13-05-99
А это было до дельтаплана.
1877 год. Александр Можайский укреплялся на огромном змее, который буксировала тройка лошадей. Он два раза поднимался в воздух и, как писал "Кронштадтский вестник", "летал с комфортом".
...С утра дельтапланеристы мрачно "ломали погоду" - свинчивали золотистые крышки с водочных бутылок и разливали холодную водку в эмалированные кружки. Есть такая примета: выпил с утра - ясной погоды не жди. Ее и не ждали: "ломали" хмурую, молоком разлитую в небе майскую снежень. Я тоже пару раз "ломанул" по сто граммов, педантично кляня все, что видел вокруг: побелевший от снега горный хребет, жмущихся друг к дружке овец на пастбище и ветер, завывающий с севера. Здесь, в нескольких километрах от башкирского села Аскарово под Магнитогорском, каждый год собираются дельтапланеристы из близлежащих регионов: Свердловской области, Уфы, Челябинского клуба дельтапланеристов при Южно-Уральском государственном университете. В этот раз с ними поехал и я, чтобы рассказать читателю, что же такое - лететь по воздуху, как птица. Челябинский клуб при ЮУрГУ существует давно, имеет свою историю, традиции и все такое. Шамана только не хватает - погоду камланить...
Дельтапланерист - это авгур, угадывающий по полету птиц направление и силу воздушных течений. Помимо общепризнанных погодных примет существуют и специфические, вроде того: занес "аппарат" в гору, оставил без присмотра - непременно дождь пойдет. Оранжевый "чулок", указывающий направление ветра, называется "колдун". В общем, мистики хватает. Самым загадочным для меня оказался факт, что дельтаплан все-таки летает...
На второй день погода, как ни странно, наладилась. "Колдун" затих, как щука на крючке, по джинсам озабоченно заползали клещи, которых тут множество.
Вопреки бытующему мнению, аппарат весит килограммов тридцать. Тащишь его свернутым в шестиметровый "баул" - и уже не помышляешь о радостях небесной жизни, а шипишь от напряжения. Наконец, дельтаплан распластывается громадным скатом на пригорке и обрастает тросами-растяжками. Его груз облачается в жилет-подвеску, пристегивается к аппарату, натужно берет его на плечи и замирает, выравнивая кромки крыльев против ветра. Повисает тишина. Натянутые тросы гудят, предвкушая полет. "Готов!" - кричит спортсмен, почувствовав мощь мятежного паруса. "Пошел!" - деловито благословляет руководитель полетов. Рывок, разбег - и внезапная легкость в руках. Это парус лег на ветер и уже сам несет тебя. "Трапецию" под крылом от себя - и дельтаплан набирает высоту, покачиваясь на ухабах воздушных дорог. Только слышно, как хлопают концы крыла и свистит в ушах скорость. Чувство неописуемое, хотя и недолгое. Несколько секунд полета, и, если поток не подхватил твой аппарат, мягкая посадка на гладкий склон. Лишь однажды в Аскарово я видел, как поток подхватил дельтаплан, унеся его с собой метров на 600. Встречный ветер не позволял развить скорость, и дельтаплан со своим пилотом долго-долго "люстрой" висел на одном месте, как кобчик, высматривающий мышь в траве...
Если дельтапланеристы худо-бедно летали, то поклоннику параплана из Екатеринбурга явно не везло. Он взлетел всего один раз. А потом я встретил его в изрядном подпитии, ибо немало неприятных даже не минут - секунд ему пришлось пережить в небе над хребтом. Наполнив купол параплана, он оторвался от земли. Быстро набрал высоту и парил до той поры, пока его аппарат не оказался над небольшим леском, прижатым к каменной гряде. Над лесом восходящий поток хаотично завихряется, поэтому место это зовут "помойкой" и подлетать туда не решаются. Однако параплан - этот гибрид парашюта и дельтаплана - управляется с большим трудом. Над "помойкой" он сложился пополам и стал падать на скалу. Метрах в 50 над поверхностью пилот дернул кольцо запасного парашюта. Перед самой землей он успел раскрыться...
Самым неприхотливым летательным аппаратом оказался мотодельтаплан. "Мотяга" - пренебрежительно называют его владельцы безмоторных крыльев. А зря. Погода ему нипочем - в разумных пределах, разумеется. Летает быстро и высоко, да еще с пассажиром, чье место занял я. На "мотягах" прибыли пилоты из городка Заречного, что стоит у атомной станции где-то в Свердловской области. Парни быстро согласились прокатить вашего корреспондента по полной программе и, не теряя времени, завели мотор.
Трехколесная гондола "мотяги" проскакала несколько метров по проселку, и, устремив нос крыла в небо, зареченский пилот начал карабкаться в небеса. От вибрации двигателя пейзаж передо мной расплылся в неопределенную мазню. Поерзав, я убедился, что четко видеть можно, лишь приподнявшись на локтях, упертых в откосы гондолы. Вид, конечно, потрясающий - вершина хребта, деревенька, очерченная пашней, где-то вдалеке разлилась ртуть какого-то озера. Свобода так и бьет в грудь тугими ударами ветра, сдобренного снежными хлопьями. Между прочим, каждые сто метров высоты температура воздуха падает на два градуса. Альтиметр показывал уже полтора километра, когда ноги в кедах стали обледеневать, но я этого не заметил: наша "мотяга" карабкалась выше, к синему киселю грозовых туч. На отметке 1800 метров снег превратился в ледяное крошево, секущее лицо. Стали спускаться, но на закуску залетели в облако. Ничего особенного - ватная слепота и влажность. Вылетели - и я не увидел нашего лагеря, десятком палаток мелькавшего внизу. "Вот и заблудились..." - подумалось. Но не тут-то было. На приборной доске перед пилотом висит "джи-пи-эс". Маленькая такая штуковина вроде карманного телевизора обеспечивает связь с 12 искусственными спутниками Земли и постоянно рисует наше местоположение на небольшом экране. Разворачиваемся и ложимся на обратный курс. Летим низко. Помню, я даже прокричал что-то политически незрелое трактористам, ворочающим пашню, и проводил сочувственным взглядом безмоторного коллегу, тенью несущегося вдоль зеленого склона.
Пилот сбросил обороты движка - мотодельтаплан резко рванулся к земле. Гондола угрожающе накренилась, но трехлапое шасси уже катилось по грунтовке. Приземлились...
Небо всегда зовет нас. Будоража кликами осенних стай, маня высотой. Даже по ночам зовет, заставляя летать во сне. Кто-то остается на вечно ждущей земле, а кто-то подчиняется небесному зову. Прозаично колотит кувалдой по дюралевым трубкам, соединяя их в совершенное целое, обшитое брезентом, чтобы ненадолго отрешиться от земных забот под тугим крылом дельтаплана. И хотя страховые компании отказываются страховать дельтапланеристов от несчастных случаев, мои симпатии на их стороне.
Сергей КУКЛЕВ.