17-08-06
Михаил ФОНОТОВ
Челябинск
Перед дорогой
Еще Овидий, современник Иисуса Христа, две тысячи лет назад предрек: "Поэзия бессмертна".
Я был у челябинских писателей на юбилейном торжестве. И там, выйдя на сцену, Ким Макаров только и сказал:
- Мы, писатели, люди бедные.
Эти слова почему-то застряли у меня в голове. Я несколько раз повторил: "Мы, писатели, люди бедные. Мы, писатели, люди бедные". И вдруг спросил себя: "А почему бедные?" Сначала себя спросил, а потом - их: "Почему вы, писатели, бедные?" И стал у них допытываться, до сути доходить. Вас не издают? Вам не на что жить?
Простите, извинился я, а что у вас издавать такое, насущное? За что вам платить, за что богатить? Какая от вас, простите, польза?
Вот есть ВЫ, и есть ЖИЗНЬ вокруг вас. Вы нужны друг другу: вы, языкастые, и все остальные, безъязыкие? Что вы хотите сказать? То, что мы не можем высказать? Или вам достаточно выразить самих себя? Что вы не можете не сказать - не выкричать, не прошептать? В чем ваша страсть? Вы что-то хотите изменить в умах, в человеке, в человечестве? Вы "за" что и "против" чего? За тех или за этих? Или вам все равно? Что вы, простите, сделали для людей, что, простите, дали городу, селу?
Иные из вас вполне готовы обходиться без читателя. Как признался один из вас, он хотел бы быть "человеком частным и частность эту всю жизнь какой-либо общественной роли предпочесть". Вы не видите себя в обществе... Что ж, сами пишите, сами читайте.
Или вы рассчитываете на потомков, которые вас поймут и оценят? Мол, рукописи не горят? Что ж, надеяться не запрещено.
Взгляните на себя - каждый мнит себя гением в кругу бездарей. Все перессорились вдоль и поперек, вкривь и вкось. Тот не разговаривает с этим, этот не подает руку тому. Ждете уважения, а сами себя не уважаете, ни во что не ставите...
Может быть, вам не до наших сегодняшних, преходящих истин и вы нацелены на истины вечные? Тогда извините. Если для вас новость, что вечные истины рождаются из сегодняшних, тогда не о чем говорить. Не в том ли и предназначение писателя, чтобы "сегодня" не ушло бесследно в прошлое, чтобы перенести его в будущее - на год, на сто или тысячу лет?
Вы бедные, значит, того и стоите.
Первый поворот
Но тут я остановился. Постой-ка, придержал я сам себя, нет ничего проще, чем взять и все перечеркнуть. Неужто нашим писателям так-таки нечем "отчитаться"? Неужто они не молвили ничего внятного о своем времени?
Так, пожалуй, не скажешь, поправил я сам себя. Что-то написали, что-то запомнилось. Впрочем, а кто попытался обозреть наш литературный процесс с какой-то высоты? Никто. Кто догадался сложить все книги на одну полку и хотя бы оглядеть корешки? Никто. Кто доброжелательно вошел в писательское семейство, чтобы понять, кто есть кто? Никто. Кто складывал, вычитал, делил, умножал и извлекал корни, чтобы подвести какую-то черту и какой-то итог? Никто. Не нашелся человек, который посвятил бы себя писателям Южного Урала.
Мы не знаем, что имеем.
Если прикинуть "в голове", то обнаруживается, что, допустим, писатели ХХ века "расписали" свое столетие, почти ничего не пропустив. Революция и гражданская война? Читайте "Неделю" Юрия Либединского, "Тихий гром" Петра Смычагина, "Годы в огне" Марка Гроссмана, "Белый вальс" Константина Скворцова. (А кто не писал про Октябрь?) Пятилетки? Это "Любава" Бориса Ручьева. Это "Стройфронт" Александра Завалишина. (А кто не писал про пятилетки?) Война? Это Михаил Львов, Петр Смычагин, Марк Гроссман, Анатолий Дементьев. (А кто не писал про войну?) Годы после Победы, вплоть до конца века? Это Вячеслав Богданов, Николай Година, Людмила Татьяничева, Константин Скворцов.
Это проза Рустама Валеева, Аллы Бархоленко, Зои Прокопьевой, Кима Макарова, Сергея Петрова, Сергея Полякова. А сценарии Виктора Петрова? А сказы Серафимы Власовой и Юрия Подкорытова? Найдется много чего еще, камешек к камешку, крупица к крупице.
Наши авторы перенесли в книги едва ли не всю географию Южного Урала. Магнитка воспевалась и воспевается. Города Сатка и Миасс, горы Таганай и Уреньга, реки Ай и Урал, озера Тургояк и Сунукуль, деревни Сыростан и Тюлюк - они и другие приглашены в литературу, в ней и остались.
Поворот второй
Да, соглашусь я, пространство и время Южного Урала как-то отпечатались на страницах книг. Но в том-то и закавыка - в "как-то". Как? Не очень... Не все романы и поэмы, не все рассказы и стихи "гремят" на всю Россию. Да и здесь, на Урале, не очень известны.
Да, не все. Но так и не может быть - чтобы все. И чтобы на всю страну. Как сказал Сергей Семянников?
Я - поэт провинциальный,
Я - поэт принципиальный,
Не сменяю я Челябинск на какую-то Москву.
О том же Марк Гроссман:
Мы были музами провинции,
Спасибо ей за эту честь.
Вы скажете: что им остается, кроме как благодарить провинцию?
Да, благодарить. Мало ли это - поэт Южного Урала, писатель четырех миллионов южноуральцев? Даже Шекспир и Пушкин - не поэты планеты, и у них свой ареал.
Главное - быть собой, таким, какой есть. Принимать ту славу, которая "получилась". Не просить большей, но и своей не умалять.
Владимир Суслов:
Старым стал, а вот успехом
Похвалиться не могу.
Зряшнее принижение. Быть знаменитым на всю страну и никак иначе? Ну, есть и такие. И что? Довольно и одним стихом запомниться. Довольно и в одной душе строкой затеплиться.
Анатолий Белозерцев:
Труд поэта тоже очень важен,
Сталеварскому порой сродни.
Одно с другим несопоставимо. Нельзя так: сталевар важнее поэта. И так нельзя: поэт важнее сталевара. Но прежде всего нельзя самому перед кем-то приседать.
Геннадий Суздалев:
Хотел возвыситься до Блока -
пришлось унизиться до слез.
Возвыситься - да. До себя. Выше некуда.
Сергей Борисов:
В России страшно быть поэтом...
В России горько быть поэтом...
В России стыдно быть поэтом...
В России скучно быть поэтом...
Страшно? Горько? Стыдно? Скучно? И он при всем при том - поэт? Значит, им принят этот "ужас"! Еще ужаснее для него было бы другое - в России не страшно, не горько, не стыдно, не скучно, а легко и мило быть поэтом.
В России (и в ее провинциях) можно быть всяким поэтом. Это зависит от поэта, а не от России.
Можно не сомневаться: Южный Урал имеет свою литературу, что, боюсь, для него новость. Даже сами писатели не возьмутся защищать свое поприще. Но в литературном хозяйстве нашего края надо бы "разобрать бумаги", разложить по полочкам жанры, стили и даты, все "взвесить" и сказать пишущим людям: вы талантливы, поверьте в себя, живите полно, жадно, остро... И, если будет на то божья воля, - к листу!
Поворот третий
Все-таки это очень обидное заблуждение, то, что южноуральская литература будто бы явление необязательное: есть она - ладно, нет ее - тоже ладно. И так хорошо, и так неплохо. Но если она и есть, то как нечто иллюзорное, эфемерное, невесомое, игровое, досужее, обитающее где-то на окраине, в одном из переулков, а не в центре обитания и сознания. Южноуральская литература, как вся литература, как вся культура и вообще духовность, была и остается Золушкой, которая так и не попала на свой бал.
В обыденном сознании, и не только в нем, мы привычно ставим кобылу материального впереди телеги духовного. Это, казалось бы, так аксиомно: сначала - тело, потом - душа, сначала - обед, потом - песни. При этом обед - условие жизни, а песни - развлечение, баловство.
Но не потому ли мы так долго, трудно и нудно решаем проблемы материального, что бездумно отодвигаем от себя "на потом" проблемы духовного?
Как ни странно, мы забыли о том, что человека сделала человеком духовность. В слове "промышленность" спрятано слово "мысль". Сначала мысль, потом - продукт. Сначала проект, потом - дворец. Сначала голова, потом - руки.
Советский ученый Эвальд Ильенков, марксист, но не ортодокс, проповедовал "идеализм". Он утверждал, что человечество производит не только (видимый) материальный продукт, но и (невидимый) идеальный продукт. Оно переводит действительность в идеальную форму, которая существует вне головы, независимо от людей, где-то, неизвестно где...
По Ильенкову, "в психике человека нет ровно ничего наследственного". Наоборот, "человек - существо целиком социальное". Каждый из нас "набит" обществом. Это значит, что человека делает не "природа", а само человечество. По своему образу и подобию. С первого дня рождения (и даже до него) мать, отец, родственники, воспитатели, учителя, наставники, кумиры только то и делают, что напичкивают ребенка тем, что называется культурой народа и всего человечества. Они вводят в его мозг и сердце не только опыт, который накопили сами, но и опыт всех людей, когда-либо живших на земле. С первого дня рождения и всю жизнь человек пребывает в "облаке" культуры, той идеальной действительности, которая есть главный багаж человечества, его сокровищница, его сущность и орудие выживания. Кому-то даны острые клыки, кому-то острые глаза, кому-то острый нюх, кому-то острый слух, а человеку дан острый мозг.
Может погибнуть все материальное, но оно восстановится и возродится, если выживет идеальное. Но если идеальное погибнет, наша планета останется без людей.
Я не знаю, что "первей", курица материального или яйцо идеального. Наверное, они переплетены одним единством, в котором одно перетекает в другое. И если соотносить их, одно с другим, то лучший знак между ними - равенство. Его-то, к сожалению, и нет.
Нет, южноуральская литература не так легковесна, как может показаться. Ее невозможно "исключить" из жизни. Она не может "пропасть", исчезнуть. Не вычеркнуть из истории "палатку с зеленым оконцем" Ручьева, "синий Урал" Татьяничевой, "Урал суровый, а на сердце нежность" Львова и его же "домны - святые", "ущелье крылатых коней" Скворцова и многое другое. Но южноуральская литература - это не только полсотни профессиональных писателей. Это сотни любителей из литературных объединений. Это тысячи тех, кто пишет "для себя". Это сотни тысяч почитателей, испытавших вкус слова. Это все мы, да, все мы, норовящие втиснуть "стишок" в любой поздравительный адрес, и те, которые вдруг берутся писать стихи "по-настоящему". Мы в этой атмосфере живем, ею дышим и потому ее не замечаем.
Литература Южного Урала вносит свои крупицы в драгоценную сокровищницу идеальной действительности, которую создает человечество.
Я и представить не могу, что произойдет в нашей жизни, если вдруг исчезнет литература.