14-08-99
Андрей Елисеев называет себя так: воин по имени Ассакра. Я видел кинокадры, где он, руководитель школы боевых искусств, показывает некоторые приемы - это каскад математически точной ярости. Я читал его стихи - это восточный философ и парадоксальный поэт. Знаком и с некоторыми мистическими трактатами Елисеева.
Несравненный фотомастер Магнитки Игорь Пятинин создал о нем сериал шокирующих снимков. Их рассматриваешь, затаив дыхание. Еще бы. Ведь "мастера смерти" Андрея Елисеева кусают гигантские змеи и зловещие пауки, жалят ядовитые скорпионы, причем прямо в лицо! Андрей хладнокровно выдерживает удары громадными камнями, оглоблями, цепями, стальными прутьями. Он способен отрешенно протыкать себя иглами и спицами, резать лезвиями, разрывать крючьями... Цирковые артисты рядом с ним будут смотреться бледно и нелепо, их номера - жалким балаганом.
В центре города, в глубине одного из микрорайонов проспекта Карла Маркса, стоит скромный одноэтажный коттедж. Это и есть его школа боевых искусств "Черный дракон". Тут же и нечто вроде лазарета для раненых хищных птиц. Поздний вечер. Ученики ушли домой. Громадные птицы и анаконды накормлены. Полумрак. На стенах колышутся черно-красные крылатые чудовища. Затаились в своих стеклянных домиках мохнатые пауки и скорпионы. Молча разглядываю шрамы на жилистых руках Андрея, покрытых татуировкой причудливых когтистых египетских свастик. Он весь в черном одеянии, бритоголовый, как тибетский монах.
- Зачем и кому нужно это безумие?
- Шрамы? Укусы змей фотографировать сложно. Еще труднее снимать атаки пауков, скорпионов, сколопендр. Иногда, чтобы получить один более-менее приличный кадр, приходится выдерживать около двадцати укусов подряд. Поэтому проще использовать видеосъемку. Да, опасные номера. Тут каждое движение надо просчитывать. Ошибаться нельзя. Для показа укусов змей в голову разработал два ритуала. Первый - "Поклонение змее": в молитве склоняюсь перед анакондой, и она кусает меня в верхнюю часть черепа, ближе к затылку. Второй называется "Поцелуй смерти": это когда змея должна укусить меня прямо в губы.
- А яд? Вы что, всеядны, в смысле - он не действует на вас?
- Почему же не действует. Секрет в том, что моя кровь находится с ядом в особых отношениях. Я досконально овладел магией ядов, многие экзотические виды их испробовал на себе, в том числе и знаменитый кураре. Поэтому, в отличие от индийских факиров, я не избегаю боли и лишь в редких случаях пытаюсь нейтрализовать действие яда. Сывороткой. Вырезанием. Выжиганием. Использую и другие виды яда. Когда меня укусил африканский паук-бушмен (кстати, один из самых опасных), я заставил ужалить себя тропического черного скорпиона - и яд был обезврежен. Могу, наоборот, усилить действие яда за счет другого. Это целая наука.
- В одной из ваших поэм я прочитал о диалоге с хищными птицами. Вы действительно понимаете друг друга?
- Я способен к самому обостренному и глубинному общению с природой. Подобно африканским колдунам, разговариваю на языке многих зверей и птиц. Могу подражать звуковым сигналам скорпионов, пауков, змей. Но больше всего меня завораживает вой волка. Голос волка - сакральный мой голос. Мои пернатые хищники прекрасно обучены для охраны школы "Черный дракон" и заменяют мне сторожевых собак. Горе тому, кто рискнет полезть сюда. Могу воспитывать специальных боевых крыс, организовывать их в сверхударные воинственные стаи. После особых тренировок они способны убивать кошек, собак, орлов, беркутов. Я называю их кобрами. У коброподобных крыс самая жестокая воля к сражению.
- Я видел, как вы касаетесь языком смертоносного жала скорпиона.
- Как бы чисто ни исполнялся такой опаснейший трюк, зритель все равно сомневается. Ну, это его проблемы. Еще есть у меня экзотика: занимаюсь выращиванием редких растений-убийц. Это невероятно изощренные ловушки смерти.
- В одной из наших бесед вы обронили: "Богу человек неинтересен! Он не развивает человека". Непонятно.
- Что же тут непонятного? Человек не просто лжив. Он - паразит. Всмотритесь в природу. В основе ее - крик, шорох, звук распускающегося цветка. Это голос Бога. Это чисто, спонтанно. Спокойный переход из жизни в смерть. А человек обречен. В том плане, что он уже никогда не прорвется к природе и к Богу! В природе все в равновесии. Звери хитры, жестоки, но и нежны. А человек даже в добре жесток. У животных - игра. У человека - глумление. Он внутренне чужд природе.
- Чую, ваши отношения с человеком и Богом очень непростые. Это особенно понимаешь, знакомясь с вашей мистической поэзией, которая порою пронзительно напоминает жуткие пророчества. Вы много написали? Я что-то не припомню, чтобы на прилавках появлялись ваши книги.
- Я написал уже пять десятков книг. Но не издал ни одной. Зачем? Их мало кто поймет. Проницательнее всех обо мне сказал местный поэт Юрий Ильясов: "Андрей Елисеев - автор, который вообще не укладывается ни в какие привычные рамки и представления... Сила его поэтических произведений в том, что он из ненависти и боли мира ищет свой, личный исход. В данном случае творец в своем смертельном поиске не подставляет под удар никого, кроме самого себя". Кое-кто пытается меня обвинить в том, что я якобы основываю новый культ смерти. Чепуха. Скорее всего, я основал культ жизни, активно стремящейся к новой гармонии смерти. Моя смерть - не ваше умирание. Нужно вернуть миру древнюю чувственность подлинной жизни и подлинной смерти.
- Как бы вы хотели настигнуть смерть?
- Через укус кобры или в схватке со стаей волков.
... Я не знаю, что сказать Андрею. Да он, похоже, и не нуждается в чужом одобрении или порицании. Он не нуждается в публикации собственных поэм, считая, что люди созреют для их понимания лет этак через сто, не раньше. Я разглядываю фотографии, где он наедине со своими смертоносными любимцами. И предлагаю читателям посмотреть на два снимка Игоря Пятинина. Ваше дело - восхищаться Елисеевым или отрицать его. А я его воспринимаю таким, каков он есть.
Юрий КОРМИЛЬЦЕВ.