19-03-03
Лидия САДЧИКОВА
Челябинск
Имя Марио Корти я уже не один год слышу от Бориса Ройзмана, генерального директора челябинского радио "Континенталь". По крайней мере, с того момента, когда по инициативе Бориса Григорьевича в Челябинске на частоте 67,55 УКВ началось вещание передач радио "Свобода". "Континенталь" стал одним из первых российских партнеров этой глобальной радиосети. Интерес к нему Ройзман объяснял так: "Радио "Свобода" - это особый институт вещания со своей стилистикой, своими традициями и профессионализмом такого масштаба, которого мы еще не достигли, потому что в смысле свободы слова у нас маловато опыта. Это такое информационное пространство, которое русским слушателям не перестает быть интересным. Много лет назад его слушали в нашей стране сквозь "глушилки". Пришло время чистого звучания. Присутствие этого радио у нас - своего рода школа для российских радиожурналистов".
Господин Корти - директор Русской службы "Свободы", штаб-квартира которой находится в Праге. Марио хоть и руководитель и эфир для него никогда не был основным делом, является создателем и ведущим уникальных передач, например, цикла "Казанова" - о связи музыки с литературой (в свое время Корти учился в Миланской консерватории). Человек, фантастически преданный русской культуре, Марио хочет делиться своими знаниями с русскими радиослушателями. Если говорить о жанре его программ - это некий радиотеатр.
Но Борис отзывался о Марио в первую очередь не как о коллеге, а как о личности, называя его лингвистическим гением и космополитом. Почему? Потому что Корти родился в Италии, жил в Аргентине, работал в России, США, Германии и других странах. Он в совершенстве владеет несколькими языками. Русский Марио учил без какой-либо служебной надобности, а по пристрастию. Он с детства обожал язык Толстого и хотел читать его и других великих русских писателей в подлинниках.
Недавно Марио Корти вновь приезжал в Россию, где, впрочем, он бывает по делам службы дважды в месяц, и при этом увеличивается количество его друзей. На этот раз он побывал в городах, где вещает "Свобода", в рамках фестиваля всероссийских программ, чтобы прочесть для местных журналистов потрясающе интересную лекцию - "Культура первого абзаца". Для репортеров, "делающих" новости, это на самом деле важная тема. Челябинск для Корти интересен еще и тем, что здешний литератор Дмитрий Бавильский написал рецензию на автобиографическую книгу Корти "Дрейф", которую он сочинил на русском языке. Она вышла в московском издательстве "Вагриус", между прочим, предисловие написал Андрей Битов. Там есть такие строчки: ": я не знаю ни одного его предшественника. В обратную сторону - было: русские писали на иностранных языках. А вот чтобы кто-то писал художественную прозу по-русски, имея родным другой язык, - я этого не встречал ни разу. :В общем, может быть, это окажется первый иностранец, пишущий по-русски".
- Итальянец, прекрасно говорящий по-русски, работает в американской организации! Как это вышло?
- Так сложились обстоятельства жизни, - ответил мой собеседник без малейшего акцента. - Впервые в Советский Союз я приехал в далеких семидесятых. Три года работал переводчиком в итальянском посольстве. Тогда у меня и появились необычные знакомства: правозащитники, писатели, диссиденты. В России эти люди были изгоями. Когда я приехал в Москву в августе 1972 года, как раз было большое дело Якира и Красина. Очень многих из их друзей вызывали на допросы, я с этим сталкивался, и не по долгу службы. Они мне давали свои сочинения, а я их переправлял за границу без разрешения моего руководства. А у меня не было дипломатического статуса. Вскоре начались протесты с советской стороны. В конце концов, меня отозвали из СССР. Нет, не выгнали, но мое руководство попросило меня уехать.
- А как удавалось переправлять "тайный груз"?
- Каждый из работников посольства мог пользоваться дипкурьером и посылать свою личную почту.
- А что потом происходило с документами?
- Они предназначались для друзей тех же правозащитников, которые эмигрировали за рубеж. Там документы печатались, распространялись. Когда я начал работать на радио "Свобода" (вначале штаб-квартира была в Мюнхене), там был отдел самиздата. Корреспонденты и другие люди переправляли документы из СССР на Запад, а они концентрировались на радио "Свобода" и издавались. Даже существовали подписчики этой литературы: журналисты, университеты, библиотеки. Кроме того, часть материалов использовалась в эфире. Помните, как в то время характеризовали "Свободу"? Ее называли "Зарубежные голоса". А голоса-то звучали изнутри вашей страны.
- Интересно, что потом эти материалы возвращались в СССР в так называемых "списках". Помню, как их тайком читали мои московские друзья.
- Да, возвращались в форме "тамиздата" - в машинописном виде и в форме радиопередач.
- Если детализировать, что особенно вам запомнилось из тех материалов? Что вы черпали из них?
- Очень многое. Во-первых, выходил журнал "Хроника текущих событий", который освещал нарушения прав человека в СССР. Информация поступала от наших добровольных сотрудников из Питера, Москвы, Киева, Грузии, Мордовии, Перми и так далее. Когда я начал в 1979 году работать в Мюнхене, то попал в отдел самиздата. Была у нас маленькая редакция, мы подбирали документы, представляющие наибольший социальный интерес. У нас был еженедельный выпуск "Материалы самиздата". Это заявления, протоколы обысков, допросов, стенограммы судебных процессов, которые поступали на Запад усилиями диссидентов. У нас, кстати, были огромные аналитические отделы. Их в 1995 году закрыли и оставили только вещание. Я потерял работу. А архивы, материалы исследовательской деятельности (все бумаги радио "Свобода" и "Свободная Европа") были переданы в Центральный европейский университет, который финансируется Соросом и находится в Будапеште. После этого я попросил, чтобы меня перевели в Русскую службу, и я переехал в Прагу.
- Вас и ваших коллег советские спецслужбы подозревали в шпионаже?
- Еще бы! Утверждали, что мы сами сочиняем эти документы, хотя там стояли подписи и были приведены адреса. Мы изучали также все газеты и журналы, издаваемые в Советском Союзе. Специальные люди читали статьи, классифицировали их, создавали архив. Если появлялась в документе фамилия прокурора или какого-нибудь партийного деятеля, мы могли проверять ее уже в официальной прессе и в своих самиздатовских публикациях делали сноски, комментарии, чтобы возникала более полная картина событий.
- Что можно было почерпнуть из советских печатных органов в условиях жесткой советской цензуры? Мы, журналисты, в те времена были сами себе цензурой: знали, что можно выносить на страницы газет, а что нельзя.
- Ну да. Иногда ошибались, выдавая желаемое за действительность. Но тем не менее весь этот огромный поток информации изучался, систематизировался и использовался в передачах радио "Свобода". Иногда меня приглашали для участия в программах, когда возникала тема, в которой я разбирался.
- Уже много лет информационное поле свободно, закрытых тем не стало. Интересно ли теперь работать?
- Даже интереснее, чем прежде. Во-первых, наконец-то распахнулись двери в Россию. У нас здесь появилась огромная корреспондентская сеть, и мы, наконец, можем заниматься настоящей журналистикой. Потому что получаем информацию на месте. Даже столкнулись с конкуренцией. Не боюсь признаться, что не всегда мы лучше других. А в те годы у нас конкурентов не было, и все, кто жаждал информации, через "глушилки" нас слушали.
- Как же вы теперь завоевываете слушателей?
- Неповторимой стилистикой, традициями, журналистской школой. Знаете, мы очень аккуратные, не передаем сплетен. В России люди опьянели от свободы слова и иногда пишут на основе слухов. Мы себе этого не позволяем. Кроме того, передаем разнообразную картину мира, в этом смысле у нас нет конкурентов. Радио "Свобода" - большая организация. У нас бюро в Вашингтоне, Нью-Йорке, Праге, Москве, Питере, Екатеринбурге. Масса корреспондентов во всем мире. Мы выполняем функцию общественного радио.
- И ничего коммерческого?
- Ничего. Рекламой мы не занимаемся, только саморекламой. Финансируемся из средств американского бюджета через конгресс.
- А со стороны американцев не бывает претензий: мол, я плачу налоги, чтобы русские слушали передачи:
- Бывают. Это бывало и раньше. Проводились целые кампании по этому поводу. Некоторые сенаторы и конгрессмены оспаривали наше существование. Я полагаю, подобное повторится и в будущем и это нормальный контроль над тем, как используются финансы. В первую кампанию, помню, с нами "боролся" сенатор Фулбрайт, очень много его выступлений цитировалось в советской печати. Тогда радио "Свобода" подчинялось ЦРУ. И он добился, чтобы никаких взаимоотношений у нашей организации с ЦРУ не было. "Свобода" перешла в ведение конгресса.
- А русские? В свое время было много противников вашего радио. Сейчас они есть?
- Есть, как и во всем мире. Не всем нравится то или иное средство массовой информации. В 1993 году Ельцин выпустил указ о том, чтобы за заслуги радио "Свобода" мэр Москвы предоставил помещение корпункту и дал аккредитацию корреспондентам. Но привилегиями мы не воспользовались, а сами нашли помещение. Платим за аренду, платим налоги. И все же это была как бы награда. Мы таким образом зарегистрировались в Москве как СМИ, получили лицензию для вещания на средних волнах. А вот президент Путин отменил тот указ.
- Марио, я знаю, что вас сильно интересуют культурные связи России и Европы. Этой тематике посвящены ваши программы. Вас можно назвать просветителем?
- Слово "просветитель" мне не очень нравится. Просто у меня есть некоторые знания, и я ими делюсь со слушателями. В данное время мои личные интересы и профессиональные планы совпадают. Не всегда это было в моей жизни, но теперь могу сказать: я счастлив! Мне нравится "Свобода". Это радио личностей. С ним сотрудничали и сотрудничают Александр Галич, Сергей Довлатов, Алесь Адамович, Игорь Померанцев, Иван Толстой, Анатолий Стреляный, Борис Парамонов, Петр Вайль и другие. Я и мои коллеги считаем себя частью общего русского культурного наследия. Возможно, звучит пафосно, но это так и есть.