17-02-99
Он никогда не пользуется лекалами, кроит, намечая контуры мелом по ткани. Он может сшить абсолютно все. И даже - в качестве шутки мастера - женское белье. Легко...
Хотя нашему герою - театральному портному - чуть больше восьмидесяти, разговаривая с ним, погружаешься в миры и эпохи, о существовании которых мы с вами, дорогие современники, вполне благополучно не подозреваем. Они же, миры эти с эпохами, упрямо продолжают жить и в нашем пространстве. Только они ни с кем не борются, ни на чем не настаивают - просто они ЕСТЬ, и все.
...Когда Иосифу было девять лет, умер папа. В наследство оставил швейную машинку "Зингер". Старушке-машинке в то время шел пятьдесят шестой год, но была она вполне крепкой и должна была обеспечить Иосифу дальнейшее существование, не дать умереть с голоду. (Замысел был простым и гениальным одновременно, шел 1926-й год, а о том, что в тридцать девятом именно с нападения на Польшу начнется вторая мировая война, не знали даже сами будущие захватчики). А пока мама отдала подросшего мальчика в учение к портному, в подмастерья. Учение продолжалось полтора года, в результате чего Иосиф стал мастером по пошиву мужской одежды. (В роли ученика ему довелось оказаться еще один раз, но это уже было в другой стране - в СССР: его вызывали в Свердловск на "краткосрочные курсы по изготовлению головных уборов").
А тогда, в 1934-м, в Польше, новоиспеченный портной вместе со своей машинкой "Зингер" объездил в поисках работы все окрестные деревни. В Белостоке, где он жил, работа для портного была сезонной. "Перед праздник, - как он говорит, - перед холода-а или весной - Пасха..."
В понедельник к Иосифу приезжал крестьянин-заказчик. Иосиф с "Зингером" под мышкой садился в телегу и уезжал из дому до пятницы. Живя у заказчика, обшивал мужскую половину семьи, как раз до пятницы и управлялся. Так продолжалось пять лет, до самой войны. Так жили многие портные: "В городе не было работы, и вот люди кидались по деревням, где заработать эти копейки".
Потом - война, обрыв сюжета: в еврейском гетто погибла семья - мать, сестра и брат. Иосиф был на фронте. О том, что остался один на белом свете, узнал в госпитале. Возвращаться было некуда.
И он поехал вместе с другом в Новосибирск. Там в сорок третьем году впервые попал за кулисы театра. И застрял в этих театральных кулисах на всю жизнь... Полюбил женщину, и тоже - на всю жизнь. С тещей, которую всегда называл мамой, купил на базаре швейную машинку "Зингер". На этом "Зингере" он шьет до сих пор.
А в Новосибирске военной поры работал Белорусский государственный еврейский театр. В этот театр приезжал Михоэлс, ставил "Двух чудаков".
- Иосиф Абрамович, вам приходилось работать с ним?
- Он очень хороший челове-ек, очень добрый. Если его позовешь, он сразу идет навстречу...
Потом, после отъезда из Новосибирска БЕЛГОСЕТа, был Новосибирский ТЮЗ. В пятьдесят шестом театральный портной Калина приехал в Челябинск, здесь открывался оперный. Потом была Челябинская драма. Уйдя оттуда 5 ноября 1965 года, он в тот же день начал работу в ТЮЗе. За кулисами этого театра провел тридцать два года.
- Он бы и сейчас работал, да его не зовут, - говорит его жена Римма Григорьевна. - Год почти он не работает, никак не может привыкнуть...
- На "Собор" меня приглашали, - уточняет он.
(Мужские костюмы в "Соборе Парижской богоматери", премьерном спектакле Челябинского театра для детей и молодежи минувшего сезона, сшиты И. Калиной. - Авт.)
- Иосиф Абрамович, что важнее - чтоб костюмчик хорошо сидел или артист был хороший? - задаю провокационный вопрос, на который заранее знаю ответ.
- ЧТОБ АРТИСТ ХОРОШО ИГРАЛ!
Эту фразу: "Чтоб артист хорошо играл!" - знают все актеры Челябинска.
Господи, дай же им силы, чтоб они всегда хорошо играли...
Елена РАДЧЕНКО