05-08-97
Именно эскизы этого художника в начале 70-х годов послужили толчком к началу формирования коллекции театрально-декорационного искусства в нашем музее. Впервые работы П.К. Ершова были показаны в Челябинске на выставке новых поступлений (1982 г.), а затем на выставке театрально-декорационного искусства и театрального портрета из собрания Челябинской областной картинной галереи "Образы театра" (1992 г.). Зрители и специалисты тогда обратили внимание на прекрасные, очень тонкие и выразительные эскизы.
Воспитанник Боголюбовского рисовального училища, затем саратовского Вхутемаса, он был живописцем и скульптором по образованию. В 1915 году восемнадцатилетний художник, успешно закончивший училище, уходит на фронт (он был награжден четырьмя Георгиевскими крестами). В 1920-е годы Петр Ершов в Москве включается в работу над выполнением плакатов "Окон РОСТА", где обращает на себя внимание Владимира Маяковского. Дружба и сотрудничество П. Ершова с поэтом привели к тому, что Маяковский привлек его в коллектив художников, осуществлявших постановку пьесы "Мистерия Буфф".
В июне 1923-го он приглашается на работу в Одессу в качестве главного художника оперетты и художника-постановщика оперного театра. Как скульптор и живописец П. Ершов был привлечен для реставрации художественной отделки оперы после пожара, которой руководил замечательный русский художник А.Я. Головин. Под его руководством в Одессе П.К. Ершов осуществил свою первую серьезную постановку - оперу Ж. Оффенбаха "Сказки Гофмана".
35 лет жизни и творчества отдал художник работе на сценах передвижных и периферийных театров. Десятки опер, балетов, оперетт и драматических спектаклей оформлены им в Москве и Батуми, Одессе и Ростове-на-Дону, Ташкенте и Баку, Казани и Иваново, Саратове и Перми, Куйбышеве и Днепропетровске, Харькове и Пятигорске, Свердловске и Львове, Донецке и Вильнюсе. В каждый новый театр, куда приезжал, он приносил большую художественную культуру, огромное трудолюбие и самозабвенную страстность, любовь к творчеству, юношеский задор, неистощимую фантазию и удивительную изобретательность в сценических замыслах.
Ершова с полным основанием считают прежде всего художником музыкального театра. Музыкальный критик А.А. Карпов отмечал: "У Петра Кондратьевича Ершова ни в одном эскизе, ни в одной декорации я не нашел, чтобы он ошибся или не почувствовал музыку. Восточная нега музыки Бородина в "Князе Игоре" и восточная музыка в "Шасенем и Гариб" им поняты совершенно по-разному и очень близки к тому, что дали композиторы в своих произведениях".
Эскизы П.К. Ершова к спектаклям "Под золотым орлом", "Бедность не порок", "Женитьба Белугина" заставляют пожалеть о том, что художник сравнительно мало работал на драматической сцене. Декорации и костюмы к пьесам Островского раскрывают еще одну сторону дарования Ершова - мастера реалистического гротеска.
В разные периоды в творчестве Ершова преобладает интерес к конструктивному решению сценического пространства, к декоративному цвету, к иллюзорно-объемной декорации.
В эскизах 20-х - начала 30-х годов к операм "Аида", "Принцесса Турандот", "Пиковая дама", "Царская невеста", "Севильский цирюльник" есть подчеркнутая театральная условность. Она порождена стремлением к современному, обостренно эмоциональному звучанию произведений. Созданная художником планировка предопределяет характер и стиль построения мизансцен, играет активную роль в развитии драматического действия. Цвет используется здесь скупо, лишь для создания выразительных акцентов в декорации.
В 20-е годы очень популярной становится сказка К. Гоцци "Принцесса Турандот". Евгений Вахтангов говорил о ней: "Есть сказки-мечты о том, какими будут люди, когда очистятся от скверны, когда одолеют злые силы. Помечтаем же об этом в "Турандот". И художника Ершова увлекла импровизационная игровая стихия итальянского театра масок. Великолепные эскизы костюмов к опере Дж. Пуччини "Принцесса Турандот" дают ощущение праздничного фейерверка форм, красок, веселья, юмора. Каждый костюм - это образное видение художником персонажа. В костюме китайского императора - очень тонкая стилизация с использованием декоративного цвета и узора. Костюм мудреца дополняется загадочными аксессуарами: на голове его удивительный головной убор, через который, очевидно, происходит связь с космосом; змея, свисающая из-за пояса, указывает на мудрость персонажа. Костюм музыканта - это, действительно, воплощенная в линии и цвете музыка. Фигура очень пластична, он изображен в движении, потому что музыка не может быть застывшей! Поэтому и ткани костюма легкие, развевающиеся. И даже служанка в этой сказочной опере не бытовая, это настоящая темнокожая царица, держащая высоко над своей головой не опахало, а солнце!
Очень интересно, в духе конструктивизма, решает П. Ершов декорации к опере Дж. Россини "Севильский цирюльник". Театральная площадка - шахматное поле, по которому волею автора расставляются фигуры-персонажи. Этот же четкий ритм чередующихся клеток повторяется в оформлении театрального пространства. Четкость ритма сбивается только круглыми арками, которые смягчают напряженность.
Важной чертой творческого метода П. Ершова было то, что его эскизы костюмов - это не одежда, это живые образы, уже на бумаге проявляющие свой характер. "Берта из "Севильского цирюльника" - очень крупнотелая, агрессивная, поэтому и детали, дополняющие ее костюм, должны быть именно такими, какими изобразил их художник: большая поварешка, огромные ножи. По контрасту с Бертой очень субтильно выглядят мужские персонажи этой оперы. Шустрый, с мгновенной реакцией, все успевающий Фигаро одет в костюм, украшенный рисунком, напоминающим заплаты различных форм. Этот костюм создает образ "портного", который кроит события по собственному усмотрению. Зато уж костюм графа Альмавивы не позволит ему легкомысленно порхать по сцене: шпага, широкополая шляпа, длинный плащ располагают к степенному прохаживанию.
В эскизах 30-х годов к спектаклям "Князь Игорь", "Кармен", "Гроза", "Аида", "Запорожец за Дунаем" при всем различии образов цвет - главное средство их создания. В буйстве красок "Кармен", в откровенной условности звучит тема человеческих страстей, жаркого испанского солнца и утверждения любви как высшей ценности. Ершов в своем творчестве знаменовал возвращение цвета в театр.
В эскизах костюмов и декораций 40-х и 50-х годов к спектаклям "Любовь Яровая", "Бедность не порок", "Девушка счастья искала" Петр Ершов стремится максимально точно передать место действия, национальные особенности костюма, подчеркнуть социальное содержание пьесы. В этот период творчества в его работах появляются некоторая литературность, повествовательность, которые свидетельствуют о глубине погружения художника в исследуемый материал.
Выставка "Возвращая забытое..." впервые за много лет дает возможность так полно познакомиться с творчеством Ершова. На ней представлено более ста эскизов костюмов и декораций. Завершая рассказ о творчестве П. Ершова, хочется привести слова Виктора Комиссаржевского: "...мой отец был оперным певцом. На лето, когда он гастролировал в провинции, он брал меня с собой. Рано утром я уже бежал в еще пустой театр, где на полу, измазанный красками, раскрашивал распластанный задник полузабытый сейчас художник, пожизненно влюбленный в свое ремесло, Петр Ершов. Он казался мне тогда главным человеком кулис. Мне пришлось потом в жизни работать с многими знаменитыми художниками, но я никогда не забывал тот ранний утренний час, когда творил свое благородное дело художник и чернорабочий театра".
Татьяна БАТОВА,
искусствовед картинной галереи.
НА СНИМКАХ: эскизы П. Ершова к спектаклям "Принцесса цирка" и "Принцесса Турандот".