18-12-02
Выбирая собеседников среди гостей Архиповского фестиваля номер три, я остановилась на Владиславе Пьявко, которого мы, возможно, услышали в последний раз, и Анне Самуил - восходящей звезде оперной сцены.
Владислав Пьявко: "Опера - высшее духовное наслаждение"
- Владислав Иванович, ходят слухи, что этот челябинский фестиваль Ирины Архиповой может стать последним.
- Откуда эти слухи, я не знаю. Только из-за того, что Ирина Константиновна не приехала?
- Возможно, поводом для них стал и меньший фестивальный багаж.
- Он стал меньше потому, что нас подвело Министерство культуры России, не дали ту денежку, которую обещали. В этом году фестиваль полностью прошел на коште Петра Ивановича Сумина.
- То есть фестиваль состоится и в следующем году?
- Естественно, он уже прописался на Урале, и в свое время губернатор со сцены сказал: "Ирина Константиновна, вы от нас не отвертитесь".
- В скольких городах сейчас проходит этот фестиваль?
- Во многих. Где есть интерес и понимают, что это такое, я имею в виду интерес денежных мешков, там мы проводим. Что греха таить, опера - это высшее духовное искусство и высшее духовное наслаждение, оно не всем доступно. В опере квинтэссенция всех искусств - и литература, и живопись, и музыка, и театр, и певческий голос. Если каждый компонент экстра-класса, то получается блестящий оперный спектакль.
- Программа фестивалей у вас меняется в разных городах?
- Естественно. Мы проводим фестивали, где есть оперные театры, отталкиваясь от их репертуара. Привозим своих солистов, и молодых, и заслуженных, которые тянут на себе весь репертуар, и мастеров, которые сходят, но еще могут показать что-то. Это здорово как для тех, так и для других, потому что все, встречаясь с новой средой, волнуются. Хозяева тоже стараются не ударить в грязь лицом.
- Говорят, что и вы жутко волновались на репетиции.
- Я вам скажу, что я всегда волнуюсь. Если артист не волнуется, он ничего не несет в зал, его тембр абсолютно пуст и неинтересен зрителю. А когда ты волнуешься, но это волнение перед тысячеголовой гидрой сумеешь переключить в творческое, в своего персонажа, то точно попадаешь в образ.
- Много ли вы сейчас поете?
- Я работал 15 лет в Большом театре, потом 7 лет работал в Немецкой опере с дочкой, сейчас мы свободные художники. Стараюсь держать репертуар, который на мне висел всегда - это "Кармен", "Трубадур", "Аида", "Флория Тоска". Сейчас пригласили на фестиваль в Казани спеть Самозванца. Давно я не пел Самозванца, хочу вспомнить моего сумасшедшего.
- То есть вы поете в основном на фестивалях.
- Не только. Я и в Одессу, и в Киев ездил, и в Самаре мы сейчас делаем интересную программу "Парад теноров". - Владислав Пьявко и компания. В Италии три тенора, знаменитые забулдыги Паваротти, Доминго и Каррерас. А мы, когда было 125-летие Энрико Карузо, в музее Ермоловой собрали 12 теноров и говорим: что, разве у нас нет хороших голосов?
- Вы как-то отслеживаете судьбу молодых артистов, которых открываете зрителю?
- А фонд Архиповой для того и существует, чтоб поддерживать, помогать и представлять, то есть дать первый толчок в жизнь, а дальше уж как судьба сложится. Вот у Димы Хворостовского сложилась прекрасно, Оля Бородина - это тоже наша питомица. И все имена, какие вы ни возьмете, все прошли через горнило конкурса Глинки, Ирина уже 40 лет стоит у его руля, 5 лет я с ней вместе. За всеми мы пытаемся следить, всем пытаемся помогать.
- Вам не обидно, что выпестованные вами таланты покидают нас, уезжают за границу?
- Это очень обидно. На оперное искусство сейчас идет гонение в нашей стране. Если вы возьмете любой театр на Западе, от маленького до великого, везде наши певцы. Они поют и большие, и средние партии.
- То есть проблема в том, что Большой театр не может всех вместить?
- В Большом театре половину выгнать надо, если не больше, потому что он потерял свое лицо, свои традиции. А традиции в преемственности поколений. Нельзя выгонять мастера. Рядом с этим мастером молодежь растет. А сейчас они, как щенков, бросили молодых артистов, они барахтаются и не знают, что делать.
- Вы себя имеете в виду под большим мастером?
- Я ушел сам, потому что мне стало неинтересно. Нет соперников и не с кем искрить. Но ломка как раз началась тогда, когда Александр Лазарев нарушил традицию преемственности поколений. Он создал так ситуацию, что ушел Володя Атлантов, ушел потом я, ушла Ирина, ушла Милашкина и многие, многие другие.
- Чем вы сейчас занимаетесь?
- Основное - фестиваль "Ирина Архипова представляет...", "Парад теноров". Фонд Ирины Архиповой организовал свое издательство. Начали мы с программы "Жемчужины мира музыки" и первую книгу выпустили о Сергее Яковлевиче Лемешеве. Вторую - об Ирме Петровне Яунзен, вы даже не знаете, кто она такая. А это не менее гениальная женщина, блистательная исполнительница и собирательница народных песен малых и больших народов. Последнее направление - ежегодное торжественное вручение премий фонда Ирины Архиповой в самых разных номинациях.
Анна Самуил: "Виолетта - это смерть в расцвете любви"
- Ваша Виолетта поразила близостью к западной школе пения. Только ли Ирина Архипова, мастер русской школы, ваш учитель?
- Да, только Архипова, но ее школа не чисто русская, она много гастролировала в Италии и, безусловно, много впитала в себя. Кроме того, я достаточно много слушаю, благо есть сейчас такая возможность.
- Вы учились в консерватории по классу скрипки и только потом начали петь.
- Нет, не потом, одновременно. Будучи на втором курсе консерватории как скрипачка, я выдержала прослушивание и была принята на первый курс вокального факультета. Потом Ирина Константиновна меня послушала, сказала, что голос есть, нужно заниматься и есть будущее как певицы. Все время я училась на двух факультетах - инструментальном и вокальном.
- Ваша любимая партия?
- Сейчас Виолетта, для меня это воплощение идеи смерти в любви. Она проживает короткую жизнь, но очень яркую, иначе о ней не написали бы оперу. И смерть настигает ее как раз в расцвете, в тот момент, когда хочется жить.
- Были ли громкие успехи и провалы?
- Провалов пока, тьфу-тьфу-тьфу, не было, а самый громкий успех - конкурс Чайковского, где я получила третью премию.
Российские конкурсы гораздо сложнее, чем зарубежные, особенно в Москве, когда вокруг тебя ничего не меняется, а ты сам должен поменяться.
- Сколько языков вы знаете?
- Английский, немецкий, итальянский, который начала учить в связи с пением на языке оригинала.
Олеся ГОРЮК