11-09-97
С охоты я привез распухшую от комариных укусов физиономию и массу положительных эмоций.
Первую дозу получил, когда обозревал местность, где предстояло охотиться. Серебро озера, покачивающиеся на волнах утки и гуси... Как раз в этот момент наш "Жигуленок" по самую "ватерлинию" зарылся в жирную грязь. А в кабине приторно запахло серой - не выдержав испытания стихией, выкипел аккумулятор. Машина стала просто куском железа, который чудом оказавшийся рядом "газик" дотащил-таки до домика егеря.
Официальное открытие охотничьего сезона на водоплавающую птицу должно было состояться 6 сентября, в субботу. Но "вольные стрелки" собрались на стане Кирдинского охотхозяйства уже в пятницу. Вырвавшиеся из-под бдительного супружеского ока мужики "пошли в отрыв" примерно в шесть вечера. Охотхозяйство - барак, три вагончика - плясало и пело в предвкушении богатой добычи. К восьми пришел черед для охотничьих рассказов. О, это особый жанр устного народного творчества, незаслуженно преданный осмеянию в анекдотах. Началось с безобидных фраз типа: "А мы в прошлом году с Макарычем во-о-т такого зайца заполевали!" Но чем быстрее понижался уровень водки в бутылках, тем шире раздвигались руки охотников, тщившихся изобразить размер небывалой дичи. К полуночи в десятках глаз закипела скупая охотничья слеза. Вспоминались случаи, когда кто-то по ошибке "завалил" журавля или лебедя, приняв его за гуся - жалко птичку... В два ночи стан угомонился. В четыре - уже разогревали чай, готовясь к утренней зорьке. Мы вышли в темноте. Рассвет даже и не собирался "брезжить"...
Спотыкаясь о коряги и кочки, подошли к болоту. Говорят, здесь и обитают утки. Идем по грудь в траве, прячемся за камыши. С болота доносится вожделенное "кря-кря", тихий всплеск крыла о воду. Замираем в мокрой траве и, стараясь не замечать, как влага просачивается через брюки, ждем рассвета. Наконец, он наступает. Мутный и опухший, как лицо не успевшего протрезветь охотника, он все же делает видимой стайку уток на болоте.
Первый выстрел - как первая затяжка сигаретой, первый глоток вина. Россыпь дроби накрывает ближнюю к нам птицу. Последующее пятичасовое сидение на болоте оказывается практически безрезультатным - слишком высоко пролетают утиные "табунки", "рассыпая" в воздухе свое "фур-фур".
Возвращаемся на стан. От холодного "Жигуленка" адски пахнет серой. Уставшие ноги еле доносят до кроватей...
Отоспавшись, осматриваем добычу. У нас с отцом - два "чирка". Это такая утка размером с бройлерного цыпленка. "Второй свежести", но все же вкусная. У других охотников "урожай" тоже невелик. Некоторые со злости настреляли на озере "лысух" - уток черного цвета, которых есть можно разве что в голодный год. Только один дед притащил связку "косатых" - крупных, благородно-коричневых уток, за которыми и идет настоящая охота.
В ожидании вечерней зорьки охотники соревновались в изобретении неблагозвучных прозвищ для уток, не пожелавших попасть кому-то на стол.
Вечерняя зорька абсолютно не похожа на утреннюю. Если утром практикуется стрельба "с подхода", то есть по сидящей на воде дичи, то вечером бьют утку "на перелете", когда она возвращается на ночевку. Вышли со стана сразу после обеда. "Лет" птицы начинается в сумерках. Стало быть, в ближайшие пять часов нам делать нечего. Привалившись спиной к стогу сена, я видел и слышал то, ради чего и приехал на охоту. Над дальним лесом журавли сбивали стаю. Сотни грациозных птиц парили над головой и не переставая "курлыкали". В бинокль было видно, как они делятся на группки, рисуя в небе щемящий осенний узор.
Внезапно раздалось громкое "га-гаканье". Мы вертелись, пытаясь отыскать гусиную стаю - дикий гусь желанная и почетная добыча. Но принести на стан гуся не удалось - гусиный клин распростерся на высоте более ста метров. Не достать...
Часы ожидания "лета" несколько скрасила мышкующая лисица. Осторожная "сестричка" подобралась к нам, затихшим у стожка, близко. Слышно было, как она фыркает после неудачного броска на мышиную нору. А над ней кружит конкурент - коршун, он тоже любит мышей.
"Лет" продолжался минут двадцать. "Но утки уже летят высоко..." До полуночи, когда совсем стемнело, нам удалось добыть одного "чирка". Он упал в болото, а утром, когда мы вернулись за ним, в камышах были видны только серые перышки - нашей добычей поживилась лиса. Может быть, та самая, мышковавшая.
Охота не удалась. Голые, скошенные поля не привлекали птицу, которой нужно еще нагулять жиру перед долгой дорогой на юг. Но я и не брал на охоту ружье - не люблю, когда птица после выстрела бьется в попытках подальше улететь от черных провалов стволов. Поэтому я не ходил с кислой миной, как большинство охотников. И видел, как в озере отражались белые облака, на фоне которых кружилась в невесомом танце пара белых лебедей...
Константин СЕРГЕЕВ.
Кирдинское охотхозяйство.