10-06-2000
Лев ЛУЗИН
Миннесота (США)-Челябинск
Их право и наше лево
За что судили лидера демократов
Перед моим приездом в Миннесоте прошел суд над лидером демократического большинства в сенате штата. Статья, по которой привлекали к ответственности такое значительное лицо, звучит грозно: использование служебного положения и государственного оборудования в личных целях. Процесс был инициирован по жалобе сотрудника аппарата сената. Я заинтересовался этой темой и предвкушал узнать историю компромата по-американски. Но когда вник в суть, не мог не улыбнуться. Оказывается, сенатор-демократ "всего-навсего" звонил по служебному телефону по делам партии. Это, конечно, сугубо политическая суета, но для американцев важен принцип неотвратимости наказания за противоправный поступок для любого лица. На этом фоне совсем по-иному смотришь на то, что здание Законодательного собрания Челябинской области превращено, по сути дела, в постоянный партийный штаб.
Я спросил в Миннесоте, есть ли в штате сенаторы с уголовным прошлым. Как оказалось, одного такого кандидата обнаружили и сразу отклонили. Априори считается так: если баллотируешься, значит, совесть твоя чиста. Тут есть масса писаных и неписаных правил. Если американский "народный избранник" идет с каким-нибудь бизнесменом в кафе, то платит за себя сам - "халявный" обед ему может обойтись очень дорого. Но стопроцентной гарантии, что все депутаты чистые ангелы, дать, конечно, никто не может. Информация об избранниках и членах губернаторской команды есть в Интернете. Любой гражданин может выступить против представителя власти, в том числе и на заседаниях комитетов сената.
Я продолжал задавать свои "русские" вопросы. Один из них звучал примерно так: в Америке все продумано до мелочей, порой регламентация доведена до абсурда, что еще можно придумать в этой стране, какие законы принять? И узнал, что только за год проявлено более тысячи законодательных инициатив, за это время сенат голосует примерно за 250 документов. Зачем еще законы? Все течет, все изменяется, законодатель обязан быстро реагировать на изменяющиеся условия. Например, законодательство об оружии за последние два года пересматривалось не раз. Может еще поступить предложение - Америку постоянно сотрясают выстрелы в школах. В этом году сенату повезло: в бюджете была прибыль (сумма собранных налогов оказалась больше запланированной). Долго обсуждали вопрос, который в наших реалиях звучит просто фантастично: как вернуть деньги налогоплательщикам?
Почему поступило больше денег, спрашиваю, неужели вы не умеете планировать? При слове "планировать" законодатели улыбнулись и ответили, что экономика штата стремительно растет, соответственно увеличивается и сумма налогов. Но при этом повышаются налоги так называемого целевого направления. Например, налог на бензин используется для строительства дорог. А деньги от продажи лицензий на рыбалку и охоту идут на восстановление того, что убивается. Это очень разумный подход, он хорошо перекликается с претензиями наших бизнесменов, которые не желают отдавать налоги в общий котел, на потребу чиновникам и просят найти для денег адресное применение.
Дом, где вершится правосудие
В низком Сент-Поле этот комплекс зданий смотрится внушительно. Нам сказали, что идем в тюрьму, но затем, не выходя на улицу, мы попали сначала к прокурору, а затем - в зал судебных заседаний. Все расположено очень компактно и рационально - не надо, как у нас, перевозить правонарушителей с одного конца города на другой.
Американская тюрьма делится на отсеки. В каждом есть общий зал, в нем подследственные и подсудимые встречаются и общаются, а затем возвращаются в свои камеры. Мы идем по тюрьме и про себя отмечаем, что в камерах в основном афроамериканцы. Полицейские Марк Петтит и Джо Пэджет подтверждают, что их примерно 70 процентов. Много женщин, они сидят за домашние убийства, за наркотики, за взлом такси. Cреди них немецкая девушка - когда закончится суд, ее депортируют. Есть среди обитателей тюрьмы и русские эмигранты.
Правительство, от имени которого в суде выступает прокурор, должно убедить присяжных, что подсудимый виноват. Правила судебной игры жесткие - все трактуется в пользу обвиняемого. Как призналась прокурор округа Сьюзен Гэртнер, если они начинают процесс - значит уверены в победе. Выходит, спрашиваю я, дела у вас могут долго лежать без рассмотрения, пока не найдете необходимых доказательств? Не нарушаются ли здесь права человека? Сьюзен улыбается и говорит, что на этот вопрос мне никто не ответит.
У этой энергичной и немного суховатой женщины в подчинении 40 помощников. Она гордится тем, что рассматривает самые сложные и опасные дела. Часто ли ей угрожают, спрашиваем. Оказалось, очень часто. Иногда протыкают шины, раздаются телефонные звонки с угрозами. Охраны у окружного прокурора нет. Как тогда правительство обеспечивает ее безопасность?
- Как правило, на прокуроров не покушаются. Наиболее вероятно, что муж поколотит.
- Вас колотил?
- Я не замужем, мне не страшно.
Мы говорим о политизированности прокуроров. Поясняю, что в России это плохо, а она гордо называет себя политиком. Сьюзен говорит, что она не принадлежит ни к одной политической партии и не отвечает перед отдельными группами. Денежные лоббисты к ней тоже не подходят. А политик она в том смысле, что ее избрали на четыре года жители округа, перед которыми она готовится держать отчет. Сьюзен не боится, что ее не изберут на новый срок. С работой у юриста с такой квалификацией и опытом проблем не будет.
Джим Хенкинс, общественный защитник от штата (всего их 46), гордится тем, что 90 процентов подсудимых по незначительным преступлениям признаются невиновными. На общественного защитника могут рассчитывать небогатые граждане - люди, которые работают в Макдональдсе, в ресторане фаст-фуст и т.д.
Интересным мне показался и опыт создания так называемой альтернативной полиции в Шорэвью. Все началось с того, что полиция не обращала внимания на мелкие нарушения и подростков. Теперь с ними работают сверстники. Молодые ребята как бы рассматривают "дела" таких же молодых. Общественная организация помогает тинэйджерам разобраться в их жизненных проблемах.
Индейцы: право на бесправие:
Члены "Ротари-клуба" упрямо не хотели везти нас в индейскую резервацию. Там, говорили они, нет ничего интересного, грязно. Там казино, c иронией сказал ротарианец из Шорэвью Стэн Мэйнен. И пояснил, что у индейцев есть такая присказка: "Белые отняли у нас землю, теперь мы отнимаем у них деньги". Казино в штате Миннесота запрещены, но резервация - это как бы другая страна. Мои американские друзья улыбаются: если докажешь, что в тебе течет какой-то процент индейской крови, можешь получать проценты от прибыли этих игорных заведений.
Возможно, янки не хотели, чтобы мы распространялись о том, что индейцы не имеют права голоса на выборах: в резервациях, суверенных территориях, они живут в другом правовом поле. Поэтому индеец никогда не сможет стать президентом США, страны, расположенной на его исторической родине. Для того, чтобы выдвинуть свою кандидатуру, коренной житель должен отречься от своих корней, расплавиться в знаменитом американском котле, то есть стать стандартным янки, изредка вспоминающим, какого он роду-племени: Для индейцев это неприемлемо (я с ними все-таки встретился, но не в резервации). Резервации разных штатов объединены в ассоциации, которые координируют их политику. Несколько лет назад они активно заявляли о своих правах. И обратили на себя внимание общества. Поэтому сейчас в Америке мода не только на латиноамериканские фольклорные песни, но и на индейскую культуру - активно распространяются их песни, элементы украшений, вещи. Хотя, как мне призналась профессор университета Миннесоты Лиза (она попросила называть себя по имени) американских детей не интересует, что было в их стране до прихода белых.
Индейцы, гордые дети своей земли, продолжают не любить общество и цивилизацию белых. Они считают, что они уже никогда не смогут с ними рассчитаться. Эта очень опасно сжатая пружина когда-нибудь может распрямиться:
Свобода без мнения
Американцы гораздо живее и интереснее при личном общении. Но становятся скучнее, когда речь заходит о чем-то социальном и политическом. Они начинают высказывать не собственное cуждение, а принятое, прочтенное - продолжают играть в понятный им футбол, где надо поступать строго по правилам. Парадокс, но Америка, страна, в которой высоко ценится свобода человека, держит этого самого человека под тотальным невидимым прессом. Их свобода по своей природе изначально : несвободна - в той мере, в какой несвободны резвящиеся малые дети, опекаемые заботливыми родителями. Мы же хотим быть собой не только в частной жизни, но и во всех других сферах. Нам постоянно надо проявлять, выражать себя, как бы смешно порой это ни выглядело. (Возможно, на это толкает российская традиция, когда многие хорошие вещи делаются не благодаря системе, а вопреки). Тем более сейчас, когда правила демократической игры в футбол у нас только формируются. И каждый норовит вписать в них свою строку - у нас ведь все специалисты не только в обычном футболе.
Чтобы вся нация восприняла правила игры с государством, они должны быть созвучны ее духу. Американцы свой порядок оценили и приняли давно. А мы либо ничего не воспринимаем, либо пробуем, примеряем на себя все подряд и потому до сих пор не знаем, что из цивилизованного набора правил для нас органично. А в самом деле - что?
Закон для нас - "узкое место"
В Америке русский человек сразу сталкивается с проблемой поведения в присутственных местах. Привыкшие у нас к "демократии" и "свободе личности", россияне не понимают такого, например, "формализма", что курение в общественных точках в этой стране запрещено. Нельзя "смолить" в лифтах, туалетах, в автобусах, метро и других видах транспорта, а также на всех внутренних авиалиниях. Нарушители нещадно штрафуются. Курение также запрещено в некоторых кафе, ресторанах и поездах, в ряде помещений, где написано "Non-smoking". Более того, в "свободной стране" не разрешается употреблять алкогольные напитки на пляжах, в парках, а также на улицах. В ресторане, баре или ночном клубе официанты не подают алкоголь тем, кто уже нетрезв:
Об отношении русских к праву наши мыслители пишут давно, но в жизни ничего не меняется. Мы по-прежнему склонны "решать вопросы" более простыми, левыми путями. Не влияет на нас ни смена экономического строя, ни видимый каждому вред от такой расхлябанной жизни. Не влияют, поскольку наше патологическое, генетическое стремление словчить, срезать угол, обмануть друг друга и закон оказывается сильнее.
Наши привычки формировала сама жизнь. Не так давно разводящей и устрашающей силой были партия, КГБ, ГУЛАГ, еще раньше - царь, его наместники, городовые. Но никак не судебная система. А сейчас, когда мы через слово как заклинание произносим "правовое государство", все по-прежнему решает не закон. Людям ничего не втолкуешь, пока они будут знать, что власть живет по другим правилам.
"Оптимисты" говорят, что в России никогда не будет правового государства. Мы настолько странные, умудряемся попадать в такие уникальные ситуации, которые никаким законом не предусмотришь. Любая его статья будет казаться несовершенной, догматичной и однобокой перед нашей широтой и непредсказуемостью. В западной же жизни люди и ситуации более типичны - удобны, если хотите, для закона, для правового государства. А мы продолжаем все разрешать кто по пресловутой справедливости, а кто - по понятиям: Предсказать что-либо в нашей стране не сможет и сам Господь Бог:
Игры в "политиков"
В Миннесоте очень колоритный губернатор. Джесси Вентура, бывший борец, снимавшийся в фильмах (я видел его в "Хищниках" вместе со Шварценеггером). Его избрали в основном молодые люди на волне протеста против скуки и застоя в "высших эшелонах" власти штата. Студенты становились в очередь к урнам для голосования. В штате теперь шутят, что кто-то голосовал за демократов, кто-то - за республиканцев, а кто-то - за борьбу.
Новый губернатор оправдывает надежды "электората". Экономикой ему заниматься нет нужды - она и так растет, как на дрожжах. "Отопительный сезон" даже на "севере" США сугубо символический. Вот и резвится этот высокорослый парень, эпатирует публику. Постоянно нападает на журналистов, обещая их "давить колесами". Судит турниры по борьбе, во время которых из его уст вылетают далеко не губернаторские выражения (на Вентуру подавали в суд, мол, первое лицо штата не может зарабатывать никаким иным способом, но выяснилось, что он судил по воскресеньям и бесплатно). Газета "Пионер-пресс" написала, что через насилие, связанное с борьбой, формируется сомнительный образ лидера. В ответ Вентура стал кричать, что эта газетенка не будет выходить в его штате. Дурак, возмущались жители Миннесоты. Наивные люди, подумал было я, они почему-то подходят к политикам с человеческой меркой. А потом мне стал смешон собственный нарочитый цинизм, ибо, если разобраться, эта наивность, эта простая и ясная мерка и есть самый главный гарант демократии.
- Почему губернатор так не любит прессу? - спросили мы помощника Джесси Вентуры Джона Воделе.
- Тут есть доля здорового юмора, - ответил он. - Губернатор все время подкалывает людей, подшучивает над ними. Он спонтанен в своих действиях, но если захочет - общий язык найдет со всеми. Он вообще известный в мире человек. Есть даже мысль двинуть его в президенты.
- А как у него с женщинами? - я задаю уже не "русский", а "американский" вопрос, навеянный "овальным сексом" Билла и Моники. Джон отвечает, что c женой они живут 25 лет, все у них замечательно.
И тем не менее среди женщин популярность Вентуры выше, он для многих из них этакий мачо, крутой мужик. Глядя на его "проделки", я продолжал думать о том, какая между нами пропасть. Если в благополучной Америке выборы - это игра, то у нас все, что с ними связано, приобретает то карикатурные, то грозные оттенки. Выборы губернаторов и мэров превращаются в настоящие сражения. Те, кто у власти, и те, кто хочет их свергнуть, очень много думают не о деле, а о том, как бы повыгоднее выглядеть перед людьми. Кто-то начинает интенсивно плясать и играть в cпортивные игры (на фоне массы нерешенных проблем это выглядит как неуместное ребячество), а кто-то каждому своему шагу пытается придать судьбоносное значение.
С одной стороны, россияне считают, что все политики дураки и воры. А с другой, они так истосковались по человеку, которому можно поверить, что оставалось только найти такого героя. Именно в этом истоки феномена Владимира Путина.
Чиновник - больше чем чиновник?
В России чиновник был и остается главным проводником интересов государства. Раньше, до "демократических реформ", по-иному и быть не могло - государственная служба была одновременно и служением идее, считалась престижной. Государственные служащие являлись носителями этой самой идеи. И вот им сказали: государство - это нечто вроде жэка, а вы - наемные работники, обязанные обеспечить людей теплом, водой, светом и т.д. Ваша главная обязанность - выполнять законы, а что вы при этом думаете, что чувствуете - никого не волнует. Казалось бы, все это очень здорово - наконец-то в России возобладал нормальный цивилизованный подход. Но на то она и Россия, чтобы все, что на Западе имеет знак плюс, оборачивать в минус.
Если в Америке говорится о приоритете личности, то все понимают, что при всей своей безусловности он все-таки ограничен: есть ряд моментов, где гражданину нет необходимости доминировать - в сфере безопасности страны например. Наше же сознание рассматривает приоритет личности не через призму цивилизованного партнерства человека и государства, а буквально: если личность в приоритете, то это должна быть ее стопроцентная диктатура. Если при таком подходе среднестатистического россиянина поставить выше государства, то ничего не изменится. Демократии не прибавится, а хаоса - да.
Плохо, когда униженные люди служат государству. Но ничем не лучше, если униженное государство начинает прислуживать охамевшим от открытых возможностей шариковым. Россияне очень быстро начинают пинать то, чему еще вчера поклонялись. В том числе и чиновников. Вы думаете такой "цивилизованный" подход поставит их на место? В качестве компенсации такого унижения даже самый скромный, по-настоящему служивший идее клерк начинает думать в первую очередь не о Родине, а о себе. Неуверенные в своем будущем чиновники начинают воровать. Неуверенные финансово-промышленные группировки стремятся быстрее выжать соки из предприятий и перевести деньги за рубеж.
Как, скажите, ко всему этому должен относиться нормальный гражданин демократической ориентации? Естественно, такой порядок вещей не вызывает у него патриотических чувств. А ну вас с вашей грязью куда подальше, думает он, и начинает либо заниматься чем-то добрым и обывательским, либо хлопотать о визе и паковать чемоданы. В обоих случаях он... патриотичен, ибо патриотизм в этой ситуации уже в том, чтобы сохранить свое здоровое начало, не дать втянуть себя в такую неприличную систему отношений. И все-таки бегство - это не тот выход. Истинный патриотизм предполагает не уход от ситуации, а какие-то иные действия. Какие? Об этом - в следующей главе.