03-06-99
По следам печальных событий
Вместе с коллегами-журналистами, писавшими об этой трагедии, листаем подшивку "Челябинского рабочего" 10-летней давности.
- Вот она, катастрофа!
На фотографии под откосом лежит покореженный вагон. На носилках, что в руках у военных, - нечто бесформенное. А дальше и вовсе страшное: девчоночьи туфельки на закопченной железной подставке - все, что осталось от ребенка. Оторваться от этой фотографии невозможно. В ней - вся боль утраты, непоправимость беды.
В ту же ночь, когда раздался взрыв, была создана правительственная комиссия. Возглавил ее наш земляк, тогдашний заместитель Председателя Совета Министров СССР Г.Г. Ведерников, а ранее - первый секретарь обкома партии. Он ликвидировал последствия аварий в Чернобыле, Арзамасе, в Ростовской области, Таджикистане. В Аше на месте взрыва отработал 16 дней. Спал, по его словам, два-три часа в сутки.
Звоним в Москву Г.Г. Ведерникову. Сегодня он - пенсионер, инвалид II группы, недавно перенес тяжелый инфаркт. Но ашинскую катастрофу помнит во всех деталях.
- Меня подняли в два часа ночи. Тут же поехал в Кремль. Около пяти утра вместе с членами правительственной комиссии вылетел к месту катастрофы, - вспоминает Геннадий Георгиевич. - Первое, что там увидели, - копошащихся людей и ползающие вдоль железнодорожного полотна бульдозеры. В пяти-шести метрах от полотна валялись на боку три сгоревших вагона. Огромные деревья были повалены, как солома ветром. И раздеты донага. С лип, вязов и дубов кора была снята взрывом.
Оглушенных взрывом и обожженных огнем, полуживых людей подбирали и выносили подальше от железнодорожного полотна. А там - на санитарных и иных машинах развозили по окрестным больницам.
С правой стороны рефрижераторной секции лежали около сотни трупов: девочек, мальчиков, мужчин и женщин, раздетых, как и деревья, донага. С другой ее стороны трупов было еще больше. Голые детские и взрослые человеческие останки, обожженные до коричневато-белесого цвета, были еще и давлеными.
Чуть подальше на путях стояло десять вагонов. В них сгорело все: и полки, и перегородки купе, и люди с их отпускным скарбом. Пахло жженым человеческим мясом. На железном полу вагонов кое-где лежали скукоженные куски человеческих тел.
Молоденькие солдаты прочесывали нагой поваленный лес, собирая останки людей и одежду. Их тошнило.
- По материалам, собранным вашей комиссией, помнится, было возбуждено уголовное дело...
- Судебная демагогия, а не дело. Где шла работа - так это там, на месте катастрофы. Разобрать два сгоревших дотла состава. Опознать погибших, оказать медицинскую помощь пострадавшим. Похоронить жертвы, накормить, поселить родственников, обеспечить их транспортом.
За сутки (!) мы доставили из Франции 30 специальных коек. Но самыми тяжелыми для меня были разговоры в больницах с родственниками пострадавших. Ну, как скажешь матери, что ее ребенок умрет не сегодня-завтра?! Врали, конечно. Говорили, что врачи постараются спасти, сделают все возможное.
- А как, на ваш взгляд, освещала эту трагедию пресса? Правдивой ли была информация?
- Всякое было. Уж очень хотелось журналистам жареного. Я, когда проводил первую пресс-конференцию, убедительно просил не называть цифру погибших. Это число тогда мы еще точно не установили. То ли около 500, то ли более 800 человек из 1260 пассажиров. Выходит на другой день одна из центральных газет и там написано: "Погибло более 800 человек". А председатель правительственной комиссии грозил нам всеми карами, если мы опубликуем эту цифру. Ну самая натуральная фальсификация! А в день выхода газеты мы уже знали число погибших. Цифра могла измениться плюс-минус десять, но незначительно.
- Геннадий Георгиевич, а что говорили тогда в правительстве?
