04-11-97
У нас был повод еще раз поговорить про радиацию: печальный юбилей аварии на "Маяке" в сентябре 1957 года. В Озерске состоялась конференция "1957 год: история и уроки", а в Челябинске - общественные слушания о радиационных авариях на Южном Урале. Со специалистами "Маяка" журналисты встречались в Фонде культуры.
Заметки, которые мы публикуем ниже, - размышления на темы "Маяка", Чернобыля и радиации вообще.
***
Это пройдет: боязнь радиации. Все проходит, и это пройдет. Потому что будущее принадлежит ядерной энергетике.
Боязнь пройдет. Но сколько болезней от этих боязней...
***
Все нам что-то мешает в науке. Тормоза на прогрессе мешают. Тормозили кибернетику, генетику, бионику, электронику. Теперь - энергетику тормозим.
Сначала тормозим, а потом газуем - догонять.
***
Знай меру во всем. И в защите людей тоже. Иной входит в роль неистового защитника народа, а выйти из нее не может... Застревает...
Чего только не творится на земле во имя человека... То искренно, то лицемерно, но всегда, как ни странно, ему во вред. Так и хочется сказать: оставьте человека в покое, не надо его защищать.
Когда случился Чернобыль, неистовые обрушились на Центр: он во всем виноват. В. Яворивский: "Мы со "своим" Чернобылем, подброшенным нам Центром, уже никому не нужны". Неистовые вопили: за что такие страдания моему народу? Они рисовали ужасы радиации. Надеясь выколотить из Центра побольше денег. И не замечали, что люди верят в эти ужасы, впитывают их. С. Алексиевич: "Что вы! Я там не жила, но после моих поездок (в зону) иммунитет у меня резко упал. Даже малая доза радиации - это очень опасная вещь. Теперь лечусь".
Неистовые знали одно: страшно, переселяйте. Они отвергли "35-бэрную концепцию", которую предложили уральские ученые после многолетних исследований на "Маяке": то - от Центра. Когда МАГАТЭ попыталось успокоить неистовых, они заклеймили МАГАТЭ. Международная комиссия (200 ведущих экспертов из 25 стран) терпеливо объясняла им: опасность не столько в радиации, сколько в массовом психозе. Неистовые обиделись, хлопнули дверью и ушли.
А в Чернобыле за три первых года у 95 процентов облученных дозы не превышали 10 бэр. Кто кто, а на "Маяке" знали, что при таких дозах надо вести себя очень спокойно. И уж, конечно, никого никуда не переселять.
И что теперь? Украина в трансе. Она не может разорвать цепную реакцию радиофобии. Последняя "сенсация": радиация поражает мозг ("Известия", 3 октября). Некий Эмиль Бузина - в одной из киевских психбольниц: "исхудавший, согбенный, трясущийся". Его мучают боли, он плохо ходит, теряет память. Что случилось? "Это расплата человека за два с половиной дня, проведенных в Чернобыле в аварийном 1986-м ". Без тени сомнения автор ставит диагноз: "Убитый радиацией мозг Бузины ускоренно стареет и атрофируется. Врачи предрекают, что примерно через год бывшего здоровяка-шофера ожидает полное слабоумие".
Дальше-то куда?
Неистовые так настраивали себя: там, мол, на "Маяке", на Урале, терпели-молчали, это их дело, а мы-то поднимем шум на весь мир...
Хотели, как лучше...
* * *
Вы настаиваете на том, что радиация страшна? Хорошо. Тогда скажите, кого она убила. Назовите имя. Хотя бы одно.
Не знаете? Тогда назову я. Запомните: Нина Жернова. Девушка 18 лет. Она жила на берегу Течи. Умерла от острого лейкоза 17 августа 1954 года.
Можно сказать: Нина умерла ни за что ни про что. Можно сказать: Нина умерла, чтобы не было атомной войны.
***
В Озерск прорвались немецкие журналисты. Вернувшись домой, выдали серию статей. "Хуже Чернобыля", - определила Хельга Кесслер. "Безотрадная жизнь в запретном городе", - сообщил Эльке Виндиш. "Маяк, освещающий конец света", - провозгласил Вольфганг Рот. "Величайшее русское атомное гетто", - увидел Тиль Мундчек. И так далее, в том же духе.
Пожалуй, простим эти кричащие заголовки: пугнуть русским атомом - это дань конъюнктуре и еще чему-то. А вообще-то немецкие журналисты почти добросовестно с любопытным единодушием и единомыслием изложили то, что увидели и услышали. Всем им понравился Озерск ("гетто"). И все они согласны в одном: "Маяк" - "памятник безумию атомного противостояния в мире", памятник "всем жертвам войны, которая не состоялась".
***
Не кто-то, а А.И. Солженицын признался, что "не будь у нас ядерного оружия, которое все проклинали, и я - первый, сейчас бы нас уже слопали".
Да, с бомбой нас не слопали. Не смогли проглотить. Побоялись подавиться. Но... Все-таки разжевали... Измором взяли. Атомная бомба стояла на страже СССР, социализма. А где они?
От чужой бомбы спаслись, да на своей надорвались.
Но кому-то и того мало. Вдогонку они и наш мирный атом добивают. Пугают им нас и всех. Норовят нашими же руками разобрать его по электрончику, нашими же устами его проклясть.
***
Радиацию никто не открыл. То есть ее, конечно, открыли, но она была всегда.
Очень вероятно, что благодаря радиации на земле зародилась жизнь.
Мы живем на реакторе. Земля - ядерный реактор. Закрытый. Реактор - над нашими головами. Солнце - реактор открытый.
Весь космос пронизан радиацией.
Радиация - норма. Не норма - отсутствие радиации.
А каково, однако, жить бесфоново? Спросим у З.И. Калмыковой, она ученый доктор, сама интересовалась. Под землю, в камеры, за слоем свинца и толщей воды, поместили парамеций (всего одна живая клетка), семена редиса, крысят. Обеспечили их всем для жизни. Только радиацией обделили.
Не понравилось! Парамеции перестали делиться - размножаться. Семена редиса не проросли. А крысята сильно похудели.
Вернули им радиацию - и восстановились функции.
Жизнь страдает - без радиации. А если ее, радиации, более, чем естественный фон? Никаких страданий. Наоборот, парамеции стали быстрее размножаться, а мыши, крысы и морские свинки - удлинили свой век.
Наука назвала это явление гормезисом.
***
А что если гормезис, значит, радиация не вредна?
Вредна!
А что не вредно? Огонь? Или ветер? Или автомобиль? Или антибиотики? Или сахар? Или даже хлеб?
Между прочим, миллионы людей Земли перенесли лучевую болезнь. Это те онкобольные, которых, спасая от смерти, облучали из ядерных пушек очень высокими дозами. Вредна в этом случае радиация или полезна?
***
Из деревьев слабее всех хвойные. После взрыва 1957 года сосны высохли за 50, за 80 км от промплощадки. Гораздо выносливее березы. А лук выдерживает до 100 тысяч бэр.
Чем выше на лестнице эволюции живое существо, тем оно чувствительнее к облучению. Радиация, все более нарастая, выкосила бы поочередно людей, животных, насекомых. Последними исчезли бы вирусы.
На ВУРСе погибло много грызунов. Те же мыши обитали в самом густом слое радиации. Невидимые лучи прошивали их насквозь.
Уникальным научным багажом владеют ученые опытной станции (ОНИС) "Маяка". (Н.Г. Романов, ее директор, известен, пожалуй, уже во всем мире). Они много лет изучают жизнь на ВУРСе. Наука, пожалуй, еще долго будет следить за следом, но если не терпится у нее о чем-то спросить, то, наверное, об этом: что с мутациями?
Мутации, отвечают ученые, замечены, в том числе и такие, которые передаются по наследству. Но в целом живая природа ВУРСа осталась прежней.
***
Они живут на берегах одного озера - Касли и Озерск. Между ними - прохладный ветерок. Не сказать, что они в ссоре, но, однако, и не в дружбе.
Как-то разделились они. На богатеньких и бедненьких. На обидчиков и обиженных. На обвиняемых и обвиняющих. Озерск записан в фаталисты или самоубийцы, которому будто и умерять не страшно от своего же атома, а Касли - в подопытные кролики под ядерным зонтом.
Такое впечатление, что жить в Озерске безопаснее, чем в Каслях.
Известно, что из 20 млн. кюри, поднятых в воздух 29 сентября 1957 года, только два опустилось на открытую территорию, а остальное - на промплощадку. Однако все разговоры - о двух миллионах кюри, про 18 млн. помалкиваем. Может быть, в Озерске живут "чужие" люди? И их не жалко, что бы ни случилось? Мол, сами виноваты?
Надо знать, что от "Маяка" более всех пострадал сам "Маяк". Те, кто творил плутоний. В первые двадцать лет. В 1949 году работники реактора приняли по 93,6 бэра (в среднем). Средняя доза на радиохимическом заводе в 1951 году была 113 бэр. На том же заводе в том же году дозой от 100 до 400 бэр облучилась почти половина персонала.
Надо понять, что Озерск - хоть и закрытый, но не чужой город. Да, страна не пожалела для него ничего. У других отбирала, чтобы он ни в чем не нуждался. Наверное, не будь "Маяка" (не будь "холодной" войны, гонки вооружений), Касли (и другие) жили бы получше. Но и то надо сознавать, что без "Маяка" мир был бы другим.
Нам выпало жить рядом с ядерным центром. У нас есть выбор: вместе с ним или против него.
* * *
Судя по всему, Н.И. Миронова, представляющая "Движение за ядерную безопасность", права: плутоний очень опасен. Наверное, и в том она права, что обостряет плутониевую опасность.
Но не в том ли ее ошибка, что укрощать плутоний она намерена не вместе с "Маяком", а в борьбе с ним?
Н.И. Миронова обвиняет "Маяк" в том, что он скрывает "полную и достоверную информацию" о плутонии. Допустим, скрывает. И что? Кому грозит опасность? Прежде всего самому Озерску. Потому что, по свидетельству В. Хохрякова, "Озерск отличается наиболее высокими уровнями накопления плутония в организме его жителей".
Значит, если плутоний уже реально вреден и те, кто скрывает информацию, знают об этом, живя в Озерске со своими семьями, то их иначе не назовешь, как самоубийцами.
Вопрос: сколько плутония? Дозы его еще малы. Всего несколько процентов от допустимых. Но Н.И. Миронова не верит "Маяку". Она с ним в контрах. Раз и навсегда.
* * *
Разве скажешь про аварию "удачная"? Не скажешь. Однако факт, что могло быть хуже. Говорят, что радиоактивное облако, поднявшееся над "Маяком" 29 сентября 1957 года, из всех возможных взяло самое "удачное" направление.
Но и люди не растерялись, не бросились в панику, не разбежались, спасая себя и близких. Они действовали решительно, самоотверженно и - грамотно.
Уже утром 30 сентября дозиметристы знали, куда и как далеко ушел след. К утру же из зоны были выведены солдаты, военные строители и заключенные. Тысячи ликвидаторов работали круглые сутки. Сразу же засыпали воронку - очаг радиации. Остальная активность притаилась в тонком слое пыли. Дороги поливали водой. Отгребали грунт от них на 20 метров в стороны. Отмывали стены корпусов. Техника пропускалась через мойку. Вывозился грязный и завозился чистый грунт.
То были первые авральные дни. После них - череда других работ. Эвакуация трех деревень, самых близких к воронке. Затем переселение еще нескольких тысяч сельских жителей (часть из них, как понятно теперь, могла бы остаться в своих деревнях). Отчуждение 106 тысяч га земли. Вспашка их пятой части. Изъятие тысяч тонн продовольствия и фуража...
Главное: никто не погиб, не облучился сверх меры, до лучевой болезни. Уже через год промплощадка была почти очищена от нуклидов. А через три года началось возвращение земель сельчанам.
Жаль, что Чернобыль пренебрег опытом "Маяка".
* * *
Директор "Маяка" В.И. Фетисов сказал журналистам: "Работа в режиме гонки вооружений дает о себе знать до сих пор".
Впрочем, и в режиме гонки разоружения "Маяку" не легче. Ядерный центр бедствует...
Михаил ФОНОТОВ.