14-04-99
Трепет и любование у местных ценителей музыки вызвал единственный концерт выдающегося пианиста современности Дмитрия Башкирова, который прошел в челябинском зале камерной и органной музыки в рамках фестиваля искусств "Звезды России". Моцарт, Шуберт, Лист, Дебюсси, Скрябин, Прокофьев - дело не в репертуаре, а в культуре извлечения звука, в умелой гармонии. Известный челябинский музыковед Татьяна Синецкая заметила и сформулировала суть Башкирова как явления: это романтик, чуждый крайностей. Он внятно играет на полутонах, вмещающих в себя и лирику, и драматизм музыкальных шедевров...
- Дмитрий Александрович, сколько лет вы не были в Челябинске?
- А я не помню уже. Как говорит в таких случаях моя жена, столько не живут. Наверное, лет 20.
- Челябинская публика как-то меняется?
- Я думаю, публика так называемой российской периферии во всем меняется, но не в своей любви к музыке. И как я всегда любил эту публику, как был ей благодарен за ее понимание, так и сейчас люблю и благодарен. Поэтому, когда приезжаю в Россию, норовлю каждый раз сыграть пару концертов где-то в городах. Так, после Челябинска будет Екатеринбург, потом Киев. А потом опять в Мадрид.
- Это будут какие-то фестивали?
- Зачем мне фестивали, я - кустарь-одиночка!
- Дмитрий Александрович, вы порадовали нашу публику еще и тем, что в вашем челябинском репетруаре не было каких-либо скидок на провинцию...
- А какие скидки? Скидки можно в Париже делать, а не в Челябинске. Да-да! Потому что процент понимающих людей здесь гораздо выше, чем в большинстве европейских городов.
- Живя постоянно в Европе, вы делаете какие-то выводы о России?
- Я езжу уже 40 лет, поэтому сейчас это для меня неактуально. Если я и делал какие-то выводы, то давно уже их сделал. Я не столь самонадеянный человек, чтобы, приезжая Россию три раза в год, подобно американцам быть экспертом по России. Я - российский человек, но временно нахожусь там. Я, так сказать, всей душой здесь. Вместе со всеми переживаю, отчасти и потому, что я и все мои близкие как-то защищены, а есть масса людей, которые не имеют этой защиты, вот это ужасно.
- Расскажите о вашей работе в Мадриде.
- Это частная высшая музыкальная школа королевы Софии, где я веду кафедру фортепиано с момента основания школы в 1991 году. Обучение ведется не по обычным вузовским программам. Я сам набираю студентов на экзамене. И кроме того, если мне не нравится студент, по прошествии года говорю, что он меня не устраивает. Мы прощаемся.
- А сколько у вас подопечных?
- Всего восемь человек. У меня же еще много разъездов, концертов и всего прочего. Это совершенно своеобразное учебное заведение, очень элитарное, в хорошем смысле слова. Там очень хорошие условия, хорошие ребята.
- Критерии мастерства, они меняются для вас лично с годами?
- Наверное, но я этого не замечаю. Ведь вопрос еще, что подразумевать под мастерством. Беглость игры на рояле? Ею обладают сотни тысяч пианистов во всем мире. Есть звуковое мастерство, фразировочное, педальное и т.д. и т.п. Не говоря уже о том, что необходимо знать, о чем музыка, и пытаться это выразить.
- А все это в совокупности вы бы как обозначили?
- Это бывает очень редко. Даже у известных артистов. Всегде чего-то не хватает или чего-то слишком много... Может быть, словом "мировоззрение". Самое главное - это артистическое мировоззрение, потому что профессиональная база в наш век уже подразумевается.
- Правда ли, что чем выше человек поднимается в профессиональном отношении, тем сложнее ему получить настоящее эстетическое удовольствие?
- Ну, это зависит, во-первых, от типа музыканта, его характера, его природы, во-вторых, от самовоспитания, если себя воспитывать в том, что сделанное тобой - это хорошо, а остальное - плохо, тогда тебе ничего не будет нравиться. А я себе никогда не давал возможности проникаться такими ощущениями, старался не разрешать этого моим питомцам. В искусстве нет одной правды, есть разные замечательные правды. И этим искусство прекрасно.
Айвар ВАЛЕЕВ.