04-03-98
Наталья Антонова - человек из сюжета моей жизни. У каждого из нас существуют свои десять-пятнадцать человек, вращающихся по своим орбитам, но в одной и той же с тобой галактике. Живущие по многу лет на одном и том же месте, да еще в провинции ("где родился - там и сгодился"), все мы друг к другу как бы приговорены... Как немолодые супруги, каждый вечер с большим удивлением обнаруживающие одного и того же "партнера" в своей собственной постели. "Это ты?!" "А-а, это опять ты..."
Наташу Антонову я впервые увидела много лет назад, в спектакле театра-студии "Юность" во Дворце железнодорожников. У нее были огромные голубые глазищи, она ими сверкнула так, что я это увидела с последнего ряда, потом встала и поцеловала молодого человека, героя пьесы. Потом улыбнулась, и на щеках у нее появились, наверное, ямочки. Так я догадалась тогда, с последнего своего ряда. Эту картинку помню до сих пор.
Потом Наташа пришла в Челябинский ТЮЗ, впоследствии переименованный в Театр для детей и молодежи, где ее можно обнаружить и сейчас. Двадцать пять лет в одном театре - это целая судьба. Для актрисы в детском театре - судьба особая: надо успеть начать играть матерей до того, как в жизни станешь бабушкой. Наталья Антонова успела, у нее в репертуаре несколько матерей и одна тетка. Причем даже тетка (тетя Полли в "Полианне") у нее получилась не проходной, а вполне такой человеческой.
- Тетечка Полли, а когда я вас еще увижу? - спросила у нее девочка, признавшая в ней "тетечку Полли" на улице после спектакля.
В первые свои годы в театре актриса переиграла множество детей - "детскости" в ее облике было очень много, хватило надолго. Она долго не "матерела"... Периоды, когда она была "примой", любимой актрисой режиссеров, чередовались с годами, когда о ней просто "забывали". Крайности, чересполосица - для театра это нормально, колесо фортуны вертится, кого вознесет в следующую минуту, кого раздавит - никто не знает... Тому, кто может отнестись к этому с азартом игрока, все в кайф.
У Наташи было счастливое, обеспеченное детство. Потом случилось несчастье, избалованный ребенок проснулся в коммуналке, семья опустилась на несколько шагов вниз по социальной лестнице. Это жестоко, но я думаю, что именно пережитый в детстве надлом делает человека человеком. И все творческие профессии - родом оттуда.
- Как бы мы ни отбрыкивались, но мы во всех ролях играем самих себя, свою ситуацию, - говорит Наталья Антонова. - Можно проклинать главного режиссера: жизнь загубил. Может, и загубил - просидели возле него, а он там не заметил, тут не обратил внимание... Но все-таки, несмотря ни на что, я ощущаю себя по жизни Анной, которую играю в "Синей Бороде": женщиной, всю жизнь благодарной мужчине, режиссеру за то, что он подарил мне это мгновение... Двадцать пять лет пронеслись, как одно мгновение. Мне очень везло на хороших людей. Однажды Лилька (Лиля Савченко, актриса Нового художественного театра - авт.) мне купила свитер со своей стипендии в 28 рублей, она за него отдала 11 рублей, он такой красивый, бирюзовый, мы так обе радовались тогда, и я его никогда не выброшу, потому что я добро очень помню. Ой, да сколько было хороших людей! Когда в театр пришла режиссер Ника Косенкова, нас посадили кружочком, и она каждому сказала такие нелицеприятные вещи... И предложила делать Шекспира! Мне она сказала тогда: "Ты играешь не свои роли. Меня трясет от твоих Мальвин. Я не выношу, когда королева выглядит дворняжкой. И ты никогда не сыграешь королеву, если внутренне будешь ощущать себя дворняжкой". Потом была работа над Шекспиром, поездки в Москву, где мы однажды играли для Аникста. Он подошел ко мне после показа и сказал несколько теплых слов, совершенно ошеломивших меня. А Ника тогда сказала: "Девочка, ты только потом поймешь, с кем ты разговаривала..." После работы с Никой Косенковой я поняла: никто меня не может сломать. И ничто.
Часто вспоминаю Андрея Приходько, он ставил у нас в театре свой диплом - "Маркизу де Сад" Юкио Мисимы. Репетиции шли трудно, в пьесе много "сатанинских" сцен, и мы вдруг почему-то начинали издеваться над режиссером. И вот я думаю сейчас, это сколько же надо набраться терпения, чтобы пять таких сук (в пьесе пять женских ролей - авт.) выдержать! Какой-то мальчик... Но я знала, что этот мальчик или сделает, или провалится - а это такая грань, которую я обожаю, это нескучно. Мы очень любили этот спектакль, жаль, что он быстро сошел со сцены.
Как я отношусь к Саше Мезенцеву? Да я его просто люблю! Когда мы репетировали "Вкус меда", это такой праздник был! Процесс любви. Хотя один раз жутко поругались. Я орала, потом не спала ночь. А он в семь утра позвонил: "Наталья, ты, наверное, не спала? Прости, ты была права". Я безумно любила эту роль. Моя героиня - талантливая женщина, остервенелая, любящая мать. Проститутка-то она только по профессии, это она там, на работе... Трагедия в том, что она до сих пор не нашла себя, не реализовалась как женщина, как личность. И вот когда она, наконец, увидела для себя этот свет в конце тоннеля, она упустила дочь. Трагедия произошла уже с дочерью. Это по жизни очень верно, так оно и бывает.
Да, мне везет, но я не боюсь и провала. Понимаю, что нужно ткнуться во что-то, провалиться, чтобы найти новый поворот. Вообще актеры - это лошади. Рабочие лошади, со вздутыми венами, пахнущие потом. Правда, может быть, с крылышками...
...В последней премьере театра - "Соборе Парижской богоматери" Наталья Антонова сыграла отшельницу. После пятнадцати лет разлуки она находит свою дочь, с тем чтобы после пережитых минут счастья потерять ее навсегда. Актриса очень хороша на "крупных планах", где за короткие, спрессованные мгновения она успевает вознестись в небеса своего величайшего счастья и провалиться в пропасть своего бездонного горя.
Елена РАДЧЕНКО.