19-01-01
Он пришел в редакцию в отчаянии:
- Дом у нас совсем заваливается. Помогите! Ведь не себе прошу. Куда мне десятерых детей девать?..
Более странной семьи придумать невозможно. Игорь Мотыгин подобрал и вот уже шестой год воспитывает чужих, брошенных, никому не нужных мальчишек от семи до семнадцати лет. Конечно, это просто в голове не укладывается. И за все эти годы не было человека, который не спросил бы Мотыгина, зачем ему, молодому мужчине, такой груз, что движет им: расчет, корысть, жажда славы? Иногда Игорь не выдерживает, взрывается:
- Если и есть у меня расчет, то на наше будущее. Что из этих пацанов выйдет, если опять рассовать их по интернатам? Опыт у них есть - снова ударятся в бега. Начнут воровать, попрошайничать. Вот вам девять преступников.
А дома, он уверен, поставит парней на ноги. Вон самый старший, Евгений, на трубном работает. Только что женился - под Новый год свадьбу сыграли. Живет отдельно, а семье все равно помогает. И Максиму, правой руке отца, уже 20, тоже работает. Не сомневается Игорь Анатольевич - вытянет и других.
И никаким подвигом это не считает - жили же раньше на Руси вон какими большими семьями. Пять-семь детей никому не казались обузой. Недаром же Николай Бердяев называл русскую семью школой жертвенности. А случалась беда - без слов разбирали сирот. Так было и с ним самим.
Родители трех его племянников, Жени, Вити и Сережи, спивались на глазах. Когда дома пировали, пацаны убегали ночевать к дяде Игорю.
- У меня ведь и у самого такая судьба, - рассказывает Игорь Анатольевич. - Я с Сельмаша. Отец пил да по ЛТП мотался. Мать вышла замуж за другого. Отчим бил меня, и я убегал к бабушке. Баба Тоня меня и вырастила. Как же я перед родными племянниками дверь закрою?
Грязные, оборванные, голодные, настрадавшись от неустроенности и страха, они, как бездомные кутята, приползали сюда - чуть отогреться и подкормиться, отойти от скандалов.
Потом отец с матерью, продав квартиру, перебрались в барак. Деньги, вырученные за жилье, уходили на пьянки-гулянки. В разгар одной из них и произошло убийство. Мать скончалась от черепно-мозговой травмы. Отца посадили. Трое детей, младшему из которых было девять, остались без денег, без крыши над головой. Тогда Игорь забрал их к себе.
- Они и так уже практически у меня жили. Куда их было девать?
Игорь Мотыгин жил по тем временам небедно. После службы в транспортной авиации работал водителем автоколонны, а в ночь, как человек абсолютно непьющий и безотказный, выходил механиком ОТК. Да еще по командировкам мотался. Возвращаясь домой, он не находил племянников - жена выставляла их за дверь. Или пацаны уходили сами, не выдержав попреков за каждый съеденный кусок хлеба.
Когда маленький Витька с горя пустился в бега и был снят с поезда аж в Белоруссии, Игорь принял решение: усыновить мальчишек. Жена категорически возражала. Без ее согласия сделать этого было нельзя, и он стал их опекуном. Но разлад, скандалы в доме не прекращались. Ни 85-летняя баба Тоня, ни жена Лена не выдержали жизни с тремя чужими мальчишками. Все кончилось разводом, разменом квартиры.
Бабушке нашли полуторку в том же Ленинском районе. А для себя и племянников Игорь купил дом в Потанино - в деревне прожить легче: и огород кормит, и озера кругом - пацанам раздолье. Домишко маленький, неказистый, на нескольких хозяев, но как же радовались ему Женя, Сережа и Витя, дети заводского района, впервые оказавшиеся в деревне. Они купались, рыбачили, загорев до черноты. Впервые поливали и пололи грядки в собственном огороде. Вместе с Игорем ремонтировали, перестраивали домик, чтоб у отца была своя, отдельная, комната. Вынесли кухню на веранду, обустраивали нехитрый быт. Завели огромного пса. И все не могли успокоиться, поверить, что жизнь может быть такой счастливой - ни в мечтах, ни в снах не представишь.
Дальше события развивались невероятно, как в мыльной опере. Мотыгин пришел в управление образования района с отчетом об опекунстве. Но инспектору было не до него:
- Некуда детей девать, - кивнула на двух затравленных маленьких бродяжек. - 15 суток их в спецприемнике продержали. Ни приюта, ни детдома у нас в районе нет. Возьмите к себе хоть на время!
У десятилетнего Коли пятеро братьев мал мала меньше. Мать спилась, лишена родительских прав. Продала квартиру. Сын нигде не учился, попрошайничал на вокзале. История Женьки похожа как две капли воды. Только его маленькому брату улыбнулась судьба - его усыновила германская семья. Будь Женька помладше - взяли бы и его. Но ему уже семь лет.
Игорь глянул на сопливого тщедушного малыша - и зашлось сердце.
- Жалко мне их. Вся душа изболится. Возьму хоть обогреть. А потом разве оторвешь? Я-то ведь знаю, что их ждет, - рассказывает Мотыгин. - И пацаны все добрые, хорошие, неиспорченные. Вон Саша - посмотрите, как рисует: у него же дар Божий.
Пять лет Саша Матвеев провел в детском туберкулезном санатории. Держали его из милости, не зная, куда деть. Десятилетний мальчик рассказывал, что жил в Ленинграде, потом родители бросили его в какой-то деревне. У него даже свидетельства о рождении не было. Сегодня Игорь Анатольевич с гордостью показывает мне новенькие "метрики". Сколько сил, нервов потребовалось ему на одно только восстановление документов. Теперь они есть почти у всех ребят. Держу в руках аккуратно запаянное в пластик свидетельство о рождении. Такого мне видеть не приходилось: в графах "отец", "мать" стоят прочерки.
- А дни рождения пришлось придумать самим, - комментирует Мотыгин. - Мы их обязательно отмечаем.
В который уж раз с сомнением вглядываюсь в этого странного человека: ну какой из него отец? Собственная семья не сложилась. Нет не то что педагогического - даже высшего образования. Неказист, одет более чем скромно, немногословен. Только его мальчишки за годы своих недетских скитаний научились видеть в людях не только внешнее:
- Папаня знаете какой добрый! Опоздаешь вечером к десяти - закричит, заругается, а потом сам и расстроится.
- Папка себе даже зубы вставить не может - все нас одевает, обувает. Вон Сашка три пары обуви за лето износил.
Они слушаются его беспрекословно. И, между прочим, все, кроме маленького Гришки, которого родной отец бил головой о стены, хорошо учатся.
Игорь Анатольевич не любит вспоминать, как доставались ему эти "хорошие дети". Сколько натерпелись они с одним только Санькой!
Его забирали прямо из спецприемника. Мотыгина предупредили: ребенок трудный - ворует, нюхает клей, в свои 12 лет ни разу не был в школе.
Его едва довезли до дома. Сашка садился посреди улицы и орал: "Отпустите! Не хочу, не пойду!" А дома все не мог прийти в себя, очарованный цветным телевизором, видиком, "Dendy", а больше всего - велосипедом. Его отмыли, одели. Договорились об индивидуальном обучении в школе. А через несколько дней он сбежал.
Вернулся сам как побитый пес. "Еще сбежишь нюхать свой клей, - предупредили пацаны, - не возвращайся".
Не успел парень обжиться - новая беда. Заболел.
- Сколько мы позору, страху натерпелись, всех врачей обошли. Я как путящий папаша лекарства покупаю, свечи: А ему все хуже и хуже. И вдруг как гром среди ясного неба - у ребенка сифилис.
Всех тогда девятерых ребят вместе с отцом на две недели положили в кожно-венерологический диспансер. Представляете, что говорили об этом в маленьком поселке!
Но и отец, и восемь детей оказались здоровы. Только пойди теперь останови деревенские слухи и сплетни. Тем более, что история имела продолжение. В управлении образования Мотыгин рассказал инспектору о случившемся и вдруг услышал:
- Мы в курсе. Мальчик был изнасилован в районе вокзала. Ведется следствие.
- А мне-то почему никто ничего не сказал? - ахнул Игорь.
- Вы бы его тогда не взяли:
И было следствие, опознание двух преступников. Потом суд, на котором Мотыгин представлял интересы несовершеннолетнего сына. А параллельно он мотался с ним по больницам и готовил к школе.
Сегодня Александр уже взрослый, ему 17, учится в девятом классе. 90-летняя баба Тоня, у которой еще хватает сил помогать своим "мужчинам" и стирать, и готовить, уговаривает внука усыновить Сашу, в котором души не чает. Тогда она сможет прописать его в свою полуторку.
- Все бы ничего, - говорит Игорь, - только мы тогда лишимся опекунских денег. А ведь и так с трудом сводим концы с концами.
Да и как иначе. Десять растущих парней за стол сели - восемь булок хлеба как не бывало. Разве повернется язык сказать, что гречку можно есть и без хлеба?
А они осенью этой еще и без своей картошки остались - кто-то аккуратно выкопал все пятнадцать соток. Парни с досады чуть не плакали в борозде, ведь все лето поливали, окучивали, жуков обирали: "Узнаем, кто:" Только не деревенские это сделали - у своих не поднялась бы рука. Им в поселке, наоборот, помогают чем могут.
Мы застали ребят у игровой приставки к телевизору. Только "малышни" не было - они на продленке в школе. В комнатах - ни соринки, будто женская рука прошлась, чистота и порядок. И хоть кроватями заставлены все стены, чистенькие занавески, ковры, ажурные накидки создают немудреный уют.
Две эти комнатки в тридцать метров стали первым настоящим домом для десяти мальчишек, выросших в подвалах, притонах, на помойках. Эти взрослые дети вообще не говорят о своем прошлом, тщательно обходя любое упоминание о нем. Потому что та страшная жизнь осталась за стенами их отчего дома.
Только вот старенький дом не выдерживает - он ведь еще постройки 37-го года. Рушатся наружные стены, бегут по ним огромные трещины, провисает потолок, течет крыша. А недавно огромный кусок штукатурки с потолка пробил Игорю голову. И тогда он пригласил комиссию.
Специалисты ее ужасались и ахали, ведь дом находится в аварийном, опасном для жизни состоянии. "Проживание в нем детей невозможно" - таков итог длинного официального заключения. Есть по этому поводу и решение комиссии по делам несовершеннолетних администрации области, обязующее главу Ленинского района предоставить большой семье Мотыгина нормальное жилье.
Более того, нашли в Потанино и хороший, добротный дом для них: пять комнат, кухня, газовое отопление, сарайчики, участок в 10 соток. Хозяин уезжает за границу и готов оставить ребятам все - от мебели до кур. И просит за дом в 65 квадратных метров по нынешним меркам недорого - 220 тысяч рублей. Казалось бы, куда уж лучше?
Только нет у администрации Ленинского района и таких денег.
- Район живет тяжело. В бюджете пока нет доходной части. Да и в смете у нас нет денег на покупку дома, - объяснили мне его руководители.
Неужели проблема будет решаться лишь тогда, когда отчий дом обвалится на головы десятерых детей?
Нина ЧИСТОСЕРДОВА
Александр КОНДРАТЮК (фото)