06-10-00
- Валерий Аркадьевич, мне несколько лет не дает покоя феномен одного вашего спектакля. Это "Карьера Артуро Уи" Бертольда Брехта, поставленная в Челябинске, а потом "переехавшая" за вами в Воронеж. Она до сих пор идет?
- Шла до апреля этого года. Но после апреля я снял все взрослые спектакли. И "Озерного мальчика", и все-все.
- Почему?
- Группа актеров, "стариков", как я их называю, хотя они еще не очень старые, они стали халтурить:
- Там и те, кто уехал за вами из Челябинска?
- Да-да. Стали пить. Стали срывать спектакли вечерние. Да и дневные тоже. Мы выходили к публике и объявляли, что актер заболел. Нам надоело врать, и я снял все взрослые спектакли. И поклялся тогда ни одного спектакля больше с ними не ставить, чтобы не зависеть от этой пьяни. Больше с этими людьми нельзя делать театр.
- А что происходит с людьми? Ведь вроде бы все нормально: есть работа, есть поездки, вы с вашими спектаклями объездили весь мир. Что разрушает человека?
- Жлобство. Люди изначально были неинтеллигентны. Все, что в них вливалось, и спектакли эти, которые они играли, ничего в их сердце не вошло.
- То есть природу человека можно облагораживать до определенного уровня, но дальше все равно вылезет суть?
- И вылезет, и вылезло в такой жуткой форме, что больше они для меня не существуют. Они будут играть несколько детских спектаклей, которые я не снял из репертуара, два-три из них очень хороших. Такие, как "Левша", например. Честно говоря, мне жалко, что они даже не понимают, что играют.
- Но все же вернемся к "Карьере Артуро Уи". Это ведь самое начало восьмидесятых, благостное время, еще Брежнев был жив. А вы ставите про механизм прихода фашизма к власти, про олигархов, акции, мафию: Уже потом, когда я пересмотрел спектакль в Воронеже, понял, что это с каждым годом становится похожим на нашу нынешнюю жизнь:
- Я искал пьесу о том, как делаются фюреры. И хотел ставить "Диктатора" Чарли Чаплина, по его киносценарию. А потом посмотрел фильм и понял, что лучше даже куклы не сыграют. И вот искал, искал, искал. Необязательно про Гитлера, просто про диктатора. А в шестидесятые годы я видел репетиции "Карьеры Артуро Уи" в товстоноговском БДТ: ставил польский режиссер, Уи играл Лебедев. И мы, чтобы нас не было видно во время репетиций, сидели на балконе, на самой верхотуре. Гениально играл Юрский, да там все так играли. Брехтовская манера гениально легла на систему Станиславского. Это был удивительный спектакль!
- Мне кажется, многие ваши зрелые замыслы родом из ленинградской студенческой юности. "Из жизни насекомых", по-моему, оттуда.
- Да, это я поклялся на могиле Михаила Михайловича Королева, моего учителя, профессора, что я поставлю в своем театре два спектакля, которые он в свое время гениально поставил.
- А какой второй?
- Второй я еще не ставил, это "Голый король". Я хотел, чтобы в Челябинске его поставил Виктор Львович Шрайман, пригласил его. И художник Лена Луценко придумала такие костюмы, что их нужно было делать семь месяцев. А на остальные три плановые постановки оставалось четыре месяца. И мы отложили "Голого короля". А задумано все было очень интересно.
- А Лена Луценко появилась в Челябинском кукольном как раз на "Карьере Артуро Уи"?
- Да, это был ее первый спектакль, "Мертвые души" - второй. Сразу. Девочка, которая делала до этого "кыциков-мыциков" в Ростове. Потом, правда, закончила ЛГИТМИК. Потрясающая защита, я был на ней, специально поехал. Защищалась "Смертью Тарелкина", потом Виктор Львович Шрайман поставил в магнитогорском "Буратино" этот спектакль. Мастера, которые принимали защиту, тогда сказали: "Что же мы такие черствые? Давайте поаплодируем художнику!" Встали и аплодировали молоденькой девочке.
Мы сделали эскизы к "Карьере:" и поехали в Москву в творческую лабораторию, которой руководила Ирина Павловна Уварова. Там каждый показывал эскизы и защищал свою идею постановки. Я начал рассказывать о "Карьере:", и кто-то из режиссеров говорит: "Валера, ты от политического театра уходил бы подальше, а приходил бы в фольклорный театр". И это повторили все. Мы приехали в Челябинск: "Как быть, Ленка? Надо что-то делать, раз ребята так говорят". Назад к фольклору? А оказалось, это не назад, а так вперед: Я начал читать Бахтина, Рабле:И там нашел все те карнавалы, которые так легли в спектакль. Но самый первый карнавал ("Смерть рождает смерть") мы придумали с Луценко сами: смерть рождает маленькую смерть с гитлеровскими усиками.
- Уже из Воронежа вы возили "Карьеру:" на знаменитый кукольный фестиваль во французском городке Шарлевиль-Мезьер. Как там ее приняли?
- Не все хорошо. Сейчас расскажу. С "Карьеры:" стали уходить минут через двадцать пять. Я переживал. Ушло человек пятьдесят, как переживающий я считал. Из восьмисот. Но потом я спрашивал: "Почему?" И мне театровед из Швейцарии сказал: "Европа не хочет этого видеть. Европа уже наелась этим, все простила давным-давно, и только вы, русские, все не можете никак простить". Но я же ставил не о Гитлере, а о той власти, которая, когда приходит, уничтожает человеческую личность. "Европа пятнадцать лет не ставит Брехта!" - сказал тот швейцарец.
- В конце девяностых опять начали ставить. Сколько раз вы сыграли "Карьеру:"?
- В Челябинске много раз. А в Воронеже немного. Время было фашистское. Слишком много совпадений. В Воронеже судили людей из фашиствующей организации. Я проходил через их строй в центре города. Красавцы двухметрового роста в черных рубашках. У нас даже один актер надел такую же.
- Вообще Воронеж в этом смысле более сложный город, чем Челябинск?
- Да, конечно. Хоть это и центр России. В Челябинске больше интеллигенции. И ее видно. А там она забита, запрятана, еще, видно, с тех времен, когда обком был в действии. Меня выдвинули кандидатом в городские: делегаты?
- Депутаты.
- Да. Нас было восемь человек, но мне сказали: "Проходите вы, Валерий Аркадьевич". Но за мной шел потрясающий человек - ректор университета. И вдруг я на следующий день над своей фамилией в списке вижу надпись: "Жид". Я сказал: "И я буду этим людям помогать? И у меня будут часы приема? Я буду им крышу чинить?" И я не захотел. Не смог. Конечно, я починял бы, наверное. Я ответственный. Но я попросил меня вычеркнуть. И тогда прошел ректор. И я был очень рад, потому что это достойный человек.
- Почти двадцать лет назад вам захотелось поставить "Карьеру Артуро Уи". А что и о чем хочется поставить сейчас?
- Об истории государства российского. И я, прочитав Карамзина, Соловьева и многое другое, нашел нечто особенное. Мне принесли издание 1908 года, журнал "Сатирикон". И там история государства российского, написанная в сатириконовском духе. Она правдивая, я сличал с Карамзиным и Соловьевым. Те же герои и ситуации, но только сказано другими словами о них. И все виды и жанры театра кукол могут быть в таком спектакле: и теневой театр, и марионетки, и Петрушка: "Славяне были высокого роста, а тех, кто был малого роста, отсылали на берега Днепра, и те образовали там государство Малороссия".
- С Леной Луценко будете делать?
- Да. В ноябре приступаю к репетициям. Еще "Дон Кихота" буду делать. И детский спектакль по Горькому. Есть у него одна сказка сентиментальная, очень сентиментальная - "О маленькой фее и молодом чабане".
- Ранняя?
- Очень ранняя, еще когда он по Бессарабии кочевал. Валахская сказка. Валахи - их немножко в Молдавии осталось, а остальные в Румынии. Я ехал в поезде с одним валахом. Нормальный парень, прекрасно говорит по-русски.
- Вы много ездите?
- Много. С театром за десять лет только за границей были семнадцать или восемнадцать раз. Но недавно я сказал: "Давайте посидим дома и поработаем".
- А те молодые актеры, которых вы привезли в Челябинск, в вашем театре недавно?
- Это новый театр. Внутри старого, конечно. С ними Роман Виндерман уже сделал спектакль "Белый Бим", а другой режиссер - "Красную Шапочку".
- Где они учились?
- В Свердловском театральном. Ребята очень хорошие. Я ни секунды не пожалел. У меня сейчас девять молодых актеров. И хочу еще взять.
Владимир СПЕШКОВ
Валерий ВОЛЬХОВСКИЙ, 61 год, режиссер кукольного театра, народный артист России, лауреат Государственной премии РСФСР имени К.С. Станиславского. Учился в Ленинграде (ЛГИТМИК) у знаменитого режиссера и великого педагога кукольного театра М.М. Королева. В 1977-1986 годах - главный режиссер Челябинского театра кукол, где поставил легендарные для этого театра спектакли: "Соломенный жаворонок", "Процесс над Жанной д'Арк. Руан. 1431 год", "Карьера Артуро Уи, которой могло не быть", "Мертвые души", "Аистенок и пугало". С 1986 года - главный режиссер Воронежского театра кукол. Поставил более 150 спектаклей в кукольных театрах России, Эстонии и Франции и один драматический спектакль ("Театр времен Нерона и Сенеки" Э. Радзинского в Челябинской академической драме с Александром Мезенцевым - Нероном и Владимиром Милосердовым - Сенекой). Президент российской организации УНИМА (Международная ассоциация деятелей театров кукол). Был почетным гостем VIII фестиваля театров кукол региона "Большой Урал", что две недели назад завершился в Челябинске.