16-01-02
Айвар ВАЛЕЕВ
Челябинск
История создания балета "Золушка" на музыку С.С. Прокофьева в хореографии Владимира Васильева на сцене Челябинского академического театра оперы и балета имени Глинки вплоть до премьеры в минувшую пятницу напоминала сюжет знаменитой салонной сказки Ш. Перро. При том, что партии были давно выучены, нашу "Золушку" не во что было одеть.
Технические проблемы нашего театра известны давно, и всякая новая премьера априори напоминает сказку. Так случилось и сейчас. Владимир Васильев и Екатерина Максимова, приехавшие в Челябинск, на пару сыграли роль Феи добра, и "Золушка" родилась.
Впервые балет на музыку С.С. Прокофьева под таким названием увидел свет в ноябре 1945 года на сцене Большого театра. Поставил его Ростислав Захаров, позже музыка великого русского композитора много раз вдохновляла отечественных и зарубежных хореографов. Заглавную роль в разные годы исполняли легендарные балерины Ольга Лепешинская, Галина Уланова, Раиса Стручкова и многие другие. Спектакль Васильева, по крайней мере, его "кремлевский" вариант, по словам хореографа, должен был нести заряд "беспредельной доброты". Сказка не просто о счастливой любви, но о социальной справедливости, что ныне очень актуально. В 1991 году, когда состоялась премьера васильевской "Золушки" в Москве, была еще одна важная идея - сделать его потрясающе красивым, полемически заострив проблему прекрасного в вечном споре-противостоянии искусства и жизни. Сегодня, по прошествии десяти лет, эта проблема отчасти решена в столицах - достаточно прогуляться по сияющей Москве, особенно вечером. В провинции дело обстоит не так хорошо, поэтому для нас замысел хореографа и художника-постановщика Виктора Вольского остается важным.
Вольский, насколько это возможно в условиях бедного театра, попытался восстановить атмосферу московского спектакля. Сценография его, в общем-то, довольно лаконична. Упор делался не столько на рисованные задники (почему-то до премьеры говорилось, что их какое-то безумное количество), сколько на световое решение. Главным во всем этом деле был проектор. С одной стороны, он играл роль дополнительного источника света, но главное - позволял работать со слайдами. Когда их изображения накладываются на специально сделанные слоями кулисные завесы, возникает удивительное ощущение сказочной динамики. Ведь все превращения должны быть мгновенными, со скоростью света. А смена сценических объемов - имитировать измененное сознание. Сделать этот аттракцион достоверным и была главная задача сценографа и мастера по свету Кремлевского дворца Виктора Курындина. Судя по реакции зрителей, эксперимент удался. Хотя на втором показе в субботу с проектором вышла заминка, и фокус был смазан.
Конечно, стратегическая задача сценографа и художника по свету - не мешать артистам и дать зрителю возможность следить за движениями танцовщиков. На первом показе "Золушки" заглавную партию танцевала наша прима-балерина Татьяна Предеина. Она в очередной раз подтвердила свой статус в театре и доверие Екатерины Максимовой, которая не первый год занимается с ней. В исполнении Татьяны Золушка в равной степени романтична и величава. Мы с самого начала понимаем, что роль падчерицы - это какое-то недоразумение. В каждом повороте головы или взмахе руки сквозит недосказанность, и это большой плюс ее пониманию образа. В Татьяне Предеиной, помимо фантастической пластики, умения сотворить динамический образ, есть стать, оставшаяся, видимо, от Одетты. (Впрочем, вспомним, что Предеина была очень хороша и в партии Жизели, то есть в совершенно иной социальной ипостаси).
Выступившая день спустя в этой же партии прима Кремлевского балета Наталья Балахничева была более убедительна именно в своем превращении. Миниатюрная, почти прозрачная, с большими черными глазами и прекрасными стопами, она фактурно идеальна именно для этой партии. Ее царственность столь же эффектна во втором акте, сколь же и мягкая покладистость угнетаемой падчерицы в первом. Ее жалеешь по-настоящему, потому что кроме физических достоинств и отточенной техники Наталья обладает глубоким драматическим даром.
Ветераны челябинской сцены вспоминают наш спектакль "Золушка", поставленный здесь в 1965 году Людмилой Воскресенской и Исидором Заком. То был реалистичный (как это в то время понималось) драмбалет, отсылавший зрителя к известной кинопостановке. Жизненность образа главной героини (ее танцевала Ирина Сараметова) достигалась массой деталей, вписывавших Золушку в социальный контекст. Васильев же к этому, кажется, и не стремится. Для него зло, воплощенное Мачехой (Александр Цвариани просто купается в этой роли) и ее дочерьми, подчеркнуто гротескно, потому выписано густыми мазками.
В известном смысле Васильев полемизировал с советским пониманием "Золушки". И в этом был определенный смысл. Все же на то Прокофьев и гений, что в середине века сделал произведение, которое до конца мы можем понять только сейчас. Не случайно во многих постановках "Золушки" авторы спектакля были вынуждены прибегать к купированию музыки, чтобы только попасть в эстетические критерии эпохи.
Вообще, "Золушка" Прокофьева и до сих пор вещь в себе, и оркестр театра под управлением Сергея Ферулева исполняет ее решительно и от проблем не прячется. Васильев очень хорошо обыграл гротесковые моменты, которые сильны в музыке. Однако гротеск, призванный художественно обуздать социальное зло, не самая важная проблема. Гораздо интереснее, что, даже когда по сюжету добро восторжествовало, у Прокофьева нет романтического восторга. Более того, появляются трагические нотки, что создает проблемы любому хореографу. Любовь юной Золушки и Принца (Андрей Субботин) - вполне взрослая, временами, кажется, неподъемная для юных героев. Она изменяет до неузнаваемости не только их образы, но и всю оптику спектакля. Именно любовь, а не восторжествовавшая справедливость. Владимир Васильев как раз это очень хорошо почувствовал, что, впрочем, не мешает ему описывать свою работу в романтических категориях: красивая добрая сказка и т.д. Танцевальный диалог Принца и Феи добра, происходящий на фоне суперзанавеса в апофеозе, не просто дань благодарности судьбе. Все случилось лишь при прямом участии свыше, и музыка отчетливо подчеркивает идею ограниченности человеческих возможностей для счастья. Весь спектакль, таким образом, вырастает в многоуровневую метафору, смыслы которой раскрываются не сразу. Как хорошая книга, "Золушка" Васильева способна быть благодарной не только при первом прочтении:
Мы не ставили перед собой цель досконально разобрать спектакль, который только начинает жить на сцене нашего театра. Многое осталось за скобками, как, например, прекрасно задуманные и исполненные массовые сцены или работа в партии Золушки других наших талантливых балерин, в первую очередь Татьяны Сулеймановой, танцевавшей в воскресном спектакле. В любом случае репертуар театра оперы и балета пополнился серьезной современной работой, к чему причастны легендарные Екатерина Максимова и Владимир Васильев, за что им - глубокий поклон. n