11-07-01
Евгений КИТАЕВ
Челябинск
Наверное, некоторое время назад сельскохозяйственные "опыты" руководителя Челябинской финансово-строительной компании (ЧФСК) Георгия Москаленко могли бы вызвать недоумение. Что ищет он в далекой от строительства сфере? Прибыли? Отдушины для себя?
Наверное, новое увлечение главы серьезной структуры кто-то мог бы назвать чудачеством. Если б не результаты. Они реальны, осязаемы. Фермерские хозяйства, к созданию которых приложила руку ЧФСК, стали добиваться солидных урожаев, о которых и не мечтают многие хозяйства. Но Москаленко этого уже мало. Он собирается молоть муку, выпекать из нее хлеб. И делать это широко, с размахом. Говорит, что "нащупал" путь, по которому село способно выйти из тупика.
Монолог первый:
- Когда-то я уже имел дело с подсобными хозяйствами, работая заместителем начальника Главюжуралстроя. Вкладывали мы туда большие деньги, и все равно считали их планово-убыточными. В новейшее время атмосфера вокруг села продолжала сгущаться.
В начале 90-х довелось мне обучаться рыночной экономике в Марселе, в академии в Киле, что под Гамбургом. Очень интересовала меня сельскохозяйственная тема. Вернувшись из-за границы, сказал себе: неправда, что наше село по жизни не имеет перспектив. Обратился за советом к знакомым директорам сельскохозяйственных предприятий, ведущим специалистам. Один из них - Иван Васильевич Григорьев, руководитель госплемзавода "Россия", Герой Труда. Пообещал он мне: помогать буду, пробуй.
Вначале взял в аренду около 400 гектаров бросовых земель в районе деревни Биргильда. Посеяли пшеницу. Год был никакой. Но собрали по 17 центнеров с гектара. Средние цифры по области были пять-шесть центнеров. Я никогда бы не взялся за дело, если бы в моей многочисленной родне не было потомственных хлеборобов. Глава клана - Лычагина Полина Михайловна, прабабушка, всю жизнь - на земле, до 98 лет имела трезвый ум и крепкую память. Попросил ее: будь у меня главой фермерского хозяйства. Переговорил с другими родственниками - Анатолием и Василием Лычагиными. Первый 28 лет работал главным инженером Бородиновского колхоза в Варне, второй - механизатор высшего класса. Потом нашел Василия Артемьевича Прилепина. Это личность уникальная, агроном от Бога. Долго его уговаривал: брось все, иди ко мне. Вот так "ковал" кадры.
Через некоторое время пригласил взглянуть на свои поля председателя областного земельного комитета Анатолия Казаченко. Он сказал: "Такого быть не может". Нам еще дали около двух тысяч гектаров запущенных земель. Потом взяли развалившиеся теплицы. Восстановили, приобрели супертехнологии в Израиле. Кругом - автоматика, людей почти не надо. Начали перец выращивать, помидоры, огурцы. В Мирном посеяли многолетние травы, купили коров. Отремонтировали коровник в Биргильдах, соорудили ток, сушилки.
Еще получили землю в Сосновском районе. И там построили коровники. Григорьев нас консультировал. Дал телок для разведения племенного поголовья. Недалеко от города есть поселок Ключи. Раз на машине проехал я мимо него по трассе, другой. Четыре коровника-развалюхи недалеко от дороги скособочились, едва живые, стены у них разобрали, крыши. Нашел хозяев. "Отдайте", - прошу. "Нет, - отвечают, - не имеем права". Пришлось купить. Тут же обнесли их железобетонным забором, выставили охрану. Сегодня там восстановлен огромный зерновой склад, свинарник, где содержится полторы тысячи свиней.
Монолог второй:
- После того, как из Бородиновки ушли Лычагины, совсем плохо там стало. Люди забыли, когда получали зарплату. Из 18 тысяч гектаров засевали всего восемь-десять. Фермерское хозяйство, которое мы создали и там, взяло в аренду 800 гектаров. Совхоз собирал по пять или семь центнеров, мы - по 27. А трудились те же самые люди, что на государство прежде работали. Было их 12 человек, но материальная заинтересованность творила чудеса. Какой у них настрой появился? Нечего собрания в красном уголке проводить, дисциплина сильна тем, что у тебя в кармане по осени окажется. Они сами решали: не вышел на работу - все, завтра можешь отдыхать или в совхоз возвращаться, где "живой" рубль - такая же редкость, как летний снег. Поэтому землю все почитали за свою кормилицу, холили и лелеяли ее.
Увидев, почувствовав это, к фермерам пошли крестьяне, отдавая им в аренду свои паи. Народ в совхозе задумался: кто-то работает и живет, о будущем мечтает, а кому-то не житье, а мука. Снарядили ко мне делегацию, чтобы я Лычагиных обратно вернул - Анатолия тогда хотели председателем сделать. К тому времени уже засевалось всего пять тысяч "общественных" гектаров. Я долго раздумывал. Губернатор, до которого доходили слухи, спрашивает: что со своей деревней делать думаешь, фермеры работают, а остальные как? Поехали представители ЧФСК (и я вместе с ними) в Бородиновку, на годовое собрание. Анатолия Лычагина на нем избрали председателем, отдав 97 процентов голосов. Это было в марте прошлого года. В том же году хозяйство засеяло уже 10 тысяч гектаров, то есть в гору дела пошли, начали выправляться понемногу. Мы подставили плечо, давали оборотные средства, технику. Потом подключилась программа "Тасис". С помощью французов построили мельницу. Возродили свинарник, некогда носивший гордое имя "Прогресс". В нем уже тысяча голов, а в зиму войдем с двумя-четырьмя тысячами. Коровы стали доиться. У Лычагина теперь самые высокие надои в районе.
Земля, как известно, слухами полнится: ага, соседи задышали. И в ЧФСК потянулись ходоки. Приехал глава Брединского района: "У меня совхоз "Южный" развалился совсем". Мы и в "Южном" засеяли четыре тысячи гектаров.
Организовали корпорацию "Уральская нива", объединившую шесть фермерских хозяйств. Пригласили на работу бывшего заместителя губернатора по сельскому хозяйству Алексея Васильевича Согрина.
Монолог третий:
- В чем же наше спасение? В другой ментальности, в ином отношении людей к себе и земле.
Я доказал себе и окружающим: село не убыточное, оно - прибыльное. У нас нет ни одного хозяйства, которое бы не было рентабельным.
Смысл новой системы: надо почувствовать, что работаешь на себя и для себя, что все вокруг не колхозное, а твое. Совхозные крестьяне сегодня должны за потребление энергии, ГСМ, должны за семена. И с каждым годом их положение ухудшается. Возьмут средства в кредит и ничего не вернут. Просят: дай деньги. Давать нельзя. Кто дает что-то фермеру за границей? Никто. Получил ссуду - верни. Не вернул - заберут землю.
Нам тоже следует смелее вводить процедуру банкротства. Она позволит очистить экономику села. Надо искать грамотных управленцев, топ-менеджеров, которые сумеют поставить деревню на ноги. Как в Бородиновке. Не без нашего участия была инициирована процедура банкротства этого ТОО. Зато теперь оно работает с чистого листа и результаты, как говорится, налицо.
Дальше, по нашему стратегическому плану, мы намечаем развивать корпорацию "Уральская нива" вширь и вглубь. Сейчас в ведении фермерских хозяйств находится 32 тысячи гектаров пахотной земли. Бизнес-планами предполагается, что в перспективе корпорация будет располагать 100-110 тысячами гектаров - это оптимальные площади, равные пахотным территориям пяти крупных совхозов или одного района. Смотрите: в Кунашаке - 50 тысяч гектаров пашни, в Чесме - 100. Но наши сельскохозяйственные предприятия будут разбросаны по всей области, как очаги. Нельзя все яйца держать в одной корзине.
Параллельно хотим организовать холдинг, наладить переработку. Сейчас много говорят: переработчики должны трудиться вместе с селянами. Это лозунг, а значит, ерунда. Нельзя объединить необъединимое. Нужно создавать единый комплекс, чем мы и занимаемся. Ведем переговоры с мелькомбинатом "Победа", чтобы полностью загрузить его на пять месяцев. Но уже прорабатываем вопрос о двухлетней загрузке. Взяли в аренду хлебокомбинат N4, что находится на улице Российской.
Вступать в драки за работающие предприятия не хотим и не будем. Но хлеб и булки с торговой маркой "Уральская нива" скоро станут на прилавках магазинов привычным товаром. Это емкий рынок, на котором места хватит всем. А чем больше будет хлеба, тем он дешевле станет.
Планы у ЧФСК, действительно, наполеоновские. Сегодня Г. Москаленко "поднимает планку", стараясь уже доказать, что область может прокормить себя сама, не завозя "левое" зерно. И, уверен он, докажет, если хватит сил и здоровья. Точка безубыточности начинается, когда урожайность достигает 11 центнеров с гектара, а этот рубеж для "Уральской нивы" - вчерашний день.
Но есть у него и более яркая задумка - начать продавать южноуральскую пшеницу за границу. Пусть в небольших количествах, пусть вначале чуть-чуть. По его мнению, это будет шаг необычайной политической силы, который многих сможет мобилизовать морально, показав: когда хотим и делаем, все у нас получается. А что касается упреков в свой адрес (мол, строитель садится не в свои сани), к ним относится спокойно: "Слишком умных у нас много". В своей правоте надо убеждать засучив рукава, а не теоретизируя на кухнях. Теоретиков у нас всегда хватало. Практики всегда были в дефиците. n