- Нам было не до красивых слов. Люди просто работали. Побывал на месте катастрофы и генеральный - М.С. Горбачев. Правда, к железнодорожному полотну он не подходил. Берег свои нервы. Выйдя из вертолета, направился в нагой, поваленный лес. Мы - все за ним по раскисшей после дождя глине. Потрепавшись там на великую тему: "Ну, как дела?", он вернулся к вертолету и отбыл вместе с председателем Совмина. Зато в глазах простых людей в очередной раз прослыл "человеколюбивым". Ведь назавтра все газеты - и центральные, и местные - пестрели фотографиями М.С. Горбачева, сделанными вроде бы на месте катастрофы.
Такое не забывается
Параллельно с правительственной работала тогда и областная комиссия по ликвидации аварии и оказанию помощи пострадавшим. Ее членом был Л.М. Рабченок, только-только назначенный заместителем председателя облисполкома. Леонтий Михайлович вспоминает:
- Утром, очень рано, мне позвонил первый секретарь обкома. Сказал, что нужно срочно собраться в связи с катастрофой под Ашой. Там - что-то ужасное. Много смертей. В шесть часов все уже были в сборе. Быстро составили план действий. Мне поручили выступить с сообщением на радио и телевидении. Около семи утра дали эфир. И люди нашей области из моих уст узнали об этой страшной трагедии.
Мы подняли весь облисполкомовский аппарат, установили круглосуточное дежурство.
Вспоминая эту катастрофу, я всегда отдаю должное медицине. Она оказалась самой мобилизованной частью всего административного аппарата. Заместитель заведующего облздравотделом С.И. Матвеева буквально в считанные минуты организовала десант врачей. И вертолет был, и люди. Квалифицированность, грамотность наших врачей отметили и министр здравоохранения, и другие медицинские светила, которые к нам приезжали.
А потом начался очень тяжелый рабочий день. Пошли звонки, люди. Вечером мы уже встречали первую партию прибывших с места катастрофы. Тех "счастливцев", которые чудом не пострадали. Но психологическое состояние людей было страшным. Помню женщину-проводницу в состоянии полной прострации. Говорить она не могла, как, впрочем, и все другие пассажиры. Получить от них информацию было невозможно. В этот же день начался и прием пострадавших.
- Наша газета в те дни сообщала: "Среди пострадавших, прибывших в Челябинск, не опознали трехлетнюю девочку". "По пути скончался 16-летний школьник". "Прилетели врачи из Москвы, Киева". "На 240 мест создали ожоговый госпиталь в МСЧ ЧМК".
- Ожоговый центр существовал, но маленький, примитивный, без соответствующего оборудования. А больные требовали особого ухода. На что положить человека, если обожжены и спина, и грудь? Наши врачи придумали очень простое приспособление - рыбацкие сети. Удивительное изобретение! Нужно отдать должное ныне покойному профессору Р.И. Лифшицу - это была его идея. Крупный специалист в области ожоговой медицины, он был высоко оценен всеми, в том числе и врачами из-за рубежа.
- Хотели вы этого или нет, но на вас смотрели, как на представителя государства, которое было виновным в этой страшной трагедии. Поэтому в ответ вы, наверное, "спасибо" так и не услышали?
- "Спасибо" было. Правда, спустя много лет. Я уже работал не в облисполкоме, а в акционерном обществе. Но меня находили дети, родители. Благодарили за помощь, за содействие. Десять лет назад в работу по оказанию помощи пострадавшим активно включился российский Детский фонд, в том числе и Челябинское отделение, возглавляла которое Т.П. Швеммер. Детей отправляли на лечение, за рубеж на операции. Когда их собирали, я везде был с ними. Этот контакт, по-видимому, запомнился. Один мальчик года четыре приходил ко мне. Хотя, конечно, в нашем лице видели виновников трагедии. Иногда журналисты до белого каления доводили. "За что?!" - говорил я сам себе и не находил ответа. Но правда была и в том, что человеческая жизнь стоила копейки. Это и обижало людей больше всего.
- А разве государство тогда не выплатило компенсации?
- Какая-то компенсация была, но размера ее не помню. Были еще деньги, поступившие в виде добровольных пожертвований в фонд пострадавших: свыше 11 миллионов рублей - крупная сумма по тем временам!
- Из-за них ведь и разгорелся скандал. Пострадавшие (журналисты в большинстве своем встали на их сторону) считали, что эти деньги должны принадлежать им. Точка зрения власти была такова: народные - не означает "мои". Власть и пресса в том конфликте оказались по разные стороны баррикад...
- Я, защищая интересы государства и общества в целом, не понимал тогда, почему надо заботиться только о пострадавших? А кто подумает обо всех остальных? Ведь могли быть и другие катастрофы. Мы хотели народные деньги использовать на строительство ожогового центра. Кстати говоря, его у нас нет и поныне, спустя десять лет. Но люди тогда сказали: "Отдайте эти деньги нам". И мы отдали. Точнее, разделили на три части. Одну - отдали Детскому фонду, другую - собесу, третью - ассоциации погибших.
- Не жалеете, что не настояли на своем?
- Ни единой минуты. Сегодня отдал бы все до копейки пострадавшим людям. То государство, ради которого мы старались, всех нас страшно унизило. Стоит ли рвение проявлять ради того, кому никто из нас не нужен?!
Трагедия под Ашой не отпустила меня и на новом месте работы. Вместе с группой энтузиастов, в частности с А.К. Новокрещеновым, решили провести турнир юных хоккеистов памяти тех, кто погиб в катастрофе. Среди них ведь было много ребят из хоккейной команды ЧТЗ. Турнир получился международным, пригласили команду даже из Финляндии. Покупали фрукты, конфеты, сладости, призы, сувениры уже на свой, на частный капитал. Вспоминали тех, кому все это жизнь недодала. Кому судьба послала страшную смерть, трагическую.
Прощание еще не закончилось
...7 июня 1989 года тысячи земляков собрались у здания челябинской школы N 107, чтобы проводить в последний путь четырех ее учеников. На следующий день хоронили еще 11. А всего школа похоронила 37 учеников и трех педагогов.
Не дай Бог никому из родителей пережить своих детей. Не все сумели вынести такое горе. Вслед за погибшими в катастрофе детьми ушли из жизни до срока многие родители: Хафизовы, Федоряк, Смыслова, Усольцев, Козловский и другие. Судьбы остальных сложились по-разному. Кто-то выстоял, кто-то сломался. Многие создали новые семьи и даже родили детей.
Младший сын В.П. Храмова погиб в свой день рождения. Завтра ему исполнилось бы 17 лет. На месте катастрофы уцелела одна его детская туфелька. От старшего сына и жены не осталось ничего. Только проездные билеты.
Сегодня у Виктора Петровича - вторая семья, растет маленькая дочь. Но старая рана не заживает.
- Стоит чуть-чуть задеть - болит, - говорит Виктор Петрович. - И чем ближе к этой дате, тем сильнее.
В.П. Храмов - помощник заместителя губернатора области В.И. Буравлева и член оргкомитета по проведению Дня памяти погибших и пострадавших под Ашой. К нему все и обращаются. И он немало знает о том, как и у кого сложилась судьба после катастрофы.
...Дед Воскобой приехал в Челябинск за внуками. Повез их к себе - в среднюю полосу России - на каникулы. Но до места назначения не доехали. Старший Воскобой Великую Отечественную прошел. Хоть без ноги, но с фронта вернулся. А в мирное время погиб. Деда и внука похоронили на Сухомесовском кладбище. А внучку так и не обнаружили.
У детей этого деда растет сегодня сын Антон. Но горе неизлечимо.
...Жена Петра Баландина ждала ребенка, когда осталась вдовой. Останки мужа нашла, а дочери - нет. Родила снова девочку. Восемь лет прожила одна, но потом вышла замуж. В новом браке появился на свет еще и мальчик.
- Но катастрофа прошлась по всем нам без исключения, - продолжает рассказ заместитель председателя ассоциации погибших С. Абдулин. - Практически все переболели, пережили нервные срывы.
Они и сегодня еще оплакивают умерших и погибших, покалеченных физически и нравственно. Прощание с жертвами катастофы продолжается!
Светлана ЖУРАВЛЕВА.