18-01-06
На сцену камерного Устинов шагнул прямиком со студенческой скамьи. Виктория Мещанинова увидела выпускника театрального факультета академии культуры и искусств в дипломном спектакле и сразу пригласила его к себе в театр. Было это в 1997 году, памятном для сценической жизни Челябинска. Театральный факультет заканчивали студенты, впервые получающие в стенах академии дипломы профессиональных артистов. Не все пришли работать в театр. Не все в нем задержались. По сей день на сцену Нового художественного театра выходит Наталья Заступова. Органично влился в жизнь академической драмы Олег Плаксин. К троице первопроходцев, не изменивших театральному призванию, принадлежит и Устинов.
Хотя однажды и он оказался на распутье: захотелось найти дело спокойное и прибыльное. Случайно познакомился с ювелиром, получил от него соблазнительное предложение: "Давай научу. Если руки растут откуда надо, все получится". Не окажись руки и в самом деле на месте, фортуна вряд ли бы улыбнулась. А еще помогли фантазия, интуиция, вкус, не только Богом данные, но и вскормленные все тем же актерским ремеслом. Благодаря этим качествам и вторая профессия для Устинова оказалась не только средством получения достойного заработка (вместе с друзьями-коллегами он имеет свою мастерскую), но и средством реализации творческих задумок. Роман самостоятельно проектирует образцы изделий из золота. Работает и с серебром. Этот капризный и экономически невыгодный материал дает богатейшие возможности для эксперимента в области формы.
Однако "прогнать от себя театр", чтобы "сидеть на стуле ровно", Устинову так и не удалось, в конечном счете понял, что без театра ему не жить: "Театр повышает температуру горения. Теплым быть скучно. Хочется адреналина. В театре я горю, а не тлею". По жизни большинство из нас стесняется подобных пафосных слов. В устах Романа они звучат естественно и органично, поскольку выражают самую суть его подхода к жизни, само зерно его личности.
Устинов ценит театр прежде всего за возможность свободного проявления творческих сил, за радость импровизации. И счастлив, что работает с партнерами, готовыми откликнуться на любой творческий посыл. Этот импульс может оказаться даже легкомысленным, шутейным, как во время представлений "Феличиты". Без взаимных розыгрышей спектакль никогда не обходился. То партнеры костюмами поменяются, то выйдут не из той кулисы, то вместо одного реквизита подадут другой. А потом с легкостью и удовольствием выходят из этих ситуаций.
А еще театр дарует возможность встречи с неординарными, талантливыми личностями. Такими, например, как режиссер из Перми Сергей Федотов: "Работает он жестоко, как диктатор, подавляет актера психологически. Во время репетиции может быть грубым, не брезгует нецензурной лексикой. Зато какой результат! "Игроки" настолько точно выстроены, что в каком бы состоянии мы ни находились, из этого каркаса не выбиваемся. Во время показа спектакля в городе Лобня Гоголь постоянно над нами шутил, доказывал, что он мистический автор. Один из актеров выбил стекло в оконном проеме, другой оторвал висящую над столом лампу. В одном эпизоде я не смог прорваться на сцену, дверь заклинило. Пришлось бежать через улицу прямо в костюме, в наклейках, гриме. А спектакль прошел прекрасно! Так что по садомазохистскому уроку общения с Федотовым я даже тоскую. А к его режиссерскому прессингу мы постепенно приспособились. Научились использовать такой психологический прием: он тебе "тудыть-растудыть", а ты мысленно надеваешь кастрюлю на голову, и ничего тебя не трогает. Только отвечаешь: "Да, хорошо, сейчас сделаю".
А еще Устинов ценит театр как место энергетического обмена между актером и зрителем. Восхищается творчеством Алексея Гуськова и Константина Райкина, по нескольку раз пересматривает фильмы с их участием. И счастлив, когда хотя бы на несколько процентов добивается аналогичного результата: "Да, иногда получается. Вот в спектакле "Волки и овцы" в роли Беркутова я выхожу к микрофону и произношу только одно слово: "Господа". И уже два раза на этой реплике раздавались аплодисменты. Значит, в данный момент я превратился в комок энергии. Сделал выброс и получил отклик. Пока, к сожалению, эту энергию я не умею в достаточной степени контролировать. Но постоянно к этому стремлюсь. Или возьмите тех же "Игроков". Еще до начала спектакля за кулисами мы разбредаемся в разные стороны. Володя Зеленов, Михаил Яковлев и Игорь Миногин, например, садятся в гримерке и по-настоящему играют в карты. Кричат друг на друга, сыплют подзатыльники. Начинается спектакль: и мы сразу работаем в полную силу. И зал затихает, чувствует этот поток энергии".
Но, конечно, самое главное - театр предоставляет актеру возможность высказаться о наиболее значительных проблемах современной жизни. Мечта Устинова - поработать в пьесе Максима Горького "Дачники". Именно этот драматург кажется ему наиболее современным, он помогает искать ответ на вопрос: почему сегодня многие люди ведут себя на земле, как пришельцы, дачники? Почему не стремятся сделать что-то капитальное, значительное? Почему им важно только "взять деньги - и отвалить"? Почему лишены стыда: "Недавно я посмотрел по телевидению передачу о Георгии Буркове. Спутники всей его жизни - записная книжка и бутылка. Но появился еще Василий Макарович Шукшин, который и жалел его, и издевался: "Ты слабохарактерный. Только писать дневник, иронизировать над собой и можешь". Бурков обижался. Но оставался рядом с Шукшиным. Видимо, кто-то должен помочь человеку признаться в своих ошибках, недостатках, осознать их. Этим "кем-то" может, должен оказаться и театр".
Ирина КАМОЦКАЯ