15-09-00
В прошлом году я побывал в челябинской исправительной колонии N 5. С воспитанницей миасского приюта пятилетней Викой и ее воспитателем ездили на свидание к матери девочки Наталье Никифоровой, отбывавшей наказание за кражу. От нее услышал, что осознать неправильность своей жизни ей помогли верующие осужденные, среди которых с особой теплотой она выделяла Татьяну Черецкую.
И вот случай познакомил меня с недавно освободившейся Татьяной Черецкой (теперь Давидюк), которая в колонии была диаконисой протестантской общины (здесь ее называли пастором). Там же она вышла замуж за охранника. Трудно было поверить, что эта улыбчивая, ласково говорящая, удивительная в непоказной любви к окружающим молодая женщина отбывала наказание по ст. 146 УК РФ - за вооруженный разбой. Вот что она рассказала:
О преступлении:
- Обманула нас с бывшим мужем женщина, продавшая автомобиль. Закипели во мне злоба и ненависть, захотелось отомстить. Тут и подельники нашлись. За содеянное по грехам своим и получила наказание: семь лет лишения свободы в колонии общего режима. В мае того же 1995 года, когда меня осудили, ограбили и садистски убили моего первого мужа, который повез на реализацию товар (мы с ним занимались распространением продуктов "Гербалайфа"). Наверняка вместе с ним и меня убили бы, будь я на воле.
О том, как пришла в церковь:
- В Миассе с бабушкой, моей матерью, и свекровью оставались трое моих несовершеннолетних сыновей. Я очень переживала за них. Все чаще обращалась к Богу, прося помочь им. Молилась и за себя, чтобы сократили срок заключения. В то же время обратила внимание на верующих женщин, посещавших дом молитвы в "зоне". Они мне нравились тем, что в отличие от "блатных-шерстяных", которыми движут корыстолюбие, лицемерие, ненависть, интриги и распри, были миролюбивые, доброжелательные, всем довольные. Мне захотелось пойти с ними на службу, но боялась насмешек блатных осужденных, куривших, "чифиривших", считавших прихожанок ненормальными.
Однако Богу было угодно, чтобы я оказалась именно среди этих немногих. А произошло это после того, как проанализировала свои мысли. Поняла: если оставить все без изменения, наступит деградация. Ведь ни одной здоровой, хорошей мысли в моих размышлениях о случившемся не было. Я ненавидела всех, начиная от подельников и кончая прокурором и следователем. Судью и потерпевших выделяла особо, внимая нашептываниям сатанишки: "Освобожусь - отомщу". Тогда-то от полноты сердца попросила Бога избавить меня от этих мыслей, научить покаянию и прощению.
Я была крещена в православной церкви, но в колонии нет православного прихода, батюшка из города приезжает очень редко, а потому, хотя и с некоторым смущением и неуверенностью, но стала участвовать в богослужениях протестантов. Сразу же в моем прежнем окружении пошла молва: "У Черецкой крыша поехала". Когда освободившаяся женщина, бывшая пастором, указала на меня как преемницу, прихожанки поддержали меня. Я еще не знала все псалмы, путала православные и протестантские моменты богослужения, но приняла эту веру всем сердцем.
О терниях:
- Мы стремились, чтобы община росла, пополнялась молодежью. Каждый день перед проверками собирались на молитвы, вели разговоры о жизни, в которые вовлекали тех, кто тянулся к нам. Иные молодые, вроде начинавшие ходить на службы, под влиянием не желавших исправляться вновь начинали "чифирить", курить, сквернословить. Атмосфера колонии, пронизанная многими грехами, крепко держит в своих бесовских лапах. Вырваться из них очень нелегко. Особенно, когда в лицо тебе смеются: "На воле водку пили и блудили, грабили и убивали, а тут богопослушными представляетесь, святоши". Потому мы молились о любви к нетвердым в вере. Эта любовь помогала стерпеть их раздражение и грубость по отношению к нам, поддержать и вернуть на путь к Богу. Молились о любви ко всем остальным, пребывающим в заключении, и часто несправедливым к нам. Молились за сотрудников и руководителей колонии, благодаря за все доброе, что они делают для нас. Даже несмотря на то, что у общины отобрали помещение на том основании, что мы якобы сектанты. Мы продолжали собираться и под открытым небом устраивали богослужения. И наши молитвы смягчали сердца начальствующих над нами.
О помощи свыше:
- Многие, о которых мы молились, вышли из колонии раньше срока. В том числе условно-досрочно освободилась и Наташа Никифорова, про которую писала ваша газета. ("На свидание в колонию", 21 апреля 1999 года - В.Е.). Ей очень нужна была с воли какая-то справка, долго не поступавшая. Мы, видя, как она искренне кается, как тоскует по дочери, всей общиной молились за молоденькую маму, и справка пришла вовремя. Другой случай: наша сестреночка во Христе Фирюза заболела туберкулезом и была на волоске от смерти. У врачей не было никакой надежды на ее выздоровление, ее "актировали" - освободили как безнадежно больную. Мы всей нашей общиной ушли в пост, молились за нее усиленно. И вскоре с воли пришло от Фирюзы письмо: жива!
И я не была обойдена Божьим участием: подав прошение о помиловании, вышла на свободу на два года раньше. И это при том, что многим исправившимся на их прошения приходят отказы. Предоставлялись мне по моим молитвам свидания, в том числе немыслимое на "зоне" шестидневное, и даже отпуск на две недели за пределы учреждения.
И наивысшая радость: Бог послал мне супруга, надежного спутника и опору в жизни, не побоявшегося взять за себя "зечку" с тремя детьми. А вышла я замуж за охранника Олега Давидюка. Прежде чем мы понравились друг другу, нас соединила любовь к Богу. Олег - православный. Он имеет незаконченное высшее образование, одно время работал на радио, а до того, как прийти в милицию, чуть было не стал священником. Зарегистрировались в колонии более чем за год до моего освобождения. Он сразу уволился (таков порядок: у сотрудников не должно быть родственников за "колючкой"). Нам разрешили обвенчаться. Потом встречались только во время свиданий, раз в два месяца.
Освободившись, я убедилась, что дома все в порядке: сыновья здоровы, послушны, учатся хорошо. По-новому сблизилась со своей мамулечкой, которой безмерно благодарна за терпение и веру в меня.
Беседовал Валерий ЕРЕМИН