18-11-04
Сергей БЛИНОВСКИХ
Челябинск
Из ряда челябинских бизнесменов Владимира Бодрова выделяет некая особая энергия. Чуть менее года назад он стал одним из инициаторов создания новой организации с многозначительной аббревиатурой УФСБ, что расшифровывалось как Уральская федерация содействия бизнесу. Пресса вполне оценила чувство юмора организаторов, когда первое заседание совета УФСБ своим присутствием почтил главный федеральный инспектор Валерий Третьяков, в прошлом возглавлявший областное управление главной спецслужбы страны. Вскоре о новом союзе малых и средних предпринимателей заговорили в другой тональности: организацию "признал" авторитетный в области "профсоюз олигархов" - Союз промышленников и предпринимателей, подписавший с УФСБ специальное соглашение о партнерстве. Сегодня федерация содействия бизнесу, по словам Владимира Бодрова, претендует на статус единой дискуссионной площадки по проблемам малого и среднего бизнеса.
"Челябинскому рабочему" председатель совета директоров промышленной группы "Картель "Промснаб" Владимир Бодров рассказал, как делать бизнес в России и что бывает, если он ссорится с властью.
"Мы хотели купить разрез на паях с областью"
"Биография у меня самая типовая", - говорит про себя Владимир Владимирович. И перечисляет: родился в Челябинске в 1960 году, закончил автотранспортный техникум, служил в погранвойсках, работал в милиции на оперативной должности, при задержании преступника был ранен, состоял в коммунистической партии.
"А далее была перестройка", - резюмирует предприниматель, словно проводя разделительную черту - "до" и "после".
Идею оставить милицию и начать жизнь с чистого листа, уйдя в бизнес, Владимир Бодров вынашивал не один день. К решительному шагу подтолкнул будущий глава облизбиркома Вилен Позин, в то время заместитель начальника Советского райотдела милиции по воспитательной работе.
С середины 90-х годов компания "Авеста" занялась поставкой экибастузских углей на Троицкую ГРЭС. Зачетные схемы в то время почти полностью заменили собой "живые" деньги. Поэтому в товарной схеме "угольный разрез - ГРЭС - угольный разрез" были задействованы до 60 процентов предприятий области. Ни один университет не давал такой глубины знаний специфики уральской промышленности.
- Не жалеете, что в то время не приняли активного участия в приватизации?
- Мы никогда, и особенно в те годы, не были обласканы властью, не водили знакомств с ее влиятельными представителями. Как следствие, не имели доступа к активам приватизируемых госпредприятий. Хотя не стоит забывать, что для многих участие в приватизации тех лет оказалось временной удачей. Часть из приватизационных схем первой половины 90-х была потом оспорена в судах, и кое-кому со скандалом приходилось расставаться с доставшейся за бесценок собственностью.
- Вы так избегали близости к власти или просто не попали в обойму приближенных к ней предпринимателей?
- Увы, успех бизнеса у нас в стране слишком сильно зависит от личных отношений с властью. В 1997 году мы оказались втянуты в серьезный конфликт с областной администрацией. Хотя вернее говорить о противостоянии персонально с первым вице-губернатором Владимиром Уткиным. Думаю, куратору экономики и промышленности области показалось, что мы ведем себя на рынке слишком самостоятельно. У нас попытались отобрать бизнес, дабы поставить его под личный контроль высокопоставленного чиновника.
Мы попали под пристальное внимание "шестерки" (управление по борьбе с организованной преступностью. - Ред.) и налоговой полиции. Было возбуждено несколько уголовных дел.
- И какова была цена вопроса?
- Мы отгружали на ГРЭС до двух эшелонов в день и закрывали до 80 процентов потребности станции в угле. Разумеется, это был очень большой оборот в деньгах.
На тот момент мы были готовы принять участие в приватизации одного из разрезов Экибастузского угольного бассейна в Казахстане. И выходили с соответствующими предложениями в администрацию области. Мы понимали, что от успешности этого проекта зависит энергобезопасность Южного Урала, поэтому были готовы обсуждать возможность совместного владения и пользования приватизируемым разрезом.
- Вам тогда была по силам покупка целого разреза?
- Это стоило от двух до пяти миллионов долларов. С учетом валютного курса того времени не очень большие деньги. Учтите, что себестоимость экибастузского угля - не более трех долларов за тонну, а российскому потребителю он обходится в 11 долларов. Так что это была бы очень выгодная прежде всего для области сделка. Если бы она состоялась, на Южном Урале были бы более низкие энерготарифы, иначе бы складывались отношения между предприятиями и энергетиками. Областные власти получали серьезный аргумент в переговорах с руководством РАО "ЕЭС России" о передаче в оперативное управление области Троицкой ГРЭС. Собственный стабильный источник качественных углей был именно тем аргументом, услышать который хотели в руководстве энергокомпании.
Но кураторы промышленного блока администрации были больше озабочены удовлетворением собственных амбиций. В итоге сделка не состоялась, разрез купил СУАЛ, который был заинтересован в прямой поставке углей в Свердловскую область. А мы ушли из этого бизнеса. Разумеется, все претензии правоохранительных органов к нам тут же были сняты.
- И чему вас научил этот опыт?
- Я стал смотреть на жизнь шире, интересоваться состоянием дел в разных сегментах бизнеса. Тем, как живет малый предприниматель, для которого встреча с проверяющим органом сродни стихийному бедствию, оставляющему за собой шлейф долгов и штрафов. Понимание этого позднее подтолкнуло меня к идее создания федерации содействия бизнесу.
"Нужно знать дни рожденья чиновников..."
- А как, на ваш взгляд, власти должны вести себя по отношению к бизнесу?
- Любые их попытки принять участие в коммерческих процессах мало того, что недопустимы, они приводят к неэффективным решениям и весьма ощутимым потерям в экономике. В итоге это сказывается и на социальной сфере.
Власть должна создавать комфортные условия для существования малого бизнеса. Пока же он не развивается ни вширь, ни вглубь. Зацепился за ранее освоенные промплощадки под крылом таких гигантов, как ЧТЗ, и что-то там делает. Если мы говорим, что в Америке и Европе малый бизнес занимает до 70 процентов в объеме валового внутреннего продукта, то у нас - от 15 до 20 процентов.
- Но власть говорит об обратном: число малых предприятий растет как на дрожжах. Челябинскую область ставят в пример другим регионам...
- Большинство малых предприятий, которые числятся на официальном учете и на которые ссылаются чиновники, в реальности не существует. Это мертвые неработающие структуры. Значительная часть таких фирм-фантомов просто не пройдет ближайшую перерегистрацию.
- То есть власти просто оперируют не той статистикой?
- Вопрос в том, как считать. И какой результат в итоге вы хотите получить.
По формальным признакам фирма, контролирующая поставки металлолома на ММК, может попадать под определение малого предприятия и пользоваться всеми предусмотренными для него налоговыми льготами. На фактически это подразделение промышленного гиганта, оперирующее очень большими финансами. И таких фирм при любом крупном промышленном предприятии множество. Благодаря им создается радужная статистика. Но к уровню и качеству развития малого предпринимательства она, конечно, имеет только косвенное отношение.
- Насколько Челябинск комфортен для бизнеса?
- Мне кажется, последнее время намного легче стало работать. Хотя вопросы с выделением землеотводов, как и прежде, решаются кулуарно, а чиновничья бюрократия уже на низовом уровне губит предпринимательскую инициативу.
- Принято считать, что в большинстве российских мегаполисов наряду с бизнесом, который работает на общих основаниях, непременно есть и группа предпринимателей, пользующихся лояльностью руководителей мэрии. Что вы об этом думаете?
- Вы поставьте себя на место мэра или его заместителей. Если, скажем, право на застройку достанется безвестному бизнесмену и тот "завалит" объект, кто окажется под огнем критики? Вполне естественно стремление работать с тем, кто вызывает доверие и не подведет.
Проблема не в лояльности власти как таковой, а в том, чтобы любой предприниматель имел возможность добиться ее через определенную процедуру, в которой отсутствует взятка. Это касается всех уровней власти.
И меня радует, что такая система взаимоотношений бизнеса и власти начала работать в нашем городе. Пожалуй, даже активнее, чем в других городах-миллионниках.
- А можно в таком городе, как Челябинск, успешно вести бизнес, не будучи лично знакомым с его руководителями?
- Можно, но тогда он не должен касаться городской инфраструктуры.
Наши опросы бизнесменов показывают, что дни рождения должностных лиц для них - это святое. Кто-то дружит с инспектором, кто-то - с главой комитета. И от этого процесс согласования нужного постановления движется значительно быстрее. Думаю, никакого ноу-хау я здесь никому не открыл. Хотя очень надеюсь, что ситуация будет меняться. Но пока она такова, какова есть.
Близкие отношения с властью всегда чреваты проблемами. Можно выстроить свой бизнес на хороших контактах с тем или иным чиновником. Но однажды они себя исчерпают, и бизнес рухнет, лишившись поддержки.
"Мы создавались не под выборы..."
- В области насчитывается около десятка предпринимательских союзов. Скажите, чем все они занимаются и для чего надо было создавать еще одну организацию?
- Я ведь на собственном опыте убедился, что значит конфликтовать с властью или ее высокопоставленными представителями, не чувствуя за своей спиной поддержки бизнес-сообщества. Да, структур по поддержке предпринимательства действительно много, но нет единой площадки, на которой бизнесмены могли бы обсудить свои проблемы и сформулировать солидарную позицию в диалоге с властями. Каждая из них, вроде объединения женщин-предпринимателей, решает какие-то собственные локальные задачи. Но проблем всей предпринимательской среды они не понимают и не знают. Предпринимательская среда весьма своеобразна по своей природе, постоянно присутствует конфликт интересов. Мы попытались преодолеть эту разобщенность.
- И получилось?
- Мы объехали 23 муниципальных образования, чтобы на месте посмотреть, как живет малый бизнес. А предприниматель, особенно в небольшом городе, очень зависит от власти и от ее расположения. Публично, вслух говорить о конкретных фактах притеснения он, как правило, опасается. Мы провели нечто вроде анонимного анкетирования. Попытались обобщить предпринимательскую практику, подняться от частных ситуаций до уровня проблемы, чтобы решить ее уже на системном уровне.
- Кому-то конкретно УФСБ уже помогла?
- Я считаю, мы внесли очень значительный вклад в разрешение конфликта вокруг группы предпринимателей, арендовавших помещения у железной дороги. От имени федерации содействия бизнесу подготовили обращение предпринимателей на имя главного федерального инспектора и в прокуратуру области с просьбой вмешаться в сделку, ущемляющую интересы не только предпринимательского сообщества, но и города в целом.
Жесткую позицию мы заняли и в ходе переговоров с городскими властями по проблеме летних кафе. Администрация, на наш взгляд, чинила их владельцам неоправданные препятствия. Благодаря публичной огласке конфликт удалось разрешить.
- Когда вижу в руководстве организации предпринимателей высокопоставленного чиновника, задумываюсь: то ли он на своем рабочем месте недорабатывает, то ли предприниматели неуютно чувствуют себя без чиновничьего пригляда.
- Речь, вероятно, о федеральном инспекторе Алексее Львовиче Слепышеве, который действительно до последнего времени входил в состав совета Уральской федерации содействия бизнесу. Есть, конечно, некая кажущаяся двойственность в такой ситуации. С другой стороны, президент заявил о необходимости поддержки малого и среднего бизнеса. К кому мы должны были обратиться за поддержкой, создавая свою организацию? Логично, что мы сочли возможным пригласить в состав Совета Федерации сотрудника аппарата полпреда президента на Урале. Сегодня Алексей Львович в совете не работает, но мы по-прежнему поддерживаем контакты. Приглашаем также к участию в работе все заинтересованные стороны. Недавно подписали соглашение о сотрудничестве с "Единой Россией", СПП, "ПромАссом", Партией пенсионеров.
- Приходилось слышать обвинения в адрес УФСБ о том, что она якобы создана исключительно под выборы...
- Это, конечно, не так. Более того, чтобы избежать подозрений в том, что организацию "придумали" для помощи кому-то во время избирательной кампании, мы изначально отказались от фигуры единоличного лидера, отдав предпочтение коллективному органу управления.