23-01-07
Много ли найдется театров в России (да и в мире), имеющих своего собственного композитора? Кажется, за всю историю человечества придумано столько музыки, что к любой пьесе можно найти что-нибудь подходящее. В большинстве театров эту работу выполняет заведующий музыкальной частью. В Челябинском академическом театре драмы имени Н.Ю. Орлова все иначе.
В небольшом кабинетике на пятом этаже Челябинского театра драмы композитор Леонид Иновлоцкий создает к спектаклям оригинальную музыку, которую можно услышать только здесь. Те, кто смотрел "Поминальную молитву", "Самоубийство влюбленных на острове Небесных сетей", "Оскара и Розовую даму" и другие спектакли художественного руководителя театра драмы Владимира Гурфинкеля, наверняка заметили, что музыка занимает в них очень значительное место, становясь порой эпицентром всего действия. Хочется прослушать ее еще и еще раз, уже не из зрительного зала, а дома в наушниках.
Несостоявшийся пианист
Музыкальную грамоту будущий композитор выучил, слушая, как играет на пианино старший брат.
- Ты взял не ту ноту, - то и дело вскрикивал Леня, отставляя в сторону машинки.
- Вот кого надо музыке учить, - советовала родителям преподаватель фортепиано, приходившая к Иновлоцким.
Когда мальчику исполнилось шесть лет, мама повела его в музыкальную школу. О том, что все места на фортепиано были давно распределены, Иоха Хаимовна ничего не знала.
- Можно, я вам "Утро красит нежным светом" сыграю, сегодня эту песню передавали по радио? - обратился Иновлоцкий к приемной комиссии.
Сыграл. "А на тон выше сможешь?" - спросили его. - "Пожалуйста". Увы, феноменальные способности Леню не спасли. После прослушивания Иновлоцким объявили, что все места заняты.
Но весть о мальчишке с абсолютным слухом быстро разлетелась по самарской музыкальной школе, и его все-таки приняли. Впоследствии педагоги видели в нем не столько будущего композитора, сколько неслучившегося пианиста, капризулю, который все время фантазирует.
Когда Леня Иновлоцкий "прочитал с листа" "Экосез" Бетховена, педагогу Доре Савельевне Тартаковской стало не по себе. Мальчик добавил в произведение классика массу собственных аккордов.
- Играй по нотам! - строго сказала учительница и ударила Леню линейкой по рукам.
- Но так же лучше! - искренне удивился он.
Зато в общеобразовательной школе юному музыканту не было цены.
- Меня "выхватывали" на все уроки физкультуры - аккомпанировать. Как сейчас помню, я сижу на математике, открывается дверь: "Можно Иновлоцкого? Там комиссия из гороно приехала смотреть показательный урок по физкультуре!"
Вместе с учителем музыки, подрабатывавшим контрабасистом в цирке, они организовали школьный ансамбль.
- Мой учитель играл на контрабасе, я на фортепиано, где-то мы достали солдатский барабан, с большим трудом нашли металлические щеточки (с их помощью музыканты играют на барабане блюз. - О.Г.) и разучили песню "Жил да был черный кот за углом". В то время она была запрещена, и директор школы разрешила нам исполнять ее без слов.
Выпускную программу в музыкальной школе Леонид отыграл на "четыре".
- Она не годилась даже для музучилища, куда я все же решился поступать, - вспоминает Иновлоцкий. - Слава богу, директор школы написала в характеристике: "склонен к сочинению музыки, импровизациям и экспромтам". Это меня спасло. Одна из педагогов, сидевшая в комиссии, попросила сыграть что-нибудь свое. Я принялся за "Маршевый концерт" собственного сочинения - вскидывал руки, запрокидывал голову. Они стали хохотать: спасибо, достаточно! Смотрю: опять в списках меня нет. И снова через месяц мне позвонили, только не с исполнительского факультета, куда я поступал, а с теоретико-композиторского: "У нас недобор. Приходите".
Уроки Хачатуряна
В музучилище Леонид Иновлоцкий, наконец, оказался в своей стихии. Его учителем стал Леонид Филиппович Другов, ученик Михаила Фабиановича Гнесина и последователь его методики. Суть ее заключалась в том, что любой начинающий композитор мог почувствовать себя равным классику.
- Мы брали пьесу Чайковского и придумывали к ней маленькое вступление из четырех тактов, - вспоминает Иновлоцкий. - То есть я изначально не был обременен необходимостью сочинить нечто оригинальное. Перед вами уже звезда, к которой вы приравниваетесь плечиком, не чувствуете себя ниже. Если садишься только попробовать, прикоснуться, пощупать - это совсем другие ощущения. С Друговым мы сочинили великое множество вступлений. Сначала были простые вещи - Чайковский, Глинка, потом пошли "Мимолетности" Прокофьева, Скрябин: Постепенно вступления превращались в целые экспромты.
Когда Леонид был на четвертом курсе музучилища, в Самару приехал с авторским вечером Арам Ильич Хачатурян. Преодолев природную робость, Иновлоцкий решился к нему подойти:
- Можно, я вам сыграю свою вторую симфонию?
- Уже вторую? А где же первая? - удивился Хачатурян.
- Первую я уничтожил. Давайте начнем со второй, - и юный композитор сел за фортепиано.
Результат превзошел все ожидания. Хачатурян пригласил Леню к себе, а журналистка, везде сопровождавшая автора "Спартака" и "Гаянэ", напечатала репортаж об этой трогательной встрече в журнале "Музыкальная жизнь".
Раз в месяц Иновлоцкий приезжал в Москву с конфетами и букетом цветов и занимался с Хачатуряном в его квартире.
- Помню гигантскую квартиру, огромный рояль, - рассказывает Леонид Исаакович. - Слушая музыку, Хачатурян иногда останавливал меня и говорил: "Что, если мы возьмем такой аккорд и повернем музыку в другую сторону?" Я был ошеломлен от того, какие неожиданности он мне предлагал, и каждый раз был в полуобморочном состоянии от его уроков. Еще я помню, как при мне ему позвонили из Америки по поводу постановки "Спартака". Я услышал, как Арам Ильич великолепно говорит на английском языке. Я очень его боялся. Видел величие этого человека и просто не мог себе представить, что буду у него учиться. Поэтому, когда передо мной встал вопрос, куда поступать, я выбрал Петербург.
В консерватории Леониду Иновлоцкому пришлось нелегко:
- Я постоянно ощущал, что меня недооценивают, не хвалят, не растят. Мне было холодно и страшно. Мой педагог был замечательный мастер, но наш курс был не обогрет. Вспоминал наставления своего первого преподавателя Другова: "Твоя нация, гены твои не дадут тебе упасть". Консерваторские годы я провел в лучах его тепла.
С корабля в театр
В 1985 году Леонид Иновлоцкий стал членом Союза композиторов по симфонической секции.
- Однажды, слушая 9-ю симфонию Брукнера, я вдруг заскучал, - признается он. - Захотелось, чтобы скрипачи встали со своих мест и затанцевали. Стали бы выяснять с трубачами отношения, кто-то кого-то полюбил. Одним словом, меня потянуло в театр.
Чтобы писать музыку к спектаклям, был необходим синтезатор, в то время он стоил три-четыре тысячи долларов.
- Чтобы на него заработать, я, член Союза композиторов (грех-то какой!), стал играть в ресторанах. Потом устроился пианистом в швейцарскую компанию, играл на пароме "Анна Каренина" танцевальную музыку разных народов, мелодии из популярных опер.
Купленный на вырученные деньги синтезатор и по сей день - самая ценная вещь в кабинете Леонида Иновлоцкого. С помощью нового инструмента он записал презентационную кассету и разослал ее по театрам Петербурга. Каково же было его разочарование, когда выяснилось, что большинство режиссеров сочли или посчитали композитора совершенно лишним в театре человеком. Однажды, во время визита в Красноярск, Иновлоцкий отдал в тамошний драмтеатр кассету со своей музыкой. В тот же день его разыскал тогдашний режиссер театра Владимир Гурфинкель. Их творческому союзу уже 12 лет, и это, по сути, единый творческий организм. Леонид Иновлоцкий стал автором музыки ко всем спектаклям, поставленным Владимиром Гурфинкелем.
- Мне повезло, что Владимир Львович интересуется музыкой, - признается Иновлоцкий. - Он знает инструменты, их диапазон, во все вникает. Музыка для него - составная часть действия. Это как раз то, о чем я мечтал.
Композитор на мгновение
- Просто так музыка никогда ко мне не приходит, - признается Иновлоцкий. - Я заставляю себя работать, ежедневно сочиняя этюды. Это своеобразная разминка. Даю себе чисто технические задания - придумать отрывок к детективу или к романтической истории, посмотреть, как могут сочетаться два разных инструмента. Очень редко в процессе работы приходит озарение, и тогда появляются мелодии, сделанные не головой, а иначе. Это может случиться только после трех-четырех часов "разогрева". Вот в такие моменты я и называюсь композитором.
Бывает, что мелодия не является свыше, и я пишу музыку головой. Так было, когда мы с Владимиром Львовичем ставили "Квадратуру круга" в Норильске. А вот музыку праздничной субботы к "Поминальной молитве" (по итогам фестиваля "Сцена-2005" спектакль победил в номинации "Лучшее музыкальное решение". - О.Г.) я писал по наитию. Переслушал всю еврейскую музыку. Вспоминал, что пел мой отец, который был кантором в самарской синагоге. Пытался сфокусировать море информации в одну точку. Когда я все это собрал, пропустил через свое сердце, мне показалось, что сейчас я напишу самую красивую музыку. Прослушав ее, Владимир Львович растерялся, и его можно было понять. Любой человек при словах "еврейская музыка" вспоминает "семь сорок". Вот и он ожидал от меня нечто танцевальное, а услышал лирическое. Но я не сдавался, показывал и доказывал и, в конце концов, победил.
Готовясь писать музыку для спектакля "Самоубийство влюбленных на острове Небесных сетей" по пьесе японского драматурга Тикамацу Модзаэмона, Леонид Иновлоцкий, кроме японской, переслушал всю китайскую, корейскую, вьетнамскую и даже персидскую музыку. Скупал все диски, какие только можно было найти в магазинах. А для того чтобы лучше понять флейту и написать для нее мелодию, научился играть на этом инструменте.
Формально Леонид Иновлоцкий работает в Челябинском театре драмы по контракту. Готовится спектакль, он пишет к нему музыку и в принципе может быть свободен до тех пор, пока не будет объявлено о новой постановке.
- Когда ты делаешь спектакль, ты нужен, тебе празднично. А дальше наступает тревожное. Артисты выходят на сцену, а куда тебе пойти? - с грустью спрашивает композитор.
И все же он немного лукавит. Не вся музыка, придуманная Леонидом Иновлоцким, идет под фонограмму. В "Поминальной молитве" и "Самоубийстве влюбленных на острове Небесных сетей" на сцене находятся живые оркестрики. Пусть и небольшие, они требуют постоянного внимания и заботы, поэтому петербуржец Иновлоцкий почти все время находится в Челябинске. Уходит один музыкант - нужно срочно искать другого. Кстати, перед тем как выйти на сцену, музыканты проходят долгий период подготовки. Леонид Иновлоцкий требует от них того, чего ему когда-то так остро не хватило в 9-й симфонии Брукнера: не просто играть музыку, а жить на сцене.
- Во время работы над "японским" спектаклем я собирал музыкантов и просил их импровизировать, - вспоминает Иновлоцкий. - Это была очень сложная работа - заставить академических музыкантов играть так, как они играют сейчас. Мне хотелось, чтобы было нечто живое. Мы устраивали ритуальные вечера: садились кругом, гасили свет, зажигали свечку и импровизировали. Я слушал, что могут сделать две виолончели, если одна играет внизу, другая наверху? Спрашивал, возможно ли сыграть аккорд, который я только что придумал? Получалось, что музыка рождалась у нас из живой ткани.
Не только живая музыка, но и та, что воспроизводится на спектаклях в записи, сделана силами челябинских музыкантов и вокалистов.
- Для спектакля "Оскар и Розовая дама" я искал невероятно высокий женский голос, нужно было что-то абсолютно недосягаемое. И нашел Наталью Воронкину с божественным колоратурным сопрано - разве это не чудо? Еще там играет саксофонистка Татьяна Зайцева. Для спектакля "Зеленая зона" мне нужно было музыкально озвучить 20-й псалом Давида. Я выбрал Марьяну Бабинцеву, преподавателя академии культуры. Попросил забыть все, чему ее учили, и спеть не по-оперному, не академически. Мне хотелось, чтобы это был голос просящего, сиротинки, маленького человечка. Чтобы было непонятно, мальчик это поет или девочка. В итоге у нас получилось что-то очень трогательное.
В какой-то момент беседы я задаю композитору неудобный вопрос:
- Леонид Исаакович, вам не обидно, что ваша музыка живет только в спектаклях, которые, как известно, не вечны и рано или поздно уйдут со сцены? Не хотелось ли вам дать своим мелодиям самостоятельную жизнь?
- Немножко хочется. Иногда я задумываюсь: а что останется после меня? Фонограммы? Я ведь даже не могу опубликовать то, что я делаю для синтезатора, в виде партитуры. Очень хочется попробовать себя в кино. Мечтаю, чтобы мою вторую симфонию исполнил камерный оркестр "Классика".
Одним из главных музыкальных ориентиров для Леонида Иновлоцкого был и остается всем известный Энио Морриконе.
- Я бы многое отдал, чтобы посидеть с ним рядом. Посмотреть, как он сочиняет. В его музыке - саможивущие интонации, которые сами толкают гармонию дальше. Ощущение такое, будто травинка прорывается через асфальт. У нас в консерватории считалось модным учиться у нововенской школы атональной музыке - размещать пласты, тембры. А потом мы стали возвращаться к вечному - мелодике. Авангард? В каких-то местах он хорош. Но когда в финале нужно поплакать, пусть лучше прозвучит традиционная музыка!
Олеся ГОРЮК