03-04-03
Современную историю в Кыштыме меряют эпохой "от Демидова до Вольхина". Первый, Акинфий Демидов, в 1757 году отстроил на Южном Урале железоделательный Нижне-Кыштымский завод, со вторым, генеральным директором Кыштымского медеэлектролитного завода Александром Вольхиным, здесь принято связывать период возрождения местной промышленности. Есть, впрочем, в таком определении нечто созвучное по форме уже почти позабытому "от Ильича до Ильича". Мне так показалось. К Вольхину в Кыштыме отношение вообще какое-то очень особенное. Некоторые директора еще при жизни входят в историю своих заводов. Примерно так говорят в Кыштыме про Александра Ивановича.
Довелось мне как-то быть свидетелем диалога журналиста с тамошним рабочим. Пытаясь разгадать тайны кыштымского характера, коллега пытал работягу каверзным с виду вопросом: "А вот ежели УГМК все же одолеет Вольхина в судах и придет на завод, чтоб занять его место, что будешь делать?" "Да вот возьму лопату или кол и..." За сим следовало бесхитростное выражение, раскрывающее всю широту русской души, бескрайней в проявлениях как своей любви, так и ненависти.
Сергей БЛИНОВСКИХ
Кыштым-Челябинск
"Пышминский варяг"
С Александром Вольхиным мы общались в воскресенье в его рабочем кабинете на КМЭЗе. В кабинете напротив в это время шли важные переговоры с австралийскими предпринимателями о новых печах для "Карабашмеди". Здесь, как пояснили нам, принято работать и в выходные дни.
- Для меня важно выполнить задачу, а не то, сколько человек тратит на нее времени, - добавляет уже сам Александр Иванович.
Кабинет у Вольхина просторный, но без "украшательств". Все очень строго и лаконично. Как и сам Вольхин. За все время нашего разговора с директором КМЭЗа он, кажется, ни разу не улыбнулся. Зато при выключенном диктофоне сразу начинал горячиться, доказывая мне важные для него истины.
- Кыштым всегда настороженно относился к расположенной в Верхней Пышме "Уралэлектромеди", головному предприятию УГМК. Как могло случиться, что "пышминский варяг" Александр Вольхин сделал столь стремительную карьеру на КМЭЗе?
- "Уралэлектромедь", действительно, родное для меня предприятие. Там 40 лет проработали мои родители. Я сам там начинал. А в 1981 году, через два года после окончания института, меня приказом по "Уралэлектромеди" перевели в Кыштым начальником медеплавильного цеха. Затем был главным инженером, ну а потом стал генеральным директором. Не такая уж и стремительная карьера.
- Вам тогда было 32 года. И много директоров крупных предприятий ваших лет вы тогда знали?
- Совсем не знал.
- Можете назвать самый "черный" период вашей карьеры?
- Это, конечно, 1996-1997 годы, когда свердловчане фактически закрыли границы области для вывоза черновой меди. А ее по всему Уралу производили всего три завода - в Кировграде, Красноуральске и Ревде. Все это Свердловская область. Плюс маленький заводик в Медногорске. КМЭЗ, лишившись сырья, оказался на грани остановки. Екатеринбуржцы протащили решение через областное Законодательное собрание. А потому отменить его мог только Конституционный суд, ждать его решения нам пришлось бы очень долго.
Ясно, что делалось это не ради некоей экономической безопасности региона, а чтобы нас придушить. И тогда мы решили идти в Карабаш и строить там новый завод. КМК стоял уже около восьми лет, это была груда металлолома, разворовали все, что только можно. И мы связали в единую производственную цепочку "Карабашмедь" и КМЭЗ.
- Вы отдавали тогда себе отчет, что запускаете одно из самых грязных производств в мире?
- А мы посоветовались с народом. Был сход жителей Карабаша, на который мы приехали вместе с председателем правительства области. Сказали людям: запуская производство, мы сразу начинаем строить новое. Нам поверили, и я считаю, что мы не обманули никого. Закупили и смонтировали газоочистные установки европейских фирм "Хальдор Топсе", "Болиден" и "Линде". Современнее их в мире сегодня ничего нет.
"Люди должны работать..."
Всем своим видом Вольхин являет образ человека предельно рационального, который точно знает, чего он хочет, а также пути и сроки достижения цели. Все лишнее отсекается.
- Пусть мешают, - говорит он. - Пройдет два года, и я все равно закончу эту стройку. Будет в Карабаше экологически чистый и экономически успешный завод.
О личном времени способен рассуждать только в условном наклонении. Тем не менее осенью позволяет себе выбраться на охоту в компании ближайших коллег. Ходит на медведя: "Только смотрю - сам не стреляю. Жалко". В служебных поездках использует не новую модель автомобиля "Мерседес". В свободное время - за рулем собственного "Ниссан-Патрола". Не держит на столе компьютера, так как убежден, что тот занимает слишком много времени. В силу этого же принципа старается не обременять сотрудников совещаниями: "Люди должны работать". По собственным словам, не прощает подчиненным трех вещей - пьянства, воровства и плохой работы.
На вопрос о семье Александр Вольхин отвечает: "Моя семья - это завод. 17 лет не был в отпуске". Тем не менее настоящая семья директора КМЭЗа живет здесь же, в Кыштыме. Супруга работает экономистом заводского отдела труда. Дочери 29 лет, она экономист в строительном управлении. Двое внуков - Ваня восьми и Аня четырех лет.
"В Госдуму точно не пойду"
О противостоянии с УГМК Вольхин говорит скупо и как-то устало. Словно все эмоции, связанные с этим, перегорели и осталось только разочарование.
- Нет противостояния с УГМК. Есть один-два человека в руководстве компании, которые желают монополизировать отрасль и которые являются движущей силой этого конфликта. Для чего им это нужно? Чтобы диктовать цены на рынке сырья и готовой продукции. Мы, в свою очередь, никого не обижали и ничьих интересов не задевали.
- Возникает впечатление, что в основе конфликта лежит также личная неприязнь между вами и Козицыным с Махмудовым?
- С моей стороны ее не было, нет и не может быть. Я встречался лично с Махмудовым два с половиной года назад, год назад с Козицыным общался. Сам к ним ездил, чтобы предотвратить начинавшийся конфликт. Я предлагал им подписать соглашение о разделе рынков сырья и продукции, если такая проблема существует. Я бы и в этой ситуации нашел способ загрузить предприятие. Мне ответили: "Нет, нам нужен завод". А для чего? Да, карманы набить. Я и сейчас могу снять трубку, позвонить кому-то из них. Но мне нечего сказать. Сегодня между нами действительно нет никакого общения.
- А отступных вам в обмен на Карабаш не предлагали?
- Предлагали. Большие деньги! Они же понимают, что законного способа отобрать у нас Карабаш не существует. Мы все сделали юридически безупречно.
- И это несмотря на то, что число судов уже перевалило за 500?
- Сегодня доля старого КМК в производственном комплексе "Карабашмеди" составляет около 0,5 процента. Наши противники из УГМК хотят доказать: получив контроль за этими 0,5 процента, они могут претендовать на остальные 99,5! Они пытались оспорить процедуру отчуждения имущества КМК в пользу созданного на его базе ЗАО "Карабашмедь". Мы выиграли первую инстанцию в Свердловском арбитражном суде.
При этом УГМК не скрывает своих целей. "Нам Карабаш не нужен, - говорят нам. - Карабаш должен умереть!" "Но как так, там же люди живут?" - возражаем мы. "Есть государство, оно что-нибудь придумает!"
Истинная и конечная цель судебных споров вокруг "Карабашмеди" - установление контроля над КМЭЗом.
- Вы не пытались решить проблему административным путем? Ну, например, поговорить с нужным человеком?
- Пытались. Решается очень тяжело. У ЭТИХ РЕБЯТ там наверху все схвачено. Не задумывались, почему вдруг "яблочник" Митрохин проявляет инициативу и предлагает закрыть "Карабашмедь", которая, оказывается, сильно загрязняет окружающую среду? Думаете, его интересует то, что Карабаш выбрасывает меньше, чем и Кировград, и СУМЗ, и Красноуральск отдельно взятые? Тут другой интерес. Будут выборы, сам буду голосовать и других призову голосовать против "Яблока".
- А может, это не Митрохин такой плохой, а сама система с червоточинкой?
- Конечно, если система создает возможность решения экономических споров неправовыми методами, с ней надо что-то делать.
- Так сделайте. Вы же депутат Законодательного собрания области.
- В том-то и дело, что депутаты областного уровня реально повлиять на общероссийские процессы не могут, в Москве нас просто не слышат. А с другой стороны, именно отсутствие в Законодательном собрании нынешнего созыва практики лоббирования частных интересов я считаю одним из главных его достоинств.
- А на решения региональной власти крупный бизнес Челябинской области может реально влиять?
- Я про себя скажу. Я никогда не буду использовать трибуну Законодательного собрания для решения каких-то своих собственных вопросов.
- Но есть и другой распространенный способ влияния на власть: просто дать денег какой-нибудь партии или конкретному политику...
- Ну кому тут дать денег? Ты можешь мне назвать партию, за которой ты пошел бы не задумываясь? Вот я для себя такой партии не знаю. Более того, я и сам в Законодательное собрание в 2004 году, скорее всего, избираться уже не буду.
- Разочаровались во власти?
- Не в этом дело. Просто те 50 процентов депутатов, которые, согласно новому закону о выборах, будут избираться в Законодательное собрание по партийным спискам, составят лоббисты. Им наплевать на то, как живете вы или я. Что я там смогу сделать? Ничего. К сожалению, точно такую ситуацию мы уже имеем на уровне Госдумы. Законы, которые необходимы стране, не принимаются, а Дума занимается лоббированием интересов крупных корпораций.
- То есть и с лоббистами договариваться не будете, и сами во власть не пойдете?
- (Вольхин явно что-то взвешивает в голове). Поживем - увидим. Вот в Госдуму на выборы точно не пойду. Пока не сделаю "Карабашмедь" хорошим заводом. А на это мне еще года два нужно.
"У меня нет денег на КМЭЗ"
- Какое-то время назад прошел слух, что из-за затянувшегося конфликта вокруг "Карабашмеди" у вас разладились отношения с губернатором?
- Мне об этом ничего неизвестно. Отношения у меня с Суминым строго деловые. Я ведь нечасто бываю у губернатора. Последний раз докладывал о том, как реализуется экологическая программа Карабаша. Ну, может быть, открытку я ему по случаю дня рождения отправляю. Петр Иванович в таких ситуациях подарки не принимает. Не признает он этого.
- Скажите, а лично вы не пробовали купить КМЭЗ? Как-то несолидно, по нынешним временам, директору иметь в собственности два процента акций. Думаю, никто на заводе не возразил бы, если б вы, скажем, ради сохранения независимости предприятия и его устойчивой работы захотели выкупить контрольный пакет акций?
- Я не могу себе позволить купить КМЭЗ, у меня просто нет денег на это. Конечно, существует путь, по которому пошли многие из нынешних собственников. Не платить налоги, задерживать зарплату и тем самым вынуждать работников по дешевке продавать акции. Но мы никогда не задерживали зарплату, и не будет такого. Потому что это - обманный путь.
Наши оппоненты считают, что если контрольный пакет принадлежит коллективу, то собственника как бы и нет. То есть, к примеру, Махмудов может быть собственником, а плавильщик Иванов уже нет. И его можно раздавить, лишить этой собственности. Моя задача - не допустить этого.
- У ваших противников много компромата на вас?
- Если бы он был, то с методами, которые они используют, меня бы давно убрали. За прошлый год на меня возбуждали сразу несколько уголовных дел. На пустом месте. Все они на начало года были прекращены. Только за лето 2001 года, когда конфликт только разгорался, нас 30 раз проверяли из округа. Рыли, пытались найти компромат. Заявляли: мол, нам нужно изъять всю документацию, касающуюся деятельности завода. Это было равносильно остановке КМЭЗа. Согласитесь, дурь полная! Слава богу, суд запретил обыски.
Все было, и угрозы физической расправы. Я даже был вынужден записать перед камерой собственное заявление о том, что никогда не имел отношения ни к наркотикам, ни к другим противозаконным вещам и деяниям. Запись размножил и раздал на хранение разным людям, чтобы в случае, если в отношении меня будет применена провокация, это заявление немедленно было бы предано огласке.
- Неужели так опасались провокаций?
- Вы вспомните, что произошло с Хайдаровым, бывшим совладельцем Качканарского ГОКа, который перешел под контроль УГМК? Ему просто подбросили наркотики прямо в паспорт при личном досмотре. И все.
- У меня сложилось впечатление, что в Кыштыме есть некий культ Александра Вольхина. Книгу вот издали "От Демидова до Вольхина". Стихи вам посвящают. Вы спокойно воспринимаете такое отношение к себе?
- Стихов я не видел, а что касается книги... Писал ее приезжий журналист, не наш - из Озерска, Черников. Я был против такого названия, но он сказал, что это его авторское право. А вот периода такого бурного развития наш завод действительно никогда за свою историю не знал. Это вам по поводу культа...
- Никогда не задумывались о том, чтобы в будущем передать бизнес по наследству?
- Никогда. Пусть начинают все сами. Это принципиально.