21-01-98
Классический виток культуры завершается у нас на глазах. Они уходят, художники, родившиеся в начале века. Они, носители символических значений в культуре и искусстве. Они уходят и разводят за собой мосты, оставляя связи между поколениями духовные - воспоминания, благодарность, сожаления...
...В октябре, чтобы получить парижскую "Золотую пальму", присужденную Челябинской областной картинной галерее международной ассоциацией "Мир без границ", я, проездом из Петербурга, заехала в Москву. В офис ехать было рано, и я с утра отправилась на Верхнюю Масловку, квартал, где с тридцатых годов находятся мастерские художников и их детей. Я ехала повидать Татьяну Александровну Шевченко, известную художницу, дочь и ученицу своего отца, русского и советского авангардного художника-новатора Александра Васильевича Шевченко.
В начале восьмидесятых годов наш музей, почти не имея работ интереснейшего периода отечественного искусства 1900-1930-х годов, особенно 20-30-х (кроме правоверных соцреалистических картин), с большим опозданием - "стало можно" - кинулся в семьи художников Москвы, Ленинграда, Челябинска в поисках произведений, исполненных в характерных для того времени пластических стилях, рожденных остротой взгляда на мир и резкой постановкой проблем пластической формы. Сначала был Фальк, приобретенный у А.В. Щекин-Кротовой, его вдовы, затем подарены ею его живописные этюды и графические листы. Вторым был А.В. Шевченко от Т.А. Шевченко, его дочери, открывшей двери своей мастерской перед Челябинской галереей по рекомендации А.В. Щекин-Кротовой. И уж вслед за выставкой Фалька в 1981-м в картинной галерее прошла выставка графики А.В. Шевченко, самая большая, по словам дочери, из состоявшихся графических после смерти художника. Рисунки, монотипии, гравюры на линолеуме, работы гуашью и темперой, акварели - прекрасные работы, незабываемые открытия и переживания романтического периода отечественного и мирового искусства. Соприкосновение с эпохой, личностью художника через живую память его дочери.
Татьяна Александровна гостила в дни выставки в Челябинске. Она была значительно старше нас, молодых сотрудников музея, и обращалась с нами, как с детьми, но уважительно. Ее влажные, блестящие карие глаза останавливались на говорящем внимательно и надолго. В ней удивительным образом сочетались постоянство и переменчивость мнений. У нее был не только меткий глаз, но и язык - она тут же наделила представителей местного "бомонда" точными прозвищами, выражавшими человеческую суть. Она глубоко чувствовала и понимала всю неоднозначность человеческой природы и страшно интересовалась людьми. Все ее наблюдения тонули в портретах, в их легкой дымке, сложность образа прикрывалась недосказанностью и трогательной бережностью. В ней жило глубоко женственное и бережно-охранное чувство, и в этом чувстве сгорали все низменные проявления природы. И женщины расцветали, юные, как весенние цветы, мечтательные, с задумчиво мерцающим взглядом. Так, видя жуткие запои на творческой даче в Тарусе Беллы Ахмадулиной, после которых в мучительном чувстве вины она целовала руки подавальщицам в столовой и просила у них прощения, Татьяна Александровна написала ее в голубой бархатной тунике с серебряной цепочкой на груди, с лицом потерянного ребенка... Критика сравнивала портреты Т.А. Шевченко с рокотовскими. "А знаете, Белла тогда на даче все повторяла любимую молитву Пушкина". Это была вторая, после Богородицы, молитва, которой научила меня в детстве моя мама, молитва, которую я переписала тогда со слов Татьяны Александровны - Ефрема Сирина. "Господи, Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь мне. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй мне, рабу Твоему. Ей, Господи, царю, даруй ми зрети мои прегрешения и не осуждати брата моего, яко благ еси и ныне и присно и во веки веков Аминь".
Ее родители были художниками. Папа - Александр Васильевич Шевченко (1883-1948). Теперь нет ни одного крупного или поменьше издания об искусстве первой половины ХХ века, где бы не было его имени, его работ. Его произведения - в постоянной экспозиции Третьяковки и Русского музея. Это - теперь. А во второй половине тридцатых - в сороковые годы на него был навешен официальный ярлык формалиста. Шевченко промерил все стили и направления европейского и отечественного искусства 1900-1930-х: импрессионизм, кубофутуризм, лучизм, конструктивизм, создав свой - в конце двадцатых в батумской и аджарской сериях. А окончил - сплавом импрессионизма, "Сезанна с Пуссеном" - в сороковые. Артистичный, смелый, увлекающий молодых вхутемасовцев, красивый, с внешностью южанина: оливковый цвет кожи, темные яркие глаза.
Мать Татьяны Александровны Надежда Сергеевна Псищева осталась на этапе символистских акварельных работ в стиле модерн, крошечных миниатюр. После поездки в Париж, из которой оба Шевченки привезли легкие импрессионистические рисунки и акварели, родились дети. Надежда Сергеевна, тяжело заболев, в 1913 году умерла, оставив двухлетнюю дочку. Растила ее уже сестра матери Лида, на которой женился Александр Васильевич. Среди приобретенных с выставки 1981 года работ А.В. Шевченко - портрет его жены 1907 года. "Бедная моя мама. Очень талантливая была, больше всего в жизни любила искусство, родила двух детей-уродов: брата Леву с волчьей (она говорила - львиной) пастью и меня - художницу", - иронично подшучивая над своей судьбой, говорила Татьяна Александровна в нашу недавнюю встречу.
