19-04-2000
- Объясните, пожалуйста, как главный в России специалист, что же такое на самом деле современное искусство?
- Искусство всегда было связано со временем и местом. Мы говорим: Франция, XVIII век или Россия, начало XIX века. Современное искусство - то, что продолжает эту историю искусств. Но в ХХ веке с искусством и со временем произошли некоторые метаморфозы, которые людей смущают.
Раньше смена парадигмы в искусстве по времени была чуть больше либо совпадала по времени с жизнью человека. До конца XIX века уходила эпоха в искусстве, и вместе с ней уходили люди. В XX веке историческое время сжалось. Уже через 20 лет эпоха импрессионизма прошла, а художники остались. Еще, условно говоря, через 15 лет сошел русский авангард, а художники опять остались. Сегодня можно говорить о каких-то 4-5 годах, в течение которых парадигма в искусстве меняется. При этом и люди, которые делали искусство прошлого, остались. Они интересны, талантливы, но относятся к другому времени. Поэтому сам термин "актуальное искусство" появился именно в том смысле, что есть искусство, непосредственно связанное с сегодняшним днем.
- Чем же характеризуется ХХ век в искусстве?
- Первое, произошло размытие личности в самой сфере деятельности. В ХХ веке искусство стало возможно объяснить. А раз так, то можно объяснить замысел еще до начала работы. Значит, отныне можно творить вместе. Второе - и против этого часто люди протестуют - искусство перестало быть "тайной". Разве тайну можно разложить по полочкам? Искусство ХХ века "раскладывается" по полочкам гораздо больше, чем искусство XIX века. Третье, появление музея современного искусства. Раньше собиралось именно старое искусство. Главной фигурой на рынке был так называемый знаток. Он знает автора, знает, как отличить фальшивку от оригинала. Он разбирается в прошлом.
- Как изменилась работа собирателя в ХХ веке?
- Сегодня уже нет проблемы аутентичности. Появилась проблема прогноза. Мы делаем ставку на этого художника, думаем: хорош он или плох? Появился новый тип людей, определяющих ту самую актуальность. Это кураторы музеев современного искусства.
Разбираться в современном искусстве гораздо сложнее, чем в прошлом. Когда коллекционер или банк покупает работы некоего известного художника, его имя - это марка. Например, Энди Уорхолл. А если собирать молодых художников, на что опираться? Единственное - на имя галереи. Например, галерея Кастелли в свое время открыла Уорхолла. Он стал великим художником, и те, кто у него покупал работы за 7 тысяч, продают теперь за 2 миллиона долларов. Значит, экспертные оценки этой галереи очень важны. Значит, и молодого художника есть смысл оттуда брать.
- Формировать будущее - занятие ответственное...
- Как у любого процесса, у этого есть плюсы и минусы. Основной минус - все стало, действительно, очень жестко. Гораздо жестче, чем было раньше. Условно говоря, для художника из Челябинска, даже если он очень талантлив, не попади он в эту систему, перспектива практически исчезает. До конца XIX века еще можно было рассчитывать на благодарное будущее. Говорили: "Потомки меня оценят" и т.д. Теперь, к сожалению, этого сказать нельзя. То, что не оценено современниками, исчезает бесследно. Поэтому важно ощущать себя внутри контекста. Для современного искусства это понятие является ключевым.
- Контекст - это что?
- В первую очередь, это контекст истории искусства. Художник, который сегодня творит так, будто бы до него ничего не делали, как и в писательстве, - это графоман. Художник, который делает некий проект, должен иметь в виду все проекты, которые реализовывались до него во всей толще культуры. Во-вторых, есть современные художники. Все, что делается, обязательно должно корреспондироваться с происходящим сегодня в искусстве вообще.
В-третьих, контекст собственной судьбы. Тот художник, который не развивается, - всегда в прошлом. В-четвертых, социальный или региональный контекст. Философия едина, а социум всегда связан с тем местом, где живешь. Кроме банального чувства времени есть еще и чувство специфичности. Неудача наших либеральных философов на мировой сцене связана как раз с тем, что то, что они хотели сказать, уже было сказано. Напротив, наши славянофилы в мире гораздо более "конвертируемы".
- Насколько я понимаю, традиционных, эстетических критериев для определения современности искусства недостаточно...
- В современном искусстве вообще проблема с простыми критериями, такими, как композиция, например. Все они уже давно ушли из искусства в область дизайна, стали прикладными. Зачем нужны такие сложные контексты? Это и есть замена простым критериям. Мы не можем, глядя на ту или иную технику, сказать, современное это искусство или нет. Кроме одного случая - если она не связана непосредственно с этим временем. Живописное полотно может быть сделано в XVII веке, а может и в XX. Но интерактивное сетевое произведение искусства принадлежит своему времени. Возможно, это самый легкий способ стать современным художником - использовать современные технологии.
- Не появляется ли при таком подходе поле для спекуляций?
- Безусловно, но тут главное не назвать спекуляцией естественное исследовательское стремление художника узнать новую технику. "Конъюнктурное" желание современного художника использовать современную технику я-то считаю скорее позитивным, чем негативным. Другое дело, что художник всегда не один. И мы можем выбирать, кто интереснее.
- Зрители жалуются, что не понимают современное искусство:
- Сегодня художник как раз и стремится сократить дистанцию между собой и профанным обществом. Это, быть может, одна из характерных черт постмодернистского (ПМ) времени. Художник перестал быть героем или учителем. Раньше, глядя на произведение искусства, человек с полным на то основанием спрашивал: а что автор хотел мне сказать, чему научить? Подспудно была мысль, что художник выше, чем простой человек. Это как раз модернизм в чистом виде. ПМ-эпоха утверждает другое. Художник теперь такой же профессионал, как и любой другой. У него есть свои задачи, он выражает определенные идеи, но это вовсе не означает, что он лучше тебя или хотел бы тебя чему-то научить. Если человек видит перформенс "человека-собаки" Олега Кулика и считает, что художник это нечто высшее, естественно, будет говорить, что Кулик - не художник. Но ведь художник сам ставит перед собой задачи. Он, возможно, хочет вас разозлить. Если он выполняет эту задачу хорошо, шокирует, наталкивает на какие-то мысли, вызывает у вас рвоту:
Художником сегодня быть очень трудно ввиду того, что искусство прошлого так внушительно, так героично. Трудно же взять и отказаться быть героем, когда еще 50 лет назад художник таковым был. А сегодня художник, пытающийся быть героем, скорее комичен, чем интересен.
-По-вашему, что будет представлять собой искусство завтра?
- У меня, разумеется, есть несколько предположений. Не каким конкретно будет искусство, а по поводу искусства в целом. Вот, скажем, подвергается сомнению один из самых мощных и до сих пор самых нерушимых фундаментов художественной жизни - взаимоотношение копии и оригинала. Оригинал - это нечто очень ценное или бесценное. Копия же ничего не стоит, даже если на уровне изображения это абсолютно одно и то же.
Ныне разница между копией и оригиналом исчезла вовсе. Если рукописи Гоголя существуют, то рукописей Пелевина уже нет. Он пишет на компьютере, передает текст на дискете. И это значит, уходит целая эпоха в культуре. Я уверен, за этим последует мощный кризис, но он будет положительным, поскольку художник освободится от необходимости создавать тело искусства или делать его как предмет, как драгоценность. Оно перестанет быть средством вложения денег. И художник окажется один на один с сугубо художественными задачами.
- Ваша деятельность вопреки, может быть, чаяниям до сих пор воспринимается как нечто маргинальное. А ведь раньше казалось, что рухнет советская система - и ваши представления об искусстве станут доминирующими в обществе. Что скажете?
- В России место будущего занято прошлым. Думая о будущем, люди всегда подставляют какое-то прошлое. Нас спасает лишь то, что прошлое у всех разное. Одни думают о прошлом, которое было 30 лет назад, другие - о сталинском времени, третьи - о монархии.
Даже в полупросвещенных кругах современное искусство в России по статусу не является таковым. А - левым флангом современного искусства. Думаю, это во многом проблема образования. Если нет "пробегания" художественных эпох на уровне обучения, то всегда у художника, скажем, будет соблазн их воспроизводить. А есть еще разность регионального и интернационального контекстов. Было бы удивительно, если бы страна, стремящаяся к самоизоляции, конкретно в искусстве стремилась бы к открытости. Есть три ствола, которые должны быть общими у нашего искусства с мировым. Уровень технологий, язык и международное право. А внутри этого можно говорить о разнице. Пока этого у нас не поймут - не только в сфере искусства, а и вообще, - говорить, что мы достигнем каких-то высот, было бы слишком романтично.
- Идея передать свою коллекцию современного искусства любому провинциальному музею - насколько это был жест?
- Нет, это осмысленная позиция. Я принял для себя решение, что сам я музеев создавать не буду. Знаете, это разные профессии - коллекционер и музейщик. Мне не хотелось бы становиться в ряд людей, которые планируют создать музей современного искусства.
А еще мне хотелось показать, дать сигнал, что нет московского искусства, нью-йоркского, парижского или челябинского. Есть мировое искусство. Если где-то в провинции появляется музей современного русского искусства, этот город становится точкой на культурной карте мира.
Мы сейчас формируем проект, по которому коллекция разбивается на два десятка выставок. В течение трех лет они будут ездить по российским музеям. За это время мы познакомимся с их директорами. Выставок несколько, и каждый из директоров музеев сам выбирает, какую из них он хотел бы у себя "прокрутить". Выставки очень простые, ясные, небольшие, могут что-то объяснить. Такой набор, чтобы каким бы ни был директор музея, он бы себе обязательно что-то нашел. Наша задача - познакомить с этим искусством, самим познакомиться с людьми, которые там есть. И, может быть, со временем, действительно, найти ТОТ музей.
- Вы никогда не бывали в Челябинске?
- Нет. Каким представляю? Сложно ответить. Я был в Новосибирске, Тюмени: У меня есть представление, что большие города в России - они как бы чуть в прошлом. Я слышу: "Челябинский рабочий", появляется представление, что Челябинск - рабочий город. Но я готов обмануться. На самом деле городу нужно иметь чуть-чуть. Нижний Новгород в этом смысле очень интересен. Он в общем такой же, как все. Но у него есть небольшой кусочек вокруг Кремля, который дает обмануться, ты можешь не выходить за границы этого куска и жить в абсолютно современном европейском городе. Очень важно, чтобы было место, где есть возможность обмануться:
Айвар ВАЛЕЕВ