09-10-99
Не боящаяся играть старух, нелепых и некрасивых, сама Клара, словно по договоренности с Всевышним, год от года становится все привлекательнее, все моложавее и пластичнее. О чем я ей и сказала.
- Знали бы вы, чего мне это стоит, - вздыхая, ответила любимица публики. - Сижу на диетах. И не как одна из моих героинь, которая посчитала, что "сидеть на геркулесе" надо в буквальном смысле и купила 20 пачек, а по-настоящему. Этого не ем, того не ем - живу согласно предписаниям врача. Даже отказываю себе в традиционном бокале вина, который мне так необходим после концерта для расслабухи. Жертвую ради искусства.
- А компенсирует ли оно ваши жертвы? Говорят, что в вас погибла драматическая актриса.
- Нет, не погибла. Не меньше, чем театральная сцена, палитра возможностей эстрады. Она, конечно, лаконичнее. Но, образно говоря, здесь между "да" и "нет" столько всего умещается! И когда зрители испытывают разные эмоции, у них души раскрываются.
- Есть ли у вас опыт работы с партнером или в коллективных спектаклях?
- Пока нет. Знаете, не хочется делать плохое. Недавно один режиссер принес мне пьесу и предложил роль во МХАТе. Но... Не "мой" режиссер. Если б я была уверена, что эта вещь станет событием, не отказалась бы.
- А кино?
- А что такое кино? Вы его сейчас видите, наше кино? Ну, а сниматься хотела бы. Но опять же только с интересным режиссером и на интересном материале. Не хочу, чтоб потом кто-то сказал: "И чего она туда полезла..." А эстрада - это мое. Я играю пусть маленькие, пяти-шестиминутные, но спектакли. Моноспектакли. Здесь я хозяйка. Сама себе театр.
- И только вы определяете, правильно ли задан тон?
- Вообще-то я рефлексирующий человек, всегда волнующийся, часто не знающий, как поступить. Только интуиция и спасает. В принципе, она не только актеру нужна, но и любой женщине. А точность интонации... Это, наверное, то, что дается Богом. Важна предельная искренность. Иногда, может, я допускаю фальшивую ноту - когда мне не нравится то, что я делаю и когда надо говорить совсем не то, что думаю. Но такого почти не бывает. Я жажду понимания и нахожу его. Пусть зрители и смеются искренне, и грустят, и плачут, и остаются со мной до последней минуты представления.
- Можно ли назвать то, что вы делаете, женским юмором?
- Разве юмор делится? Просто есть смешное и несмешное. И есть юмор, который пишут и исполняют женщины. В нем чисто женский взгляд на вещи, но он одинаково смешон всем. К сожалению, пишущих женщин мало. Но сейчас я начала сотрудничать с молодой и перспективной московской писательницей-юмористкой Наташей Коростелевой. Надеюсь, партнерство будет плодотворным.
- Еще о женском. Вы появились на сцене театра драмы в таком шикарном манто - на зависть дамам! Любопытно, что это за мех?
- А это не мех - текстиль. Пальто я надела первый раз - не удержалась. Есть в Москве замечательная художница Марта Каменская - это ее изобретение. Оно сделано из маленьких тряпочек крепдешина - такое невесомое. В той же технике изготовлено боа. Я обожаю наряжаться! Когда не знаю, куда деться от плохого настроения, иду к Марте в гости. Перемеряю все, что она изобрела, пока мы с ней не виделись. Часто соблазняюсь и трачу на экстравагантные наряды все свободные деньги. Потом вешаю эти вещи в шкаф, не зная, куда надевать. Но это пальто, безусловно, надену. Приду, допустим, к Вале Юдашкину на презентацию или в концертный зал "Россия" на очередную тусовку - и буду ни на кого не похожа. Печально, что у нас одеваются в наряды заграничных кутюрье, причем достаточно однообразно. Мы забываем, что в России есть оригинальные, фантастические придумщики.
- Наверное, часто в вашем сценическом гардеробе появляются обновы?
- Мы с театральной художницей Светланой Саблиной вместе их придумываем. Она рисует, и мне всегда жутко нравятся эскизы. Но, бывает, когда вещь реализована, я вдруг понимаю, что никогда в жизни ее не надену. И она повисает в шкафу до той поры, пока не появляется кто-то из моих подружек. Я предлагаю: "Возьми, если хочешь". Это вызывает неизменный восторг. Действительно, хорошие вещи, но не для сцены. А то, что для сцены я придумала, я никогда не надену в жизни. Мне в этом неудобно.
- А монологи - они как быстро исчезают из репертуарного "гардероба"?
- По-разному. Есть такие, которые держатся годами. А некоторые мгновенно надоедают, особенно если вдруг почувствую фальшь. Бывает, что публике реприза нравится, и это важно, чтоб вещь имела успех у зрителя, но сама я внутренне понимаю: не мое. Убираю.
- Как складываются ваши отношения с авторами?
- Предложений много, и я осознаю, что людям надо на что-то жить. Однако это не всегда тот материал, который нужен мне. Не скрою: я требовательна. Заставляю переделывать тексты по многу раз. Вместе с автором сидим не то что неделями - месяцами, дорабатывая одну лишь репризу. Так было и с моим любимым автором Сашей Дудоладовым, которого, увы, месяц назад не стало. В его монологах есть нота и смешного, и трогательного, что мне очень близко по ощущениям. Не все авторы это улавливают, а Саша научился меня понимать. И то мы по многу раз переделывали, целые куски выбрасывали, писали заново. Сама я не пишу, но точно знаю, что мне нужно. Допустим, фраза красивая, остроумная, а зал ею "не удержать". Авторы подчас придумывают не сюжет, не ситуации, а хохмы - они мне неинтересны, я актриса! Люблю балансировать между комичным и драматичным. Еще один мой автор Женя Шестаков приехал из Томска, в основном пишет для Хазанова, но и я выбрала несколько монологов. В Новосибирске есть автор Григорий Кофман, который чем-то интересен, чем-то нет. Лежат у меня его номера. Один я сделала. Он обижается, говорит: "Отдам другому". Не понимает, что с материалом нужно "переспать", примерить его "на себя". С Наташей Коростелевой, как некогда с Сашей, мы делаем по пять-десять вариантов. В монологах, придуманных Наташей Коростелевой, есть некая в хорошем смысле дурь, что меня и подкупило. И я заплачу ей столько денег, сколько она скажет.
- А бывает так, что вам готовы заплатить - лишь бы взяли?
- Не бы-ва-ет! Это из области фантастики. Или из прошлого. Тогда автор приходил с одним желанием - "Только исполняй!" Он довольствовался гонораром. Тем более, что тогда за меня деньги платил Москонцерт, где я служила. Это стоило 60 рублей. Автор был счастлив невероятно. А сейчас я плачу сама. Вернувшись с гастролей в Москву, должна заплатить за новые песни композитору, поэту, за студию, за аранжировку - в общей сложности каждая песня стоит две тысячи долларов, а то и больше.
- Три челябинских автора - Нина Пикулева, Анатолий Коломейский и Валерий Антонов - тоже готовы с вами сотрудничать.
- Я не против. Беда только в том, что мы далеко живем друг от друга. Ибо, как я уже сказала, путь материала к сцене непрост.
...Неизвестно, появится ли в репертуаре Клары Новиковой "челябинский след". Но названных мной авторов она приняла доброжелательно и с вниманием выслушала.
Публикации инженера Анатолия Коломейского, давно пишущего в жанре сатиры и печатающегося не только в местных изданиях, увидел Михаил Жванецкий и принес Кларе. "Не могу не оправдать доверия Михаила Михайловича", - пошутила Клара Борисовна в разговоре с Анатолием. Будучи в Челябинске, она позвонила ему домой, и они битый час обсуждали один из текстов. Бились над каждой фразой. Она ему сказала на прощание: "Все равно от вас не отстану - заставлю сделать, как мне надо".
Другой челябинский автор, сотрудник финансовой группы "Траст" Валерий Антонов, свои рукописи передал Кларе Борисовне в ее предыдущий приезд. Она и ему в этот раз уделила внимание. "Интересная подача, но недостаточно драматургии - не на чем строить образ. Доработайте, пожалуйста", - сказала она ему.
Детский поэт Нина Пикулева подарила актрисе свои новые книги. Обнаружилось, что у них с Кларой много общего, есть даже портретное сходство. "Я слежу за вашим творчеством, жизнью, - сказала Нина Кларе. - Знаю, что у вас есть внук Левушка. Я подумала: почему бы Кларе Новиковой не стать бабой Ягой? И принесла историю с собственной трактовкой этого персонажа. Вы бы могли ее сыграть веселой, доброй, интеллигентной".
"Спасибо, но детский спектакль я не сумею сделать, да и не буду - у меня другая установка, - ответила Клара Борисовна. - Вот если выписать образ бабы Ежки с расчетом на взрослую аудиторию - с удовольствием сыграю. Это моя мечта - показать метаморфозу: была хорошенькая девочка и стала бабой Ежкой. Причем она действительно плохого не сделает - только попугает. Не злыдня, как и все мои героини..."
Лидия САДЧИКОВА.