16-05-01
Нина ЧИСТОСЕРДОВА
Челябинск
Одежда на Саше загорелась сразу. Еще метров десять этот пылающий факел бежал к ребятам - за помощью, за спасением.
В ожоговое отделение горбольницы N 6 "скорая" привезла живой труп - таких пациентов даже здесь видят нечасто. Он весь был не обугленный, не красный - абсолютно белый: кожа сошла пластами, обнажив глубинные слои. У 24-летнего парня целыми оставались лишь левая рука, да ноги до колен - он был в сапогах. Все остальное тело стало мраморным.
- 80-процентный ожог, - констатировал заведующий отделением Михаил Коростелев. - Такие, увы, не живут! Запредельное состояние.
- Но ведь вы будете исполнять свой долг до конца? -спросил врачей с тревогой начальник участка ремонтной фирмы Константин Бабыкин. - Вот и мы перед Сашей свой долг выполним.
Александр Ковальчук работал изолировщиком-пленочником на этом предприятии. 1 марта он изнутри красил громадный, как комната, закрытый бак. Уже вылезая из люка, зацепил ногой провод лампочки. Раздался взрыв, пламя вырвалось из бака. Вмиг запылали одежда, волосы. Саша успел спрыгнуть вниз.
Он попал в систему объемного взрыва. Шансов на выживание не было никаких. Он неминуемо должен был погибнуть в первые трое суток. И все-таки врачи ожогового делали все возможное и невозможное для его спасения. Как они делают это всегда. Спазмолитики, противошоковая терапия, капельницы и сразу искусственная вентиляция легких.
- Уж, казалось бы, чего только не насмотрелась здесь за 12 лет работы, но такого кошмара не видела, - рассказывает медсестра ожоговой реанимации Ольга Дроздова. - Такой молодой, хорошенький - жалко до слез. Мы боролись за его жизнь всем отделением.
Производственники взяли на себя всю тяжесть лекарственного обеспечения, приобретение самых сильных препаратов, спецпитания.
Мама Саши Галина Григорьевна, узнав, что надежды нет, упала перед врачами на колени:
- Спасите, он у меня единственный! Всю жизнь буду за вас Бога молить.
Материнские ли молитвы, профессионализм ли медиков совершили чудо: Александр жил уже неделю после взрыва.
На 24-е сутки раны у него начали заживать. Теперь предстояло выиграть сражение за жизнь. Через полтора месяца опытнейший хирург, заслуженный врач России Римма Николаевна Гладковская взяла Сашу на первую операцию - нужно было закрывать оставшиеся раны на руке, ногах, боку и спине.
И тогда он умер во второй раз. После пластической операции открылось большое язвенное кровотечение (язва - почти обязательное осложнение при ожоговых травмах).
Его вновь вытаскивали с того света. Хирурги шестой больницы ушивали язву, делали резекцию желудка. И снова его выхаживали в реанимации, выполняя все возможное и при этом ни на что не надеясь, потому что такие ожоги не оставляют шансов на жизнь.
Рядом с Сашей погиб парень из Сатки, провалившийся в кипяток. У него был 40-процентный ожог. Но Александр жил, больше того - прижилась сделанная ему пластика.
Но теперь не держались швы на животе, он раскрывался, как кошелек, вываливался кишечник. Срочно требовалась новая операция.
56 суток он провел на искусственной вентиляции легких. Саша был в сознании, но сам дышать не мог. Долгие 56 суток боли, психозов, отчаяния легли на плечи медсестер и врачей реанимации, которые почти не отходили от него все это страшное время. А потом они целую неделю заново учили его дышать.
О них говорят: "Замечательные специалисты, но не дай Бог к ним попасть!". Потому что Челябинский ожоговый вот уже 22 года каждый день в эпицентре беды, самых страшных трагедий и катастроф. 700 тяжелейших больных в год - обожженных, ошпаренных, обуглившихся - возвращают здесь не только к жизни, но и к работе. Но далеко не каждому по силам выдерживать этот ад. Сегодня, когда один из лучших в стране ожоговых центров вернули к статусу рядового отделения, сократив штаты и ставки, ушла, уволилась молодежь. Из девяти врачей осталось лишь пять. 60 процентов коллектива - люди предпенсионного возраста, работавшие еще в ашинскую железнодорожную катастрофу. Лечащий врач Саши Римма Николаевна Гладковская - удивительный доктор, но она оперирует уже больше 40 лет, и на пенсию ее отпускать не хотят - некем заменить. Что было бы, если б не она, не Александр Федотовских выхаживали Сашу, если б у постели его на ночь оставались студенты и молоденькие ординаторы?
Мы приехали к Александру Ковальчуку, когда его перевели в обычную палату. Смотрели на него и не верили своим глазам. Симпатичный парень, чуть бледный, улыбался нам с кровати. На нем осталось лишь две повязки, все остальные раны заросли, затянулись. Наш фотокорреспондент решил снять у его постели весь коллектив ожоговой реанимации, совершивший это чудо. И когда к нему склонились ставшие родными лица, Саша не выдержал. Все еще улыбался, а слезы струились и струились по щекам.
- Не плачь! - попросила его Ольга Дроздова. - Что же ты? Самое страшное уже позади. n