15-05-98
С марта в стране действует новый закон о банкротстве, который существенно отличается от старого. И не только тем, что меняет "правовое пространство", позволяет иначе управлять "выбраковкой" неэффективных собственников.
- Изменилась сама идеология, - говорит первый заместитель председателя арбитражного суда области Юрий Тросман. - Можно сослаться на одного из авторов закона, принимавшего активное участие в его разработке, - заместителя председателя Высшего арбитражного суда РФ доктора юридических наук Василия Витрянского. Он характеризует эту идеологию как компромиссную между прокредиторским и продебиторским подходами. В чем здесь суть? В Америке, к примеру, закон в большей мере защищает интересы должника, а в Англии - кредиторов. Российский законодатель попытался найти золотую середину между этими двумя системами.
- А старый закон был...
- Пожалуй, больше продебиторским.
- То есть теперь у предприятий больше оснований опасаться за свое будущее?
- Смысл не в этом. Продебиторский подход (в США и Франции) формирует такую правовую систему, которая, несмотря на возбуждение дела о несостоятельности, позволяет сохранять прежнюю администрацию и проводить реорганизацию в угоду старой команде менеджеров. Прокредиторская система (показателен пример Великобритании), напротив, делает упор на спасение бизнеса, а не команды, к чему, собственно, сейчас стремимся и мы. По данным В. Витрянского, в США 7-10 процентов дел заканчиваются восстановлением платежеспособности должников. Англичане сохраняют бизнес в половине случаев, хотя времени и сил на эту процедуру уходит больше.
- Может быть, национальный менталитет влияет на законотворчество? Англия - страна традиций. Американцы - более динамичная нация.
- Да, они стараются быстрее расчистить площадку для новых стартов. Но при этом считают, что каждый человек должен иметь свой шанс. И если споткнулся, упал, не надо мешать ему подняться. У этой идеологии свой резон. Человек или фирма быстро очищаются от долгов и опять устремляются завоевывать мир. Говорят, в 70-80-е годы научно-технический прогресс во многом обеспечивался тем, что банки давали сравнительно небольшие кредиты молодым и не очень молодым людям с различными "шарахнутыми" идеями. Большинство этих кредитов не возвращалось. Но идеи, оказавшиеся жизнеспособными, приносили огромные доходы, и это реально влияло на развитие промышленного производства. Впрочем, обращаться к зарубежному опыту надо с оговоркой: для нас подобные сравнения весьма условны. В Америке, Англии, Франции, других высокоразвитых странах действуют жесткие правила экономического поведения. Их соблюдение гарантировано законом, всей мощью механизма государственного принуждения. Такая экономика время от времени способна переживать кризис, но массовые неплатежи, нашествие денежных суррогатов, тотальная система взаимозачетов в ней невозможны.
- Давайте от общего перейдем к частному. Чем еще новый закон отличается от старого?
- Канули в Лету некоторые формальные признаки несостоятельности. Такие, как неудовлетворительная структура баланса, соотношение кредиторской задолженности и стоимости активов должника. Мы прежде говорили: если стоимость этих активов превышает задолженность, предприятие нельзя считать несостоятельным. Теперь учитываются лишь два критерия: величина долга и время, в течение которого его не возвращают. Несостоятельными можно признать организации или предпринимателей, если три месяца не отдают долг. Для юридических лиц критическая величина этого долга превышает 500 минимальных зарплат, для физических - 100.
С другой стороны, у суда появилась возможность детально разобраться в причинах неплатежеспособности, а значит, точнее оценить шансы должника на выздоровление. Конечно, никто не помешает последнему подготовить программу санации. Только это не должны быть химеры. Иной раз суду предлагают мероприятия, которые не выдерживают никакой критики. Например, "добиваться от правительства области дотаций". Или "заключить трестовское соглашение о ценах на продукцию", что вообще запрещено законом. Если же предусмотрены реальные меры, суд рассмотрит их, назначив при необходимости экспертизу. В конце концов кредиторы заинтересованы вернуть себе свое. Скажем, если ЧТЗ начнут продавать по частям, неизвестно, много ли с этого выручишь. Кстати, новый закон разрешает продавать действующие производства как бизнес. А для градообразующих предприятий даже предусматривает такую процедуру в обязательном порядке.
Понятие градообразующего предприятия в контексте закона о несостоятельности является принципиально новым. И введено оно, чтобы предоставить трудящимся и их семьям определенные социальные гарантии. Особый режим банкротства таких должников предусматривает, что субъект Федерации или муниципалитет могут не только вступить в судебное разбирательство, но и поручиться за неплательщиков. Тогда процедура банкротства способна растянуться аж до 10 лет. При условии, что долги начнут погашаться через два года.
Отныне должники не просто вправе, а даже обязаны инициировать дело о банкротстве, если знают, что, заплатив одному кредитору, не смогут рассчитаться со всеми остальными. Проигнорируют это требование - руководителей и учредителей можно привлекать к ответственности, вплоть до уголовной.
И еще. По старому закону было два арбитражных управляющих: внешний (тот, кому поручается восстанавливать платежеспособность предприятия) и конкурсный (тот, кому надо продавать его, если платежеспособность восстановить нельзя). Ныне вводится еще одна фигура - временный управляющий, которого суд назначает, принимая дело к производству. Ему предписано обеспечивать максимальную сохранность имущества неплательщика. Если он видит, что менеджмент пытается растранжирить собственность, должен заявить перед судом ходатайство об отстранении прежнего руководства.
Важный момент - изменение правового статуса всех арбитражных управляющих. По сути, теперь это профессия. Каждому из них нужно отвечать ряду формальных требований - иметь свидетельство индивидуального предпринимателя, аттестат антикризисного управляющего, получить аккредитацию в арбитражном суде. Управляющий не должен быть заинтересованным лицом. Подразумевается: не работать ранее в руководящем органе предприятия-должника, не быть его кредитором, не состоять в родственных связях с представителями администрации неплательщика.
- Забанкротить предприятия сейчас проще, чем раньше? Два формальных признака несостоятельности - все же не четыре. А задолженность в 500 минимальных зарплат на фоне нынешних неплатежей вообще выглядит как невинная шалость.
- В каком-то смысле действительно проще. Но суд не признает банкротом того, кто им не является.
- Некоторые экономисты уверяют, что 95 процентов наших заводов теперь смело можно записывать в несостоятельные. Если это преувеличение, то, наверное, небольшое.
- Я не располагаю точными цифрами. Знаю лишь, что таких предприятий много. Но это свидетельствует о том, что экономика неэффективна и сама себя пожирает, менеджеры все еще не готовы работать в рыночных условиях, а где-то, быть может, легче украсть, чем заработать.
- В свое время "молодые реформаторы" говорили о пользе банкротств с большим энтузиазмом. А. Чубайс заявлял, что единственная и главная жертва, которую придется принести на алтарь экономики, - руководитель падающей фирмы: ему-де надо расстаться с должностью.
- Качество руководства играет не последнюю роль, но если б все сводилось только к смене руководителей... Банкротство - необходимый системообразующий элемент рыночной экономики. В теории - слабые предприятия уходят, сильные остаются, а освободившаяся от балласта промышленность начинает бурно развиваться. Однако в нашей постсоциалистической жизни все гораздо сложнее.
- Одна из этих сложностей, похоже, такая: нельзя обанкротить всех через одного, иначе экономика не выдержит, окончательно сломается, да и социальных проблем можно нажить...
- Это не юридическая проблема. Конечно, начиная слушание, судьи внутренне задаются вопросом: что будет с работниками неплатежеспособного предприятия? В какой-то мере "внутренний цензор" способствует правильному разрешению спора. Но если факт, что под угрозой банкротства половина или две третьих предприятий, дело тут не в законе, а в чем-то другом. Даже если всех обанкротим и начнем жизнь с чистого листа, все повторится сначала.
- Как быть?
- Проводить разумную политику. В прошлом году арбитражный суд области рассмотрел более ста дел, связанных с банкротством, а сейчас в производстве уже 60-70 таких дел. Большинство инициировано налоговыми инспекциями, что в общем-то может показаться противоестественным. Ну признаем кого-то несостоятельным, распродадим, погасим бюджету долг. А дальше что? "Курицы" нет. Кто золотые яйца станет нести? И не золотые даже, простые хотя бы?
Налоговые органы прибегают к крайней мере в надежде, что неплательщики прячут деньги и угроза банкротства заставит их поглубже заглянуть в собственный карман. Какие-то основания для подобной логики есть, но если все, в том числе российское правительство, признают непомерность налогового бремени, констатируют инвестиционный паралич в сфере производства, расчет на банкротство как средство оздоровления государственных финансов не может не вызывать сомнения. Это типичная бюрократическая вера в то, что сложные проблемы решаются простым способом. Впрочем, недавно Правительством РФ было принято постановление о реструктуризации задолженности юридических лиц перед федеральным бюджетом. Будем надеяться, что оно сможет хоть как-то поправить положение.
Есть и другой, так сказать, человеческий аспект проблемы. Недавно на крупном металлургическом предприятии мы назначили внешнего управляющего. Очень важно здесь не ошибиться в выборе. Но суд - не отдел кадров. Поэтому надо думать о настоящей кадровой политике, подготовке менеджеров-профессионалов, а не о замене директоров с помощью формальной процедуры банкротства.
- И все же из двух зол приходится выбирать меньшее?
- Рыночная экономика - это непростой, но в конечном счете полярный организм. Какой стимул у предпринимателей в условиях конкуренции? Либо уходить со сцены, либо зарабатывать. Причем некоторые экономисты считают, что не просто зарабатывать, а зарабатывать много. Теперь нет обкома, министерства, куда вызывали директоров и говорили: не выполнишь - снимем. Что может заставить производителей оглядываться на потребителей, как не угроза банкротства?
Да, рынок - полная противоположность собесу, очень жесткая среда. Конечно, неприятно, когда все считают на деньги. Но мы знаем, что гораздо хуже, когда деньги вообще не считают.
Я не экономист и не беру на себя смелость трактовать экономические законы. Но мне известно, что в 80-е годы получила признание так называемая теория волн, основанная на анализе и обобщении эмпирических данных. Согласно ей в те периоды, когда социальные устремления берут верх над соображениями чистой выгоды, экономика начинает все более и более "застаиваться". И напротив, когда к власти приходят либералы, ужесточают финансовую политику, занимаются формированием конкурентной среды, отказываются от дотаций и прочих вспомоществований, экономика становится более эффективной. Хотя эффективность экономики в огромной мере зависит также от благосостояния, социальной и правовой защищенности работников, способности общества сохранять разумный баланс интересов труда и капитала.
Беседовал Евгений КИТАЕВ.
г. Челябинск.