...Потом мы делали выставку живописи Александра Васильевича из собрания Татьяны Александровна, небольшую, и не смогли тогда уговорить ее продать типичную шевченковскую работу. Она подарила этюд "Дома" 1919 г., после расчистки нашим реставратором В.П. Кочневым этюд принял совершенно экспозиционный вид.
Потом мы делали выставку живописи Татьяны Александровны, и она очень переживала, боялась оказаться недостойной отца. И вдруг, среди смятения, ей открылось: Александр Васильевич писал в солнечном освещении, а дочь - в лунном. И все стало на свои места. Татьяна Александровна просияла и ходила счастливая. Выставка, развернутая в залах, где сейчас постоянная экспозиция русского искусства, была беззащитно-красивой.
Купить тогда, кроме ее работ ранних сороковых годов, ничего не удалось. Татьяна Александровна готовилась к выставке в Москве...
Потом мы уже редко ездили в Москву и редко виделись, все известия шли через В.П. Ваганова, челябинского художника, подружившегося с Татьяной Александровной, и она, в свою очередь, вовлекла его в круг своих друзей - художников и искусствоведов.
Спустя много лет я увиделась с Татьяной Александровной осенью позапрошлого года. Будучи на стажировке в обновленной Третьяковской галерее, побежала к ней поздороваться и поговорить. Застала в мастерской, в которой Татьяна Александровна и жила, и работала. На мольберте - маленький холст, красивые мазки, но изображение не складывается - Татьяна Александровна начала слепнуть, перенесла операцию, но зрение продолжало падать. Мы обнялись. Показала последние работы, красивые по цвету, но распадающиеся по форме. "Как, Галя? Я ведь не вижу, что получилось!" Я удивилась: как, не видя, можно брать такие изысканные отношения. Преувеличенно восторгаться бессмысленно - ложь во спасение не поможет, Татьяна Александровна обнаружит ее сразу.
Рассказываю о выставке "Модерн" в нашем музее, о том, что символизм занимает меня сегодня сильнее других, я вижу его прямую и "обратную" перспективу в будущем и в прошлом. Татьяна Александровна перебивает меня восклицанием: "Символисты - мои любимые художники, я сама символистка, и мама моя была символисткой". Мы опять обнялись.
"Давай посмотрим мамины работы, достань вон те старые папки со стеллажа". Смотрим. Сверху - монотипии Татьяны Александровны. Выпрашиваю их за стильность в подарок в галерею. Дошли до прелестных миниатюр акварелью, аппликаций шелком: Надежды Сергеевны! Потихоньку выпрашиваю 2-3 работы. "Хорошо, у вас есть папины работы, мои возьмете в Росизо, а мамины будут - вся наша семья в музее будет". "Татьяна Александровна, платить сейчас не из чего, - набираюсь наглости. - Подарите, а?" Острый взгляд в мою сторону: "Хорошо, пусть у вас будет, только Вере Шалабаевой не говори (это известный искусствовед из ГМИИ имени А.С. Пушкина, автор последней монографии-альбома об А.В. Шевченко - Г.Т.), она хотела сделать выставку мамину, будет меня ругать..."
Простите, Татьяна Александровна, но, я думаю, мой рассказ теперь не нанесет вам и вашей памяти вреда. Отдавать в Челябинск страшновато было не только вам - ведь так далеко он от Москвы, за горами, за лесами, почти тридевятое царство...
Было поздно, я боялась не успеть на метро. "Галя, давай и мои работы посмотрим, выбирай, ведь меня настоящей у вас нет, что там ранние работы - там еще не я". Мы выбрали пейзаж и портрет, хорошего экспозиционного формата, в ее духе, нежно-серебристая, холодно-голубоватая гамма, более легко написан пейзаж, многослойно-нагруженно - портрет. Упаковали. Одиннадцать работ Н.С. Псищевой-Шевченко, две живописи и две монотипии Татьяны Александровна плюс двадцать ранних линогравюр - альбом с авторских досок Александра Васильевича. Ночью по темному парку за стадионом "Динамо" тащусь с тюком подарков (еще альбом А.В. Шевченко, выше упомянутый, в научную библиотеку картинной галереи). Сердце переполняют радость и благодарность. Радость - еду после стажировки не налегке - везу в собрание 35 произведений. Благодарность Татьяне Александровне за то, что она остается выше всех высоких "планок".
И вот встреча через год, 17 октября. Ни слова упрека, что я не позвонила за год. Привезла благодарственное письмо за дарение в музей. Взяла в руки - отлегло от души, не сердится. "Жду Киселева, будет писать, делать мамину выставку. Посмотрим, Галя, что я написала, сначала тебе покажу. Думала, не смогу писать из-за слепоты, пережила такой панический ужас, все сидела и плакала, что не смогу работать. Сейчас я лучше вижу и снова работаю, правда, много не могу".
И ставит. Нет, не преувеличиваю - шедевр. Маленькая картинка. У края сада две фигуры в светлом и темном и удаляющееся сияние воздуха. "Это мои воспоминания о Самарканде, когда мы были в эвакуации". А я подумала, что это евангельский сюжет.
...Татьяна Александровна умерла 7 ноября 1997 года. Благодарю судьбу, подарившую эту встречу.
Галина ТРИФОНОВА,
искусствовед Челябинской картинной галереи.