14-10-00
Светлана ЖУРАВЛЕВА
Челябинск
Только такой великой выдумщице, как Надежда Голубева, могла прийти в голову эта фантастическая идея: пригласить в гости к себе домой Александра Розенбаума. И куда? В барак, что в Локомотивном поселке, за город. Когда Надежда сказала вслух о своей мечте, над ней посмеялись. Мечтать, мол, не вредно. Но если Надежда чего-то очень хотела, она своего добивалась. В день очередных гастролей в Челябинске Александра Розенбаума, ни сном ни духом не помышлявшего о поездке в Локомотивный, Надежда готовилась к встрече. Как назло, отключили воду. И она, словно в старину, с ведрами сбегала на колонку. Накрошила салатов, нажарила пирожков. Вечером с сыном и мужем поехала на концерт. А дома возле мантоварки остались "дежурить" друзья, которым было велено включить электроприбор ровно в 8 часов вечера. В Челябинск отправились на машине. Не на своей, разумеется. У такой бессребреницы, как Надежда, не было этого роскошного средства передвижения. Договорилась со знакомыми. Не везти же Розенбаума в гости на электричке! Впрочем, о машине Надежда волновалась напрасно. С ней у Александра Яковлевича, разумеется, не было проблем.
Записку с приглашением в "простую рабочую семью" Надежда передала Александру Розенбауму на сцене вместе с букетом цветов. А за ответом проследовала за кулисы. Как ей удалось пробиться через "кордоны", выставленные охраной, одному Богу известно! Так же как теперь никто уже не может вспомнить, чья норковая шапка оказалась на ее голове. Своей у Надежды не было. Ее одолжила, как видно, одна из приятельниц, пытаясь придать Надежде достойный вид. ("Норка", по всей вероятности, входила в ее представление о приличном - С.Ж.). Шапка была Надежде велика и все время сваливалась на глаза. Стоило только поднять голову на высокого Розенбаума. Чем расположила своего кумира к себе Надежда? Кто ж про это знает, кроме самого Александра Яковлевича. Но только он приглашение принял. Несмотря на то, что до отправки поезда, на котором уезжал, оставались считанные часы.
Можно представить, как остолбенели друзья, когда в окно увидели, что к бараку подъехали две машины. И из одной вышел сам Розенбаум! Впрочем, обстановка за столом, по словам мужа Надежды - Вячеслава Иосифовича, была вполне непринужденной. Надежда щебетала без умолку, чувствуя себя абсолютно счастливой. Прощаясь, Александр Яковлевич пообещал приехать как-нибудь снова, в следующий раз. На пирожки.
Из воспоминаний Татьяны Крохалевой, коллеги и приятельницы:
- И вот он наступил тот, следующий, раз, о котором говорил Александр Розенбаум. Когда Надежда в антракте добралась до его комнаты, там уже стояла толпа обожателей и журналистов. Но Александр Яковлевич первой принял Надежду. И пообещал приехать к ним в гости на следующий день.
- А нельзя ли концерт пораньше закончить? - смело поинтересовалась непосредственная Надежда.
- Ну что ты такое говоришь! - ответил он с добрым укором.
Тот, кто бывал на его концертах, знает, как выкладывается певец во время своего выступления. На следующий день выступление затянулось. Зрители никак не хотели отпускать со сцены любимого автора и исполнителя песен.
Надежда терпеливо ждала в фойе. При ней в буфете накрывали столы для ужина с Розенбаумом. И кто-то из распорядителей хотел уже прогнать ее. "Что вы такое выдумали?! Никуда он с вами не поедет!" Надежде стало неловко, и она чуть было не ушла. Но тут пришел какой-то человек и велел убрать прибор Розенбаума, потому что он не будет ужинать в театре. Наконец появился и сам Александр Яковлевич. В длинном кожаном плаще он шел огромными шагами и кому-то говорил: "Все! Надо еще успеть к Надежде!"
- Вот я, - сказала она, робко выходя из-за колонны.
:В семье Надежды Голубевой сохранилась видеокассета о второй встрече с Александром Розенбаумом в домашнем кругу. В том же самом бараке за столом Александр Яковлевич сказал: "Я очень рад, что снова у вас. Рад, что вы все здоровы, что все у вас в порядке. Будем видеться и дальше, даст Бог!" А Надежда ответила: "Знайте: я всегда буду ходить на Розенбаума, пока жива. И если только не приду, то, значит, что-то со мной случилось". Она словно предчувствовала свой близкий конец. Хотя сказала все это тоном весьма беззаботным. Надежда уйдет из жизни быстро. Сгорит, как свеча. И теперь мы уже не узнаем, чем ей были так милы песни Розенбаума. А ведь стоило им зазвучать, бросала все. И, придвинув к телевизору низенькую скамеечку, замирала, как каменная, уткнувшись в экран. В этот миг ничего не существовало для нее, кроме песни. Песни, близкой ей по душевному складу и характеру. Каким он был?
Вспоминает невестка Татьяна Гурова:
- Мама была удивительно открытым человеком. Двери в бараке никогда не закрывались. Стол в большой комнате стоял всегда раздвинутым. На выходные она готовила неимоверное количество еды. Даже тогда, когда они с отцом жили уже вдвоем.
Мы переехали с Сашей, и мама предложила однажды заказать ключи от нашей квартиры для родственников. Когда она всех перечислила, я вспылила: "А почему для родственников только? Давайте уж и для друзей сделаем! Пусть пользуются, когда надо!" А вообще-то я редко обижалась на маму. Ведь она меня оберегала от всего. Говорила: отдыхай, пока молодая.
Рассказывает сын Александр:
- За мамой все время увязывались какие-то бездомные собаки. Видимо, чувствовали ее добрую душу. И она ни одну не прогоняла. Так у нас нашла приют Чуня - смесь овчарки и волка. Потом появилась брошенная кем-то Прихожанка. Была еще Барбоска. Когда родители переехали из барака в благоустроенную квартиру, они ездили из Челябинска в Локомотивный кормить собак. Если была такая забота о собаках, то можете представить, как мама опекала нас! Ничего не покупала только для себя. Все делила на две семьи.
Наталья Сергеевна Суворина, заместитель директора по заочному отделению педколледжа N 2:
- Надежда - дитя любви. Пятый в семье ребенок, появившийся на свет после возвращения отца с фронта. Плод родительских надежд. И столько в ней было этой любви, что хватало на всех. Она все время кому-нибудь помогала. Бескорыстно, конечно. Проводила свадьбы, устраивала праздники для детей. И для коллег готовила такие забавные сюрпризы.
Помню начало совместной работы. Первый Новый год. Надежда наряжает мужа Снегурочкой в пачке, а себя - Дедом Морозом. Хохотали мы тогда, помню, до слез. Она в такие спектакли вовлекала и сына, а потом - и невестку. "Наверное, ты хочешь пробиться на эстраду вместе со своей семьей", - шутила я. Надежда не обижалась. Она, по-моему, просто не умела этого делать.
А как любили ее студенты!
Галина Кокшарова, студентка:
- Это было счастье учиться у нее. Ни ей, ни нам не хватало времени на уроке. Он пролетал слишком быстро.
У нее очень интересные игры на экологическую тему. Я решила их переписать. И она назначила мне встречу в день своего рождения, совсем про него забыв. Она совершенно не думала о себе. Не очень следила за своей внешностью, одеждой. Но я этого долго не замечала. Видела только ее сияющее лицо. Слышала только ее вдохновенный рассказ.
(Галина - единственная из учениц, которая пробилась к своей умирающей учительнице в больницу и отдежурила там три ночи. Надежда не хотела, чтобы ее видели такой. - С.Ж.)
Вместо эпилога
Надежда умерла этим летом. Незадолго до начала учебного года. Как бы не желая напрягать людей в хлопотную для них пору. Но народу проститься с ней пришло очень много. Пока Надежда была жива, к ней относились с некоторой снисходительностью. Как к человеку непрактичному, не умеющему жить, неразумно расстраивающему себя. Но, как только ее не стало, каждый пережил такое ощущение, как будто погас свет и стало холодно, пусто.
:В учительской педколледжа N 2, где преподавала Надежда Николаевна Голубева, на доске висит работа ее ученицы - аппликация с бабочкой. Говорят, что бабочка - символ души человека. Если судить по той, что на доске, то душа у Надежды была очень красивая.
Многие говорят сегодня о Надежде как о человеке несо-временном. Человеке другого времени. Того времени, когда "не думать о себе" считалось нормой. Времени чудаковатых людей, которых заставил нас полюбить Василий Шукшин. Надежда, по-моему, чудесно вписалась бы в плеяду его героев. Человек комфортно чувствует себя лишь в своем времени. Может быть, поэтому Надежда так ненадолго задержалась в чужом, новом мире, который мы строим. n