13-10-05
"Награды нашли свою героиню". Так, не сговариваясь, сказали все друзья и поклонники в прошлом ведущей солистки балета Челябинского театра оперы и балета имени М.И. Глинки, а ныне балетного педагога Ольги Панчехиной, когда узнали о присвоении ей звания заслуженной артистки России и вручении премии Законодательного собрания области. Жаль только, что это произошло не на пике ее творчества, на взлете, не во время работы в театре, которому она отдала 17 лет. В результате звание "нашло" ее благодаря бесконечным хлопотам педагога-репетитора Ольги, профессора академии культуры Тамары Борисовны Хазановой-Нарской и руководителя Театра современного танца Владимира Поны.
Да, в театре постоянно говорили о том, что она, несомненно, достойна звания, собирали документы, писали характеристики, но все это куда-то улетучивалось, пропадало, не давая результата, и через какое-то время все начиналось сначала. Все это, конечно, артистку очень травмировало. "Я уже решила, что это моя судьба, - говорит Ольга. - Может, надо было самой прикладывать какие-то усилия, лишний раз подойти к "главному", сходить в отдел культуры, напомнить о себе, как это делали многие, но я не могу, не умею этого делать". Но зато ей всегда доставалась почетная "обязанность" танцевать спектакли, когда приезжали московские критики или именитые гастролеры. Ее репертуар вполне "тянул" на звание народной артистки. Это все ведущие партии: Китри в "Дон Кихоте", Эгина в "Спартаке", Мирта в "Жизели", Зарема в "Бахчисарайском фонтане", Толгонай в "Материнском поле", Гаянэ, Хозяйка Медной горы в "Каменном цветке", Кормилица и синьора Капулетти в "Ромео и Джульетте", Виолетта в "Даме с камелиями", всех не перечислить. Любила детские спектакли, "Три поросенка" например, где можно было подурачиться, почувствовать себя ребенком, и партии, в которых было много юмора, веселья: Шурочка Азарова в "Гусарской балладе", Лиза в "Тщетной предосторожности". Все ее работы отличались пластической и музыкальной завершенностью, яркостью, высокой техникой, легкостью, уверенностью исполнения, что чрезвычайно важно, потому что за нее всегда можно было быть спокойным и не сидеть в зале, как это иногда бывает, в напряжении: упадет - не упадет, скрутит фуэте - не скрутит.
Ее уволили "по собственному желанию". Ушла не из-за того, что ей все время тянули с присвоением звания, в конце концов, не это было ей важно, а после того, как на ее заявление о хамском поведении, постоянном третировании, неуважении, оскорблениях тогдашним руководством балета не только ее, но и других артистов, администрация театра ответила полным равнодушием, не замечая или делая вид, что не замечает, что это ее заявление - просьба, даже требование защитить профессиональное и человеческое достоинство артиста.
За все время работы у нее не было даже ни одной благодарности. А было за что. Например, шла премьера "Материнского поля", Толгонай танцевала Галина Борейко. Через десять минут после начала спектакля она получила травму. Спектакль спасло то, что после вечерней репетиции "Дон Кихота" Ольга задержалась, пошла на массаж. Ее нашли по радио, срочно одели и без подготовки, без грима она вышла на сцену и довела спектакль до конца.
- Обиды никакой, я сама так решила. Конечно, первое время щемило, не хватало театра, но все артисты балета с этим сталкиваются, когда уходят на пенсию. Я никогда на каких-то обидах не зацикливалась. Невозможно работать, если все время слушать, обсуждать, думать о том, кто что сказал.
В том, что Ольга не получила звания вовремя, в чем-то виноват ее муж - артист балета, педагог Виктор Максимов, человек крайне неудобный, бескомпромиссный, всегда говорящий в лицо все, что он думает, и этим создающий себе множество проблем. "Не могу молчать!" - это про него. Его не то чтобы не любили, отчасти побаивались.
- Как-то перед 30-летием театра, в то время, когда в Москву посылалось много документов на звание, меня вызвали и сказали: "Мы не знаем, что с тобой делать, твой муж ведет себя отвратительно, от него весь театр трясет. Надо, чтобы он вел себя тактично. Ты умная женщина, поговори с ним. Подумайте, на тебе это может плохо отразиться". Мы были совершенно возмущены этим. Как связаны моя работа и мой муж?
После ухода из театра работала в художественной гимнастике, где очень многому научилась: изобретать упражнения, самым коротким путем достигать желаемого результата. Ей все время помогал Виктор, у которого уже был педагогический опыт и в гимнастике, и опыт работы над ее партиями в театре. Сейчас она педагог по классическому танцу в Театре современного танца Ольги и Владимира Поны, известным не только в России, но и других странах. Дважды театр становился обладателем высшей российской театральной премии "Золотая маска". Из-за отсутствия собственного помещения коллектив больше знают на стороне, чем в родном Челябинске. Преподает также классический танец на отделении хореографии в колледже культуры. У Ольги уже есть один выпуск, из которого двое поступили в академию культуры, пятеро - в Московский филиал академии культуры, который находится в Ханты-Мансийске.
- В театре уроки у нас проходят точно так же, как у профессиональных артистов: станок, экзерсис на середине (повтор того, что делалось у станка), прыжки. Я обязательно все показываю. Все отмечают, что наши артисты профессионально двигаются, что это не самодеятельность, ощущение того, как будто они прошли серьезную школу классического танца, который облагораживает, делает ребят танцовщиками хорошего качества, придает гармоничную форму телу. Классический танец - это основа, база, без которой не станцуешь даже народный танец. Сравните, как танцуют в деревнях на свадьбах и в ансамбле Моисеева, где любое движение красиво, осмысленно, пластично.
В колледже конечная цель - научить ставить танцы и руководить хореографическими коллективами. На уроках важно не только грамотно показать, но еще и объяснить методику: с чего движение начать, чем закончить. Уроки нужно сочинять, решить, какое музыкальное сопровождение взять, придумать интересные связки между отдельными движениями. У меня есть уроки по методике, я читаю тематические лекции о балете, которые сама пишу. В этом копаешься, читаешь литературу, и это оказывается так интересно!
В свой бывший театр Ольга ходит нечасто. Во-первых, некогда, она много работает. Приходит, чтобы посмотреть новых артистов, новые работы, или выборочно, на Татьяну Предеину например.
- А во-вторых, меня очень удручает и общее состояние труппы, и солистов в частности, особенно мужчин. Не на кого глаз положить, ни стоп нет, ни сильных ног, это не ноги - ласты, ни внешности, ни классической формы, я не говорю уж о технической стороне, вращении например. Как-то на урок я привела своих ребят, хотела показать, как занимаются профессиональные артисты. В результате они меня спросили, почему они занимаются вполноги. И это правда, так и мне показалось, у некоторых присутствует полное пренебрежение к тренажу, на уроке было очень мало замечаний, все занимались с ощущением, что они звезды, великие. А в классе нет великих! Надо каждый день работать не для того, чтобы тебя хвалили, иначе ты никогда не будешь двигаться вперед. Надо думать о том, что не так, думать об ошибках, а не лелеять то, что хорошо. Отношение к делу не такое, как в наше время. От урока осталось впечатление, что они все умеют и заниматься в полную силу им необязательно. У нас в балете шутили: грим - для некрасивых, урок - для неспособных. А урок - это как зубы почистить, это профилактика. Урок, на котором мы были, прошел по принципу: "Голос дам вечером". Так не делается. Неумная работа на уроке потом выносится на сцену, где все видно. Форма, техника в результате напрочь пропадают. А еще в балете шутят: "Без труда не встанешь и у пруда" (речь идет о "Лебедином озере", о балеринах, которые просто стоят на третьем плане. - Т.Ж.). В этой шутке не доля правды, в ней все сказано о нашей профессии.
Я думаю, что Ольга Панчехина - счастливый человек, несмотря на пережитые неурядицы и несправедливость. У нее есть свой театр, где ее любят и ценят, есть и ученики, для которых, я уверена, ее уроки не пройдут даром.
Татьяна ЖИЛЯКОВА