04-07-98
Девочка лет десяти на костылях и пожилая женщина давно стали привычным атрибутом фешенебельного магазина в "круглом" здании на Васенко. Они появляются у парадных ступенек зимой и летом, в любую погоду. Состоятельные посетители, почувствовав мимолетный укол жалости, подают кто больше, кто меньше, а чаще стараются отвернуться и проскочить мимо них на лестницу. Выйти лучше через другой вход, чтобы избавить себя от еще одного укола - стыда. Ты только что потратил уйму денег, а у кого-то нет даже на хлеб.
Но все равно стоящим на этой импровизированной паперти удается собрать немало, до 50 рублей в день.
Однажды, по весне, произошло нечто, немало удивившее случайных свидетелей. Девочка, взглянув на проходившую мимо женщину, вдруг бросила костыли и... убежала. А директор интерната, узнавшая в "нищенке" свою ученицу, долго не могла успокоиться. Сколько ей и другим педагогам пришлось приложить душевных сил, чтобы Катя из загнанного волчонка понемногу стала превращаться в общительную, веселую девочку, только у нее начали теплеть глаза... Все напрасно. Родная бабушка опять вывела внучку на промысел. Снова обман, снова беседы, увещевания, клятвы. Кому только 60-летняя Елена Петровна не обещала не водить Катю побираться - и судье Калининского района, и сотрудникам комиссии по делам несовершеннолетних, и органам опеки, и учителям. Но...
Я разбудила Елену Петровну в 10 утра, постучав в калитку ее дома. Неожиданно тихое, несмотря на соседство двух магистралей, местечко. Узкий переулок, уютный дворик с клумбами и вишнями. В дом меня хозяйка не позвала (Катя и ее мама еще спали, старший внук ушел в школу на отработку), показала небольшой, но ухоженный огородик. Мы разговариваем под крышей добротного пристроя. Поставили его, когда еще был жив муж. Он умер в 47 лет. Как принято говорить в народе, "сгорел от пьянки".
Елена Петровна охотно рассказывает незваной гостье о своем житье-бытье. Дело привычное, в дом часто наведываются "официальные лица".
- Лучшее время в моей жизни было в детдоме, - говорит она. - Мама умерла в 35 лет, и мы с братом оказались в Ульяновском детском доме. Там у нас в Новый год по пять подарков было, шефы помогали. С тех пор я не живу, а мучаюсь.
Елена Петровна была маляром, потом продавцом. И всю жизнь пела. Ее даже по областному телевидению показывали.
Она достает семейный альбом. Бережно сохраняется здесь грамота за участие в конкурсе самодеятельности, посвященном 100-летию В.И. Ленина. На фотографиях - она сама на сцене, в центре ансамбля, в расшитом цветами платье.
- Я запевала, а хор пел припев. Я до сих пор помню:
Ой, горят, горят, горят
От прощанья губы.
А колеса говорят:
"Любит, любит, любит".
Вообще-то я поступала в культпросветучилище. Поехала на практику в деревню. В сельсовете выдали большой амбарный замок: "Вот, будешь клуб закрывать и открывать". Не понравилось мне, и я с подружкой в маляры подалась.
С фотографии в альбоме сияет счастьем и красотой невеста, дочка Валя, мама Кати и Васи. Ближе к полудню, выспавшись, на пороге появляется и она сама, сияя фонарем под глазом.
- Совсем она спилась. Гены, наверное, - объясняет Елена Петровна.
И на этом благостные воспоминания кончаются. Валентина лишена родительских прав прошлой осенью. Бабушка с тех пор - опекунша двоих несовершеннолетних внуков.
Кате не было еще пяти, когда Елена Петровна заметила, что девочка приволакивает ножку. Отвели ее к врачам, те поставили мудреный диагноз: "Болезнь Пертесса". Требовалась операция. По словам Елены Петровны, нужно было купить специальный титановый аппарат, причем только в Красноярске. Вот тогда-то бабушка вырезала кусок картона, обклеила его белой бумагой, крупно написала название болезни и просьбу о помощи. Тогда в жизнь этой семьи вошло слово "настоять". "Настояли" деньги на билеты, на сам аппарат. Стояла и Елена Петровна, и Валентина, которая в то время еще не окончательно опустилась. Девочке сделали операцию, потом еще одну. Ей была назначены "инвалидские", почти как бабушкина пенсия. Ее определили в интернат, на полное гособеспечение. Здесь пятиразовое питание, массаж, ванны, ЛФК. По словам врача интерната, Катя обходится без костылей с 1995 года, бегает наравне с другими детьми.
Соответствующие органы заинтересовались этой семьей в прошлом году. Сначала сотрудники отдела народного образования заметили бабушку с внучкой в подземном переходе у теплотехнического института и предупредили об ответственности за вовлечение ребенка в попрошайничество. Есть такая статья в Уголовном кодексе РФ, грозит лишением свободы до пяти лет. Потом охранники торгового центра, куда перебрались Елена Петровна с Катей, задержали их и составили протокол. Закрутились колеса государственной машины. Осенью родители Кати и Васи были лишены родительских прав. Отец к этому времени уже с ними не жил.
- Я сама ему сказала: "Уходи к своей матери, а то вы с Валентиной поубиваете друг друга, - рассказывает Елена Петровна. - Мне сказали, что теперь внуков или заберут в детский дом, или я могу стать опекуном, если в силах. Я поговорила с детьми. Они в рев: "Не хотим в детский дом, хотим быть с тобой!"
Зачем у детей отобрали мать? Мне объясняют, что это сделано в интересах самих Кати и Васи. И моральных, и материальных. Хотели избавить их от влияния пьющей матери. Но она по-прежнему живет в доме, все так же пьет и дебоширит. Проверяющие требуют, чтобы Елена Петровна отселила ее и начала взыскивать алименты, как положено по закону. Но выгнать родную дочь Елена Петровна не в силах. Куда той идти и откуда взять алименты, если Валентина, бывшая когда-то медсестрой и воспитательницей детского сада, уже много лет не работает. И не собирается. Когда бабушка однажды была в больнице, Валентина обманом получила две пенсии - дочки и матери - и пропила.
Материальная выгода от опекунства вроде бы есть. В декабре на двоих детей получили пособие - около полутора миллионов. С нового года размер опекунских уравняли по всему городу, сумма уменьшилась наполовину. Эти деньги тоже выдали - и все. Вот уже полгода Елена Петровна не получает на детей ни копейки.
- "Настояла" Васе на ботинки. Он проходил всю зиму. А не пошла бы, не знаю, в чем бы ходил.
Васе 15 лет, его "стоять" не заставишь, ему стыдно. Кате тоже немного стыдно, она иногда сопротивляется. Тогда бабушка грозится отдать девочку в детдом. Катя достает костыли, берет табличку, и они едут через весь город на Васенко.
- Мне говорят, что я ребенка стоять заставляю, - рассказывает Елена Петровна. - А я специально для нее ведерко пластмассовое беру или коробку. Сама стою, а она сидит, если устает. И мороженку ей обязательно покупаю или яблочко. А люди не только подают, некоторые расспросят, посочувствуют. Вот мне какую визитку один оставил. Сказал, чтобы обращались, он поможет.
Елена Петровна достает из коробки с документами визитную карточку вице-губернатора А.Н. Косилова.
Я позвонила Андрею Николаевичу и спросила, чем бы он мог помочь этой семье.
- Да, я помню. Пожалел девочку, бабушка сказала, что нужны деньги на операцию, на лекарства. Она так и не пришла. Если бы пришла, конечно бы, помогли. Мы всем стараемся помогать, кто обращается. Находим средства и на протезы, и на искусственные глаза, и на многое другое. Осуждаю ли бабушку? Нет. Я считаю, что она таким образом публично обращается к людям за помощью. Я сам ей дал. И если она эти деньги не пропивает, а тратит на детей, то кто ее может осудить.
Оставим на совести Елены Петровны ее ложь насчет операции. Мне она объяснила ее так:
- Не переписывать же планшетку.
Действительно, зачем писать правду, если денег так же не хватает, как раньше. И они снова берут свой реквизит. И выходят просить милостыню, как когда-то Елена Петровна выходила на сцену петь про колеса.
Органы опеки и педагоги считают, что бабушка морально уродует ребенка, грозят лишить Елену Петровну прав опекунши. Врач интерната долго уговаривала бабушку отпустить Катю на лето в санаторий, подкормить, оздоровить. Но Елена Петровна отказалась наотрез - там внучке будет плохо. По мнению педагогов, причина в другом. Катя нужна ей здесь, в городе, чтобы участвовать в нехитром спектакле с костылями. Бабушка сама однажды посетовала, что без девочки ей ничего не подают. Внешность у нее довольно благополучной, не старой еще женщины, которую жалеть вроде бы совершенно не за что. Другое дело - ребенок на костылях.
- Могут ли у меня забрать детей? Вы уж узнайте там у юристов, - попросила меня Катина бабушка.
Да, могут, Елена Петровна. Только будет ли от этого лучше Васе и Кате? У них ведь нет другой мамы и бабушки, только вы и ваша непутевая дочь. И вряд ли в детском доме у них будет по пять подарков к Новому году, как когда-то у вас.
Многие осуждают Елену Петровну за ее обман с костылями. Но не царствует ли сегодня у нас Его Величество Всеобщий Обман? Высокие начальники публично готовы отдать на отсечение самые дорогие части своих тел, обещая выплатить все долги, навести порядок. Они, забыв о своих клятвах, становятся все выше и богаче, а их паства - все беднее. Одной рукой мы лишаем детей матери, чтобы дать им деньги на кусок хлеба. А другой рукой эти деньги не платим. Елена Петровна - отнюдь не режиссер, а лишь статист в этом циничном спектакле. Ее вряд ли вразумишь. А вот Кате, конечно, рано становиться марионеткой. Как же она будет жить в будущем, которое светло и прекрасно?
Алевтина НИКИТИНА.
P.S. Имена героев этой истории изменены. В интересах детей.