19-10-02
Прошедшая перепись населения странным образом вдохновила на самоиронию, а ведь готовился гордиться.
Даже не предполагал, что доживу до столь радостных времен, когда можно без проблем сменить не только пол, но и национальность. Утром лег на стол еще как бы мужчиной, а вечером проснулся уже натуральной дамой, обдумывающей, какой сексуальной окраски начинать подыскивать кавалера. А какие перспективы при смене национальности!.. Впрочем, в какую страну удалось бы махнуть, это уже вопрос второстепенный. Главное-то не в этом. Можно и в своем отечестве, так сказать, на малой родине, вдруг стать если и не иностранцем, так самым что ни на есть коренным аборигеном, чьи родовые корни проросли на данной территории еще во времена коллективной охоты на птеродактилей. Или наоборот, объявить себя представителем хоть и молодой нации, но опять же самой главной, а не той, что на эту роль претендует и таковой считается. Для чего это надо? А кто его знает, вдруг пригодится. Может, автономию какую на законных основаниях придется выколачивать, с собственной столицей, своими президентом, бюджетом и привилегиями. Не надо отмахиваться и от ощущений: из поколения в поколение считал себя русским, и вдруг выясняется, что не такой уж ты русак, а больше смахиваешь, скажем, на казака. В одной маленькой увельской деревеньке потомки давно умерших казаков, к примеру, нет-нет да и назовут штанины мужских шаровар калошинами. При разговоре иной раз скажут не "знаем", а "знам". Опять же мужичков тянет к лошадям и лампасам: Время от времени размышлял, к какой же национальности относить этих своих земляков, не всегда литературно-грамотно произносивших русские слова, и не находил ответа. И вот, наконец-то, подсказали. "Наша национальность - казаки, - во время переписи населения, "малороссийским" говорком всерьез утверждал представитель этого сословия. - У нас свои обычаи, свой выговор, свои песни..." Словом, не русские мы, а казаки. Так и запишемся, поголовно. Послушал доводы казака-кубанца, раскинул мозгами и пожалел, что себя-то я "вписал в историю России" по национальности чистокровным русским. А мог таковым себя и не засчитать, есть резоны. В моем селе, очень давно основанном тамбовскими переселенцами, до недавнего времени старые люди говорили на таком языке, что казакам, хоть кубанским, хоть уральским, и не снилось. Язык вроде бы и русский, да не совсем таковой. Не наши, не деревенские люди, чтобы посмеяться, часто декламировали слоган, сохранившийся еще со времен гражданской войны: "Всех казаков перебьем, самаи останемся!" Так якобы говорили мои предки, воевавшие с белогвардейцами-дутовцами. Да я и сам помню, как мои односельчане между собой разговаривали. Чай они называли чеем, слово "горячий" превращалось в "горечий" и так далее, в той же транскрипции, испорченной тамбовско-южноуральской. Ну, а главное, определяющее нашу деревню слово было "самаи", вместо слова "сами". Из-за этого слова моих односельчан по-иному и не называли, только самаями. И все знали, о ком говорят. И сейчас еще называют, и так же все знают, о ком. Один из главных признаков национальности - язык. У коренных жителей моего села он и сейчас отличен от соседей, и всем нам впору сменить свою национальность. Чем плохо стать самаями?! Могли, но не стали. Жаль, здравые мысли к нам, самаям, приходят "апосля". Впрочем, со сменой национальности еще не все потеряно. Лет, может, через десять, во время очередной переписи населения, возьму да и объявлю себя, к примеру, хазаром. Вроде бы как представитель этого давно исчезнувшего народа уже объявился на просторах земли русской? Нашлись даже трое: скифов. Вот кого не ожидали! И еще столько лет до очередной переписи - не стать ли и нам всем поголовно скифами? Как там у поэта? "Да, азиаты - мы. С раскосыми и жадными очами!" Ух ты, дух захватывает! n