25-05-2000
Олеся МОЛОТЯГИНА
Челябинск
На мой взгляд, устроители недавно закончившей свою работу выставки художника-монументалиста Мишина в Челябинской областной картинной галерее достаточно остроумные люди. Они старались заранее просчитать зрительскую реакцию, которая имела место быть в возгласах "сексуальный маньяк" и "псих ненормальный", и для этого наряду с многочисленными встречами зрителей и художника во время проведения выставки, где объяснялся художественный метод Мишина, сделали, например, такой ход. Под полотном "Похищение Европы" был поставлен кактус. На полотне, естественно, бык с девушкой на спине, согласно легенде. Но у быка слишком для неподготовленного зрителя ярко выраженный фаллос. Как только зритель спрашивает: "А почему у него:" - ему отвечают: "А вот кактус тоже на это похож. Вы же не спрашиваете, почему похож - природа. Художник - тоже природа, создающая живое".
На самом деле Владимиру Герасимовичу Мишину, талантливому и не очень везучему человеку, очень повезло в том, что Елена Шипицына, сотрудник художественной галереи, искусствовед, по сути стала его продюсером, всей душой преданной ему и представляющей его творчество как выдающееся не только в масштабах России. Именно она выдержала три худсовета перед получением разрешения на экспонирование выставки. Именно она долгое время поддерживала художника, отстраненного в свое время от преподавания в Челябинском художественном училище за формализм, долгое время находящегося в состоянии депрессии из-за непонимания окружающих, перенесшего операцию на глазах накануне первой за свои шестьдесят лет персональной выставки в Челябинске. И ведь потолок в художественной галерее обвалился именно во время работы его выставки. Но, как ни странно, при этом ни одно его произведение не пострадало. Именно Елена создала авторский термин "Фигура как ландшафт", отражающий метод Мишина, и выступила с докладом о его творчестве на конференции в Новосибирске, имев там немалый успех.
То, что в книге отзывов собрались такие полярные и разные мнения, Елена Шипицына считает самым главным показателем выставки и времени. Ведь раньше книга отзывов была чрезвычайно скучным чтением. Зато теперь - поэма. Зритель становится активным.
Именно она уговаривает Мишина перевести скульптуры из временных материалов - пластилина и гипса - в вечные - бронзу и камень.
Она признается, что недоучилась в этом самом художественном училище, потому что не встретила в свое время Мишина. Кстати, у Мишина все-таки есть ученики, уже около тридцати.
Уже многие подметили, что Елена как будто голос художника: "Он ведь не такой, как все, потому и делает то, что делает".
Именно Елена пригласила на выставку Мишина настоятеля Свято-Троицкого монастыря отца Александра, чтобы тот сказал, что есть творчество Мишина: эротика или нечто космическое. И получила ответ: "Это космос".
Журналисты и зрители говорят: "Творчество Мишина дисгармонично". А разве сама жизнь гармонична? Художник, как сказал Герцен, не врач, художник - боль. Художника нужно видеть и успевать это делать. Неужели правда, что хорошо работать с мертвым художником?
Искусство не прогрессирует, оно расширяется, применяя новые технологии. Но самое интересное творчество возникает на грани художественных методов. Вспомнили историю с французом Дюшаром, который поставил на постамент писсуар. "Какое безобразие", - закричали советские критики и поставили на постамент танк. Дело не в том, чтобы всех во всем убедить, а чтобы искать границы и выходить за них.
"Я неискушенный зритель, я строитель. Ну, может быть, в душе немного создатель. Но я чувствую в картинах Мишина не цвет, а свет, импульсы, вибрации. У меня дома были картины Мишина. Сейчас они на выставке, выставка закончилась, и я рад этому. Потому что без его картин дома стало пусто".
Сам Мишин - художник питерской школы, чем очень гордится. Себя считает человеком сугубо городским. Посмеиваясь над деревенскими жителями, рассказал, как однажды отдыхал в Сочи и встретил там деревенскую парочку, гулявшую по берегу моря на закате. Хорошо, конечно, но говорить-то не о чем. Дома - корова, огород, вся жизнь там. Взяли и уехали с курорта - не умеют, не привