19-08-99
Не купив заблаговременно билет, я смотрел первый спектакль казанцев с балкона. Большего счастья нельзя было желать: полный зал, мгновенно реагирующий на сценическую речь - родную речь! Значит, живы.
Жив и театр, почти столетний странник. Немало театральных трупп и прежде колесило по российским просторам, и одна, наиболее сильная, в 1907 году назвалась так: "Сайар" - странник. Именно его традициям, подвижническим и верным национальному духу, следуют академический театр имени Г. Камала и все другие татарские труппы. В их числе и театр имени К. Тинчурина, посетивший на прошлой неделе Челябинск. Рассеянность татар оказалась для национального театра в некотором роде благом. Во всех крупных городах Средней Азии, Поволжья, Урала и Сибири, а также в двух российских столицах - везде многочисленная благодарная публика.
Другой крупный театр, возникший чуть позднее "Сайара", но уже в Уфе, назывался "Нур" - свет. А если точнее по сути - просвещение. Эту функцию татарские театры несут и по сей день. Странствуя и показывая, они напоминают соплеменникам о важности сбережения традиций, о необходимости возрождения. "Возрождение - это история как орган жизни", - сказано Мерабом Мамардашвили. Народу на его историческом пути выпадали периоды недолгого продыха, когда запреты и притеснения бывали ослаблены, и вот тогда-то народ убедительно проявлял свой живоносный культурный потенциал. Так было в 1905-1913 годах. Так есть теперь.
Татарский театр не потрясает зрителя новациями, присущими сегодня мировому искусству. Он сознательно традиционен и отдает предпочтение мелодраматическим сюжетам, воскрешающим быт и нравы татар при обстоятельствах, общих для всех людей. Вот хотя бы такая история: дочь и внук овдовевшего старика непременно хотят его оженить. Внук приводит в дом легкомысленную девицу, чтобы оставить ее здесь, а деда спровадить на жительство к подходящей хозяюшке. Дочь старика запарилась в поисках "невест", и те идут одна за другой, но у старика, что называется, свои принципы. И все это так полно, так искренно, с таким воистину театральным эффектом разыгрывают артисты, воодушевленные живейшим зрительским интересом к перипетиям вокруг деда Гайфуллы.
Но есть у деда Гайфуллы прообраз, давно знакомый зрителю по пьесе Т. Миннуллина "Альмандар из Альдермеша". В каком-то смысле можно сказать, что главный герой татарской драмы за последние два десятилетия - старик. Однако таковой вовсе не символизирует угасание, слабость и безнадежность. Наоборот, и Альмандар, и Гайфулла крепки статью, умельцы в любом деле, любят петь и шутить и неравнодушны к прекрасному полу. Молодежь-то пожиже, не столь искренна в чувствах и страдает забвением истоков. Можно и так истолковать тему: Старик - это образ народа древнего, разумного, не потерявшего себя в истории. Так что традиционные подходы в театре не всегда суть стары, особенно когда находится такой типаж - олицетворенная проблема...
Ба! Вот еще один старик. Немецкий плен, страх перед наказанием оставляют Мифтахетдина за кордоном, и вот теперь, доживая свои дни в Швеции, он подает весть на родину. В спектакле "Сломанный браслет" много наивного, чувствительного, как в любой мелодраме, но с каким блеском и страстью разыгрываются сцены и с каким трагическим накалом звучит монолог главного героя: "Здравствуй, Казань, родимая сторона Татарстан!"
Оказавшись в Швеции, Мифтахетдин женится на соплеменнице. Их дети учатся в Финляндии. Почему в Финляндии? А потому, что в Хельсинки, в университете, есть кафедра татарского языка. От времени до времени наш герой встречается с соплеменниками, проживающими в других странах Европы и Америки. И на чужбине не порываются родственные связи, не слабеет память об истоках.
И все это театр отыгрывает чисто, с должным профессиональным умением, а главное, без надрыва и нагнетания страстей социального или иного толка. Наоборот, в спектакле много веселых ситуаций, много шуток и смеха. Искомый результат: татары помнят свои истоки, они талантливы и мужественны, но что важнее - они умеют жизнерадостно смеяться. Слабый не смеется над собой.
Зрительный зал был полон все три дня гастролей. И было много молодых людей, один из них живо напомнил мне американского гроссмейстера Гату Камского, в прошлом нашего соотечественника. Вероятно, мало кто знает, что прославленный шахматист носит имя своего деда. А дед, Гатаулла Камский, был актером татарского театра в Оренбурге.
Да, такая вот получилась у меня связь между чувствами от театральной игры и представлениями о жизненном.
Рустам ВАЛЕЕВ.