04-07-06
После драки руками не машут, или Dreamer-критик
И вот если бы в Аргентине поискать такие места, где люди говорят, не обращая на тебя внимания (плацкарты у них нет, а в автобусах все ездят, храня мертвое молчание: автобус не похож на коммуналку, в отличие от плацкарты), то, наверное, мир Аргентины раскрылся бы совершенно иначе. Люди там отнюдь не закрытые, не подозрительные, так что это было бы возможно. Отправить членов экспедиции в разные города или даже деревни - с каким-нибудь формальным поводом (типа стажировки на местном радио или в газете, в каком-нибудь общественном центре и т.п.), дать им задачу внедриться в аргентинскую жизнь небольшого района вокруг места их обитания и работы, чтобы каждый вел дневник наблюдений, фиксируя эту жизнь. И потом свести наблюдения воедино. Или еще как-нибудь. Разумеется, в такой стратегии много напряжения, она требует сложной, почти шпионской подготовки, ее применение исключает веселое тусование по континенту, превращает проект в тяжелый труд, а не приятное путешествие. Но только так может быть достигнута цель - познать чужую жизнь. Не принять ее, но именно понять.
Экспедиция, предпринятая Командором, была изначально обречена на иной формат: участники экспедиции сами по себе, а чужая жизнь сама по себе. Что ж, nomen est omen, что значит -"как вы яхту назовете, так она и поплывет".
Опять как-то неблагодарно выглядит - взяли не Dreamer'a, а критика какого-то. Но тут ничего не поделаешь. Пишу как думаю. Однажды горячо мною любимая студентка подарила мне ручку с надписью: "Марине Викторовне Загидуллиной - самому злому критику". Я тогда очень удивилась: неужели? А теперь соглашаюсь.
Наверное, проект - это формальный повод к прогулке по Латинской Америке. А всякая прогулка - аналог тусовки. Это вышло блестяще. Проект остался красивым лозунгом. В этом нет ничего плохого, кроме одного - претензий на совершенно иной формат и другое значение путешествия. Может быть, было бы честнее заявить: едем тусоваться. Но ведь ехали не тусоваться, а познавать жизнь континента. Просто выяснилось, что с таким вооружением не познаешь. Кстати, участники экспедиции учили язык. Но Командор жаловался, что никто не понимает его испанский, приходится переходить на английский:
Буэнос-Айрес (заключение)
Что я не сумела сделать в Аргентине
В принципе ничего не сумела. Мой аргентинский план был связан с Лилой Гереро. Приведу этот план.
Я дружна с профессором философии, известным писателем и ученым В.К. Кантором, живущим в Москве. Его роман "Крепость" включен в вузовские программы Польши, я тоже читаю этот роман с пятикурсниками в курсе современной литературы. Только что роман вышел в полной версии (раньше была только журнальная). В основе одного из центральных сюжетов романа - реальная история родственников Кантора (деда, бабушки, тетки), связанная с Аргентиной.
Отсюда сюжет
1. Ла-Пампа. Нужны окрестности какого-нибудь маленького городка севернее Росарио, в административном округе Энтре Риос, даже не само поселение, а какое-нибудь ранчо. Гаучо в сомбреро (аргентин-ские кентавры). Коровы, козы. Забор скотного загона. Дом. Столбы с круглыми гнездами птиц орнеро. Чай матэ, который пьют из высушенных тыкв через соломинку. Здесь рассказывается о семье русских евреев, покинувших Россию в 1896 году в попытке уйти от погромов. Главная героиня - Роза Моисеевна Вострикова (настоящее имя - Ида Исааковна Бондарева). Отец (в романе - Моисей Востриков) уводит семью из России, подобно тому, как уводил евреев ветхозаветный Моисей из египетского плена. В руках у отца, подобно Талмуду, книжка аргентинского президента Сармьенто "Цивилизация и варварство. Жизнь Хуана Факундо Кироги. А также физический облик, обычаи и нравы Аргентинской республики". Сармьенто - аргентинский Петр Первый, мечтавший вывести страну на мировой уровень развития за счет широкого привлечения иммигрантов из цивилизованных стран. Правительственная программа оказалась утопичной. Однажды гаучо убивает на глазах семилетней девочки ее отца Исаака, который верно служил Моисею от самой России. Мгновенный взмах кучижя - аргентинским ножом - и Исаак упал мертвым. Моисей с женой и детьми оставил свои мечты разбогатеть на аргентинских землях и перебрался в Буэнос-Айрес.
2. Университет Ла-Плата, кафедра геологии. Заведовал кафедрой Моисей Кантор (в романе - Исаак Моисеевич Рабин). Он писал романтические пьесы и трактаты по геологии, издававшиеся в Буэнос-Айресе. За него и вы-шла замуж героиня романа ( в жизни было так же). Они уезжают в Россию - строить социализм, участвовать в партийной работе. Главная героиня сорок лет проработала на кафедре марксизма-ленинизма в Москве.
3. Буэнос-Айрес, ул. Moldes 3821, эт. 2, квартира Q. Или сам дом заснять - квартира все же частное владение, не факт, что туда можно попасть. Второй адрес: ул. Santa Fe 2940, эт. 2, кв. F (шикарное владение с внутренним двориком - патио).
Дочь Розы Моисеевны от первого брака (в романе ее зовут поэтесса Бетти Герилья) имеет вполне реальный прототип - это аргентинская переводчица, поэтесса Лила Гереро. Она родилась в 1908 году, всю жизнь жила в Буэнос-Айресе. Рассказ о Лиле вкратце: речь идет о канторовской тетке по свойству, Елизавете Иннокентьевне Яковлевой, которую в Аргентине звали Elsa Betty, а более известна она под псевдонимом Lila Guerrero (псевдоним выбрала сама, возможно под воздействием дружбы с Лилей Брик). Она жила в России с 1926 по 1937 год. Потом уехала с мужем в Испанию, а уже оттуда в Аргентину, где помимо собственных стихов и пьес перевела четыре тома стихов Маяковского (как писал Рафаэль Альберти, с которым она была дружна, "через Лилины переводы испаноязычный читатель знает современную русскую литературу, прежде всего Маяковского"). Она также перевела сборник стихов Эренбурга, Симонова, Пастернака, Пушкина (каждого по сборнику). Переводила пьесы, выпустила в своем переводе четыре тома пьес Горького, переводила прозу: "Чапаев" Фурманова, "Разгром" Фадеева, "Рожденные бурей" Островского. Автор книг о русских писателях (по сто страниц каждая) - Льве Толстом, А.Н. Толстом, Горьком, Пушкине, Фадееве, Шолохове и, конечно, Маяковском; большого эссе о Чехове. В конце 50-х - начале 60-х приезжала в Москву, где развернулся бурный роман с юным Евтушенко, а также получила Почетную грамоту Союза писателей СССР "за вклад и т.д." Ставила в Буэнос-Айресе пьесы русских драматургов. Была дружна с разнообразными художниками, ее "лохматый" портрет принадлежит Antonio Berni.
4. Кладбище Че Парите. Здесь похоронена Лила Гереро (умерла 24 декабря 1986 года). Точное местоположение могилы может подсказать Сarmen Fernandes, жившая в квартире напротив по Санта-Фе. Если, разумеется, еще жива. Муж Лилы - известный аргентинский экономист, автор десятка книг Luis Victor Sommi, он умер раньше ее.
Идея сюжета: показать главный конфликт Аргентинской республики - между цивилизацией и варварством. Неспособность новой цивилизации обрести корни в традиционном быте коренного населения страны. Неспособность традиционного образа жизни противостоять соблазнам цивилизации. Союз варварства и цивилизации как сила, порождающая мутантов. Склонность к анархизму, революционности как разновидностям карнавального мышления. Лила как образец эпатажной аргентинской интеллигентки: ее шумные приезды в Россию, нарасхват по всяким приглашениям - все советские писатели от Эренбурга и Симонова до Пастернака и Шолохова приглашали ее домой, всяче-ски выказывали расположение. Мне кажется, от этого "светски-революционного" сюжета можно перейти, с одной стороны, к карнавалу, а с другой - к старообрядческим общинам Уругвая.
Вот такой абсолютно реальный и совершенно нереализованный сюжет. Помимо того я хотела поискать по кладбищенским книгам фамилии своих родственников по графской линии Гейденых. И это тоже не удалось сделать. Единственный твердый вывод, который я вынесла из аргентинского бездействия: если у тебя есть мечта, осуществляй ее сам. Слова Командора о сделке - ты нам идею, мы тебе исполнение мечты - оказались всего лишь словами. Экспедиция помогла мне добраться до Латинской Америки, а уж дальше со своими мечтами должна была работать я сама. Я поняла это очень поздно.
Уругвай
Через Рио-де-ла-Плата
Билеты на кораблик до Уругвая берем немедленно, наутро - отъезд.
Первый раз в жизни я пересекаю границу какого-то невероятного государства без всякой поддержки: во всем Уругвае нет ни одного человека, к которому я могла бы обратиться, нет ни одного туроператора, который бы мне помогал, а бронь на гостиничные номера, зарезервированные в Москве при получении визы, уже просрочена. И вот тогда-то пришло потрясающее чувство освобождения от условностей, когда бесшабашность, наконец, начинает пробивать броню комплексов и принципов, заслоняющих в обычной жизни наше малодушие. Я чувствую, что не боюсь потерять паспорт или деньги, что есть какие-то энергетические линии, несущие человека по его судьбе без участия печатей, подписей, бумаг. В каком-то другом ярусе.
Олег моих ощущений не разделяет, нервничает и напрягается, мне даже хочется бросить его с его напрягами, чтоб не мешал отрываться от действительности и наслаждаться ощущением свободы. Он так кидался на стоянке такси на какую-то тетеньку-уругвайку, посмевшую занять машину без очереди, так орал на нее, я думала, будет драться: "Это наше такси, убирайтесь со своими вещами!" Распорядительница, руководившая очередью, растерялась, тетка невозмутимо смотрела на него, как на идиота. Я кое-как запихнула его в следующее такси, где он еще долго кричал, что знает таких теток как облупленных, вечно лезут без мыла и так далее, крещендо. Я, разумеется, напрягаюсь тоже и при первом же случае говорю ему, что он меня бесит и я намереваюсь отправиться дальше без него, на что он закатывает мне нудный монолог на тему: "Ты предательница, впрочем, все Водолеи такие, одни Раки на людей похожи". Ответственность ко мне возвращается, прогоняет почти воцарившуюся в голове безбашенность, и начинается день в Монтевидео.
Марина Загидуллина
Латинская Америка
(Продолжение следует)