22-02-05
Виктор РИСКИН
Озерск
Вычислил окно
Этот черный пес регулярно появляется во дворе ее дома. Садится на небольшой пригорок и не мигая долго смотрит в окно квартиры на втором этаже.
- Какая-то мистика, - восклицает Людмила Анатольевна, - ведь я его всего один раз покормила, а он уже неведомо как вычислил мое окно и вот теперь приходит навещать.
Остается только предположить: реакция собаки на добро обостряет изношенные струны ее бродячей души, если таковая существует.
- Разумеется, существует, - эмоционально реагирует на мое предположение Людмила Анатольевна. - В противном случае не было бы в русской литературе таких замечательных произведений о животных.
Людмила Абраменко знает, о чем говорит: 24 года она преподает литературу в озерской школе N 24. Встретились мы с ней на уроке, где ее ученики писали сочинение по Есенину. Абраменко уверена, что именно Есенин является зачинателем анималистического жанра. Поэт деревни считал: животные хоть и бессловесны, но не бесчувственны.
Наша собеседница успешно сочетает основную работу в школе со второй, куда, быть может, более высокой страстью - заботами о братьях наших меньших. Именно она создала в Озерске фонд бездомных животных, установила в магазинах города около 30 ящиков для пожертвований на их нужды. Наконец, собрала вокруг себя единомышленников. И не только их:
- Нельзя по отношению к животным исповедовать живодерскую позицию, - считает Абраменко. - В классической литературе нередко характер героя определяется его отношением к животным. Если он жесток к кошкам-собакам, то никакие другие светлые черты его натуры уже в расчет не принимаются. На этом типе может быть только одно клеймо: изверг.
Кошки Эрмитажа
Особенно возмущает Абраменко, что с экранов телевизора или по радио облеченные властью говорят о животных.
- Вы представляете, - делает большие глаза Людмила Анатольевна, - заместитель мэра нашего города Дюрягин не постеснялся противопоставить домашних животных бездомным. Дескать, домашние - это культурные, а бродячие - бескультурные, разносят всякие болезни. Отсюда можно сделать вывод, что последние подлежат уничтожению. Я написала письмо ему лично и в "Озерскую правду", где высказала свое мнение на этот счет. Но если бы он был один! Такую же политику проводит и центр санэпиднадзора: животные не должны жить в подвалах, они заразны и т.д.
- В принципе они правы, - заступились мы за санврачей и чиновников, - от бродячих тварей одни неприятности. Вдобавок они дичают, сбиваются в стаи:
- Такое определение не только бескультурно, но и невежественно, - переключилась на нас Абраменко. - Вы почитайте выдающихся ученых. Если, как они утверждают, не будет уличных животных, то не будут утилизироваться и пищевые отходы. Исчезнут в одночасье с улиц все собаки и кошки. И что? Тут же появятся крысы и вороны! Конечно, бродячей живности не должно быть много. Но естественный процент - непременно. В подвалах Эрмитажа со дня его открытия живут кошки - без них картины не сохранишь. Кошек пятьдесят, кормят их сотрудники музея на свою зарплату. Так почему в подвалах бывшего дворца кошкам жить можно, а в наших, простите, вонючих подвалах нельзя?! Конечно, им бы лучше в квартирах. Но если уж так сложилось, то хотя бы не надо быть убийцами, жестокосердными людьми.
Одноглазый Киссинджер
В отличие от Эрмитажа у самой Абраменко в квартире не пятьдесят, а тринадцать кошек. Почти все не "родные", приемные. То есть подкидыши или подобранные на улице. Зачастую сердобольные люди, обнаружив бесхозного, задрипанного котяру или мамашу с выводком, подкладывают находку к двери, а потом извещают по телефону о сюрпризе. Иные бездомные киски по неведомой "наводке" сами приходят проситься на постой. Людмила никому не отказывает. Моет, чистит, кормит постояльцев, чтобы затем пристроить их в добрые руки. Но прежде старается вывести их из состояния стресса: за время бродяжничества кошки дичают. И еще они теряют веру в людей. Но не в Людмилу Анатольевну! Снова приходится удивляться, что каким-то неведомым нам чутьем они выделяют ее среди других людей.
Не всех удается пристроить. И не только в связи с трудным характером. Того же одноглазого кота по кличке Киссинджер вряд ли кто возьмет. Хотя ведет он себя дипломатично, за что и получил такую кличку: каждого гостя, даже незнакомца, встречает в прихожей и долго ласково трется о ноги. Другие, напротив, в руки не даются, носятся чуть ли не по потолку, рвут шторы и обои, "метят" книжные полки. Но следы проказ тут же убираются, а наиболее острые моменты микшируются духами. Санитарные заботы лежат в основном на 76-летней матери Людмилы и на ней самой. Во что обходится содержание домашнего приюта и кормление уличных знакомцев?
- В мою учительскую зарплату, - без колебаний отвечает Абраменко, - в месяц трачу все шесть тысяч рублей. Да, накладно. Из-за этого мы с мужем реже стали ездить за границу и давно уже не обновляем гардероб. Но по-другому я не могу, домашние давно с этим смирились.
Кошек-собак любят многие. Но вот отдавать им свою зарплату и даже подчинять жизнь себе в ущерб способны единицы. Как дошли до жизни такой? Наш вопрос заставил Абраменко задуматься:
- Даже не знаю: Ой, вспомнила! Мне подруга как-то сказала: "Это у тебя началось, когда мы того пацана избивали!" Нам было по десять лет. Гуляли как-то во дворе. Как раз в это время ремонтировали фасад дома. Строители ушли на обед и оставили открытым чан с краской. Ну, один парнишка, с виду наш ровесник, подманил кошку куском колбасы, схватил за шиворот и бросил в этот чан: Кошка вылезла и куда-то поползла умирать, а пацан убежать не успел. Мы его привязали к забору и долго лупили изо всех сил: Вот на Западе отношение к животным трепетное. У них даже кошачьи психотерапевты есть. Зачем? В семье появился ребенок. Кошка начинает плохо есть: она страдает от ревности, потому что все внимание новому человечку. У нас в таких случаях что делают? Правильно: кошку выбрасывают или усыпляют. А там ее понимают и везут к доктору. И кормят не абы как, а по специально разработанному меню. То есть относятся, как к равноценному члену семьи.
Сосиска для киски
Голос Абраменко, ее призывы все-таки были услышаны. Правда, не властями, а такими же жалостливыми людьми. В активистах бездомного фонда числится 27 человек. Почти все они далеко не самые обеспеченные граждане небедного города. Но кормит ежедневно каждый из них более десятка собак и кошек. Не будем рассуждать, почему малоимущие отзывчивее и добрее, а богатые - черствее и равнодушнее. Это вечный и неразрешимый вопрос. Хотя можно предположить, что сердечность, сострадательность - лишнее для тех, кто встал на путь наживы. Поэтому бесполезно достучаться до их сердца или сквозь окованную дверь особняка. Правда, одного Абраменко допекла. Сказала: "И тебе не стыдно проезжать на своем лимузине каждый раз мимо киоска, возле которого сидит такая красивая кошечка? С тебя убудет, если купишь для нее кусок самой дешевой колбасы?!"
- Сама не видела, но знакомые рассказывали: выходит из иномарки здоровенный дядька в дорогущей дубленке, вытаскивает из кармана сосиску и, приговаривая "кис-кис", начинает бегать вокруг киоска за перепуганной от неожиданного внимания кошкой.
Наверняка найдутся люди, которые скажут: "Тут с монетизацией, льготными таблетками и коммунальными тарифами полная нескладуха, а вы нам кошачьими приютами и докторами головы морочите". Но давно и не нами подмечено: кто к животине разной жесток, тот и к людям особого почтения не испытывает. Если с детства ребенок наблюдал неуважительно-пренебрежительное отношение взрослых к животным или, не дай бог, видел, как полупьяный отец, срывая злобу, ломал сапогами ребра прикованной к будке Жучке, он будет думать, что можно пнуть собаку и тебе ничего не будет. А там недолго и на человека руку поднять.
Людмила Абраменко не пребывает в блаженной эйфории насчет кисок-песиков: мол, все твари Божьи, возлюбите их и все вам простится. Еще меньше она призывает перенести на них статус священных индийских коров. Здесь Людмила как раз сугубый прагматик и отчаянный реалист. По ее мнению, следует ставить приюты для бездомных животных и заниматься стерилизацией. Так, как это делают сейчас в Москве. Только таким путем можно упорядочить численность беспризорных, сократить ее до приемлемого уровня. Пока же остается одно: помогать тем, кто остался по нашей вине без куска хлеба и хозяйского глаза.