16-09-98
Мир тесен. Последний раз с Александром Дмитриевичем Осмининым мы встречались лет десять-двенадцать назад, в Миассе. Я разбирался с жалобой из Тургоякского детского дома, а Осминин в это время был заведующим городским отделом народного образования. Теперь мы с ним снова встретились, но уже в Пласте, и Александр Дмитриевич уже просит себя защитить, повлиять на ход событий, в мутном водовороте которых оказались он и его семья.
В Пласт Осминины переехали из Миасса шесть лет назад, по приглашению нынешнего главы города А. Неклюдова. Сам Осминин стал заведовать городским отделом народного образования, а его жена Лидия Семеновна - учительствовать в школе. В семье было два сына. Младший пошел в десятый класс, а старший, с золотой медалью закончив Суворовское училище, поступил в военную Академию имени Можайского. Словом, город приобрел не просто специалистов, но и хорошую семью. Им выделили благоустроенную четырехкомнатную квартиру, и они стали благополучно трудиться, просвещая детей пластовских золотодобытчиков.
Через год, когда, перестраиваясь, отдел образования взял под крыло еще и ведомственные детские сады, отчего возрос объем работ, пришлось ввести новую должность - специалиста по содержанию и ремонту зданий школ и детских садов. На эту должность приняли учителя труда, инженера-строителя по образованию Г. Гарифуллина. У Габдуллы Минигазямовича и его жены Галии Хамитовны был сын школьник, и они жили в двухкомнатной квартире, поэтому, переходя в гороно, сразу же поставили условие: предложение принимаем, если будет расширение жилья.
- Я знал, что большую квартуру Гарифуллину не дадут, но в это время город приобрел несколько сборно-щитовых домов, и три из них выделили гороно. Два передали в села, а третий остался в городе, - рассказывает Осминин. - С главой городской администрации мы договорились этот дом дать Гарифуллину, чтобы достраивал за счет городского бюджета и переходил жить. Гарифуллины с таким вариантом согласились.
Завгороно и его подчиненный стали дружно и сообща работать. Знали бы они, в какой некрасивой истории окажутся буквально через несколько коротких лет, что от их деловой дружбы не останется и следа, а возникший между ними спор будут разбирать городские и областной суды.
За год, будучи сам строителем, Гарифуллин смонтировал для своего дома фундамент. А в конце 1994 года город вводил в эксплуатацию большую пятиэтажку для врачей и учителей. Гарифуллин обратился к Осминину с просьбой, мол, дайте мне в этом доме трехкомнатную квартиру, а сборно-щитовой коттедж возьмите обратно, не осилить мне эту стройку. Квартиры в пятиэтажке уже были распределены. Осминин выдвинул предложение: если не хочешь достраивать коттедж, тогда отдавай его мне, а сам переходи в мою четырехкомнатную квартиру. Это был предварительный договор, чтобы предложение обсудить в семьях. Такой вариант обмена устраивал обе стороны, и о разговоре поставили в известность главу городской администрации. А. Неклюдов не возражал. В октябре 1995 года заместитель главы города А. Лыткин поставил подпись на заявлении Гарифуллина, просившего произвести обмен без оформления документов: "Разрешаю. Официальный обмен, - далее пишет он, - будет разрешен после сдачи дома в эксплуатацию". Собственно, официальный-то обмен в это время производить было и нельзя, потому что дом еще не был построен. Надвигалась зима, и, чтобы продолжать строительство, надо было дом отапливать, да и охранять от растаскивания стройматериалов. Осминины решили ускорить события, переехали в недостроенный дом, а в их квартиру - Гарифуллины.
- Все происходило в моем присутствии, - вспоминает директор школы # 10 Г. Пташко. - Гарифуллин был весел, помогал Осмининым переносить из квартиры вещи. После этого немного выпили, и Осминины передали ему ключи от своей квартиры.
Живописать зимнее проживание в строящемся доме, думаю, нет необходимости - тяжко. Но к маю следующего года они свой сборно-щитовой коттедж все-таки подготовили к приему государственной комиссии. Комиссия дом приняла. Для семьи это было радостным событием. Вообще год для Осминина начался хорошо: в феврале его наградили знаком "Отличник образования", то есть признали профессиональные заслуги, а теперь еще и дом приняли, после чего можно будет получить ордер и начинать официальное оформление обмена. Но глава города постановление о приемке дома подписывать не стал, протянул все лето, подпись поставил только в ноябре.
- По непонятной для меня причине этим летом глава города ко мне резко изменил отношение, - рассказывает А. Осминин. - Видимо, поэтому целых полгода и не подписывал постановление.
Трудно назвать подлинные мотивы, почему глава города не подписывал до ноября документы о сдаче дома в эксплуатацию, только за это лето Гарифуллины вдруг передумали оформлять обмен достроенного Осминиными дома на четырехкомнатную осмининскую же квартиру, в которой они, Гарифуллины, целый год жили. В ноябре на имя председателя городской жилищной комиссии А. Лыткина поступило заявление от Г. Гарифуллиной, жены Габдуллы. Обвиняет Галия Хамитовна Осмининых в нечестности: давая согласие на обмен строящегося дома, подписали чистые бланки; в этих бланках нет подписи их, Гарифуллиных, совершеннолетнего сына; не поставя в известность, Осминины прописывают своих детей в квартиру, где живут Гарифуллины; пытаются "напрямую" получить построенный дом. Осминины пробуют объяснить, мол, о чем вы говорите, ведь на обмен есть разрешение официального лица, а если на бланке нет росписи вашего сына, так в момент оформления документа он был еще несовершеннолетним, и его автограф не требовался. Доказывают, что несостоятельна и претензия к прописке в четырехкомнатной квартире сыновей - прописаны-то были до того, как Гарифуллины ее заселили. Не выписывать же их было, если коттедж еще фактически был ничьим? Все эти доводы, как оказалось, были бесполезны.
Скоро А. Лыткин выдает ордер на коттедж не Осмининым, которые его достраивали целый год и жили в нем, а Гарифуллиным, год с лишним назад отказавшимся от продолжения его строительства. Последующим документом глава города узаконивает это решение. Будто сами же, и устно, и письменно, не давали согласия на обмен жильем. Хотела того или нет, но поступив так, администрация города столкнула лбами двух коллег, их семьи. Мало того, создала судебную ситуацию. Слушание дела состоялось в Пластовском городском суде, в Южноуральском - решения не в пользу Осмининых. Кассационную жалобу Осмининых рассмотрела судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда, и их иск оставила без удовлетворения. Теперь Осминины обязаны выехать из занимаемого ими коттеджа и вновь поселиться в своей четырехкомнатной квартире. Естественно, они на это не согласны и все еще сопротивляются, надеясь, что вышестоящая судебная инстанция, а они обратились с жалобой в областную прокуратуру, наконец более внимательно вникнет в суть дела, решит его в их пользу. Ведь, как искренне считает А. Осминин, суды, вынося решения о выселении их из дома, не учитывали детали, без которых нельзя глубоко разобраться в сути дела, а значит, и вынести объективное решение. К примеру, не учли, что ордер Гарифуллиным городская администрация выдала фактически уже на занятую жилую площадь. Мол, заместитель главы города А. Лыткин, присутствовавший на заседании суда, прикрылся формулировкой, что ордер Гарифуллину он выдал для последующего обмена жильем, хотя подобной формы выдачи ордеров российское законодательство даже не предусматривает. Осминины доказывают, что так как они достраивали дом во многом на свои средства и своими силами, то он теперь является совместной с городской администрацией собственностью. А если так, то, выселяя их из дома, суд должен вынести решение о выплате им затраченных на строительство денег - суд отмахнулся от представленных документов. Уже после всех судебных процессов А. Осминин в присутствии адвоката А. Аксенова познакомил меня с заявлением председателей школьных профкомов Пласта. Сообщают, что в 1995 году Г. Гарифуллиным решение совета председателей профсоюза работников образования о выделении ему жилья, то есть коттеджа, было получено обманным путем. Заявляют, что совет не собирался и ничего не решал, а документ написала председатель совета по просьбе самого Г. Гарифуллина, уважила заместителя заведующего гороно. Словом, после судов остались вопросы, отвечать на которые не мне.
Я встретился с главой города А. Неклюдовым и его заместителем А. Лыткиным.
- А какие тут могут быть неясности, все уже решено, - коротко ответил на мой единственный вопрос А. Неклюдов.
Г. Гарифуллин от беседы отказался, собирался на какое-то мероприятие, мол, чтобы все объяснить, ему надо полдня со мной сидеть. Не захотел встретиться в последующие дни. Я понял, что Габдулла Минигазямович просто не хочет встречаться с журналистом. Я ему позвонил по телефону и услышал обвинение в адрес Осмининых: за два года не сумели официально оформить обмен. Как будто это было в их силах и по закону.
- Но теперь этого уже не будет никогда! - звучит его звонкий голос.
В благополучный для Осмининых исход дела я не верю, суды не любят пересматривать свои решения. Больше привлекает моральная сторона, потому что в тяжбу включены не рядовые граждане, а, как принято называть, цвет общества, интеллигенция, властители дум. И, думается, схватились не сами по себе.
Мы сидим в кабинете у адвоката, и я пытаюсь услышать от него оценку происходящего.
- Устный ли, письменный ли, но если есть договор с администрацией, то она обязана его выполнять, - говорит А. Аксенов. - Осминин самовольно ничего не делал, но его "вальнули".
Позже и от Осминина я услышал жаргонное определение - "кинули". Грубовато и вульгарно звучит, но ведь, согласитесь, применительно к этой истории точнее не скажешь.
Анатолий ЛЕТЯГИН.
(Наш корр.).
г. Пласт.