11-02-2000
Виктор РИСКИН,
собственный корреспондент
На фабрике шло собрание. В повестке один вопрос: персональное дело столяра Сердюка. Он пытался утащить пачку орехового шпона. Его словили на проходной, а решать судьбу несуна поручили главному воспитателю - трудовому коллективу. Надо сказать, что ореховый шпон - не рядовой фанеровочный материал. В отличие от ворсистого ясеня, пористого дуба и скользко-гладкого бука он струится благородством линий, потрясает павлиньими разводами, глубиной природного рисунка. В обработке легок, эластичен. Спереть его - мечта каждого краснодеревщика.
Собрание шло вяло. Да и как судить своего же товарища, когда на его месте мог оказаться каждый из "судей". Председательствующий нудно и монотонно взывал: "Не молчите, говорите, выступайте. Сами себя задерживаете". И тут встал мой учитель столярного ремесла, мастер 12-го разряда Аркадий. Все удивились: слыл он неразговорчивым, а уж оратор совсем никакой. Но что-то, видимо, крепко задело Аркадия в ходе товарищеского суда, поскольку начал свою речь грамотно и резко: "Кто ж так поступает? - гневно обрушился он на провинившегося. - Кто так выносит? Разве можно такую толстую пачку совать за пазуху? Надо обмотать вокруг поясницы и вот так обвязаться..." Иллюстрируя свои слова, Аркадий расстегнул брючный ремень...
В свою бытность начальником гальванического цеха я столкнулся с неизбежным: "горел" годовой план. Не только цеха, но и завода. Требовались две сотни спецдеталей. Они были черные, после пресса. Надо было красить. Но чем?! Наглые снабженцы вопили, что лимит по финской эмали цех выбрал еще квартал назад. И эти собаки были правы - выбрал! Мне светился "строгач" от директора, а коллективу - шиш вместо премии... Собрал маляров лакокрасочного отделения. Повел душевный разговор. Поведал о сложном международном положении. Намекнул, что оно, положение, для нашей Родины еще более осложнится, если эти вшивые деталюшки не вставят куда надо... Никакой реакции. Тогда попросил: вы банки с эмалью из дому на базар не тащите, а употребите на благое дело. После Нового года компенсируете потерю... На другой день военпред без обычных капризов (конец года!) принимал отливающую легкой желтизной, пахнущую свежей краской и верной премией череду деталей - комплектующих грозного оружия. Родина и моя трудовая книжка были спасены.
Не соглашусь с утверждением, что воровство идет от потери чувства хозяина. "Вот станет каждый рабочий хозяином на своем производстве!" Не станет, будь он трижды акционером. Наемный труд был, есть и еще долго будет! "Вот станут люди получать много - отпадет нужда воровать!" Не отпадет... Вспомните Шуру Балаганова. Счастливый обладатель пятидесяти тысяч спер в трамвае кошелек с тремя рублями... Тут в психологии дело, пардон, в традициях.
Писал как-то об одной женщине, отыскавшей спустя сорок пять лет своего брата. Жил он в Канаде и работал слесарем на пивном заводе. Нам, объяснял он сестре, разрешено в день выпивать бесплатно шесть банок пива. А если кто-то выпьет семь, интересовалась сестра. Такого не может быть, возражал брат, положено шесть... Они спорили до хрипоты. Причем брат не понимал предмета спора: раз положено, то иначе нельзя. В конце смены, доконал он сестру, компьютер показывает количество выпитых банок. Не было случая, чтобы "вылезла" хоть одна лишняя жестянка!
Воровство у нас не поощряется, но и не осуждается. Воспринимается, как данность... В одной газете прочел забавное четверостишие. Воспроизвожу по памяти: "Царь спросил Карамзина: "Как там Дон, Березина? Как там Тверь, Калуга, Клин?" Отвечал: "Воруют, блин!" n