчувствия Наталью не обманули. Ее увезли в психоневрологическую больницу следом за сестрой. Но перед этим она успела написать письмо в редакцию, где высказала опасение насчет того, что после отправки в больницу могут выкинуть их личные вещи, фотографии, а самое главное, что погибнет огромная библиотека, которую она собирала с детства. К сожалению, основания для тревоги, как покажут дальнейшие события, имели место.
С Натальей мы встретились сразу же после выписки. Ее забрала из больницы подруга школьных лет (Господи, за что этой женщине послан такой тяжкий крест?! Ведь у нее своя семья и свои проблемы). В одежде подруги (юбке, блузке, босоножках) Наталья выглядела вполне прилично. Она была довольна тем, что ей дали вторую группу инвалидности, признали нетрудоспособной, что в общем-то только во благо. Ведь теперь она будет получать свою собственную пенсию, иметь какие-то личные деньги. Первым ее порывом было решение немедленно забрать и сестру. "Ты сначала получи ключи от квартиры", - резонно заметила подруга.
Ключи забрали сотрудники администрации Советского района. На корреспонденцию "Не хороните меня заживо!" пришел ответ за подписью главы администрации М. Буренкова. В нем говорится, что при работе с жалобой жильцов была создана межведомственная комиссия, по заключению которой квартира сестер признана непригодной для постоянного проживания по санитарному и техническому состоянию.
Учитывая конституционное право граждан, проживающих в данном доме, на жилье, отвечающее санитарным нормам, администрация рекомендовала эксплуатирующей организации (а ею является МП "Станкострой") привести жилое помещение в надлежащее состояние (вывезти мусор, произвести санитарную обработку, восстановить стропила крыши, сделать косметический ремонт, восстановить сантехническое оборудование). В отношении ключей сказано, что после окончания ремонтных работ и того, как квартира будет опечатана, их передадут эксплуатирующей организации до определения юридической судьбы этого жилья.
Ключи нашлись, к счастью, в первый же день после выписки Натальи. Но то, что они увидели в квартире, повергло их с подругой в состояние шока. Все перевернуто вверх дном, холодильник кверху ногами стоит на драгоценных книгах, валяется в грязи семейный альбом, исчезли некоторые вещи: швейная машинка "Зингер", тахта, на которой спала Татьяна, эмалированные тазы. Одна комната закрыта на ключ. В квартире нет воды. Входная дверь не закрывается. О косметическом ремонте напоминает лишь один побеленный в кухне потолок, в котором заделали дыру. Вот и все.
"Конечно, и до этого квартира выглядела ужасно, - соглашается подруга. - Но сегодня тут дом для сумасшедших!"
После корреспонденции "Не хороните меня заживо!" читатели просили об одном: помочь сестрам дожить свой век в стенах собственной квартиры. Соседи грозили опровержением (которое, кстати, так и не прислали), рассказывая страсти о 12 КамАЗах с мусором, который, якобы, увезли из квартиры Шавриных. Обе позиции имеют право быть. На Руси к юродивым всегда относились с милосердием. Считали их божьими людьми. Не обижали. С другой стороны, если человек живет не по законам социума, то тот его сметет, как пылинку. Сестры живут в противоречии с общепринятыми нормами. Никому как будто бы при этом не докучают: в двери не стучат, окна не бьют. Но жить рядом с ними нормальным людям тяжко. Как быть? Как совместить интересы здоровых людей и больных? В странах цивилизованного Запада выход находят. В нашей его как будто бы нет.
Не хочу предсказывать завершение этой истории, поскольку опять могу ошибиться. Но глядя на смятение, в каком пребывает сегодня Наталья, счастливо освободившаяся из своего плена, почему-то не покидает голову мысль, что она сама вернется в больницу за белым забором. И скажет с облегчением: "Слава Богу, я снова здесь!" n