15-03-03
Не стало у меня кумиров. Сожалею.
Правду сказать, таких кумиров, на которых молятся, у меня не было никогда, но в своем сердце я держал несколько имен, по которым сверял себя. Теперь их нет. Одни бросились вправо, другие метнулись влево, а я остался посредине.
На последние десятилетия пало слишком много разочарований. В очередной раз было стыдно за интеллигенцию. "Крупные интеллигенты" бесстыдно, перебивая друг друга, демонстрировали свою беспринципность, упоенно меняя одни убеждения на другие. Если что-то и держали они высоко, то ослюнявленный палец, чтобы знать, откуда ветер дует.
Если угодно, убедитесь.
Вдруг возник, был и есть такой - Андрей Нуйкин, публицист. В свое время, в 1973 году, он горячо утверждал, что "чувствовать себя коммунистом - большое счастье", что "история партии коммунистов за 70 лет - сокровищница бесценного опыта". Через несколько лет, однако, Нуйкин пишет уже о "нашем якобы социалистическом обществе", а еще позже заявляет: "Сейчас любой ребенок без колебаний вам скажет, что октябрьский переворот 1917 года был преступным". Теперь он горячо разоблачает "казарменный коммунизм".
Юрий Афанасьев в 1987 году: "Это и есть реальный социализм, он хорош, и мы им гордимся". Он же в 1989 году (в Челябинске) повторяет, что социализм "является единственно реалистической идеей". Но уже в 1991 году он же вдруг: "Реальный социализм обречен".
Отто Лацис. В 1984 году он все еще вовсю клеймит мир капитала: "Ох уж эта "свобода рынка"! Один из обязательных для буржуазной пропаганды идеологических штампов". А после 1990 года тот же Лацис двумя руками за "свободу рынка". Сам он это объясняет тем, что "сломался", но не после 1990 года, а в 1975 году, когда его хотели исключить из партии, но не исключили, учитывая, что он признает ошибки, обещает впредь... Оказывается, что после 1975 года он был "антипартиен" и в этом качестве работал (заместитель редактора) в журнале "Коммунист", вошел в ЦК КПСС...
В одной из книг (1985 год) Александр Яковлев развенчивает "отживающие идеи американской жизни", монополистическую буржуазию, которая может "держать в идейном рабстве миллионы людей", а через несколько лет восхваляет частную собственность, "этику классического капитализма", пишет о крахе "советского большевизма".
Сергей Михалков. Сначала о Солженицыне: "Коммунистом Солженицын никогда не был". Потом, чуть позже, о себе: "Я никогда не был коммунистом. Я был членом партии".
Простите меня, но ничего, кроме презрения, эти люди не заслуживают. Если, не веря в коммунизм, они его взахлеб восхваляли и даже ходили в лидерах его строительства, то не может быть им доверия и при капитализме. Коммунизм они погубили, погубят и капитализм.
Нет, не им я отдам свое доверие, а, пожалуй, Владимиру Максимову, писателю, который в симпатиях к коммунизму замечен не был. Он спрашивает (да, спрашивает и после смерти): "Скажите, когда, в какие времена интеллигенция, начиная от Гомера, кончая Сартром, занималась бы апологетикой буржуазии, денежного мешка, стяжательства?" И он же отвечает: "А наши "мастера культуры" не стесняются открыто призывать: "Вперед к победе капитализма" с такой же страстью, с какой вчера к коммунизму призывали. Тошнит меня от такой интеллигенции!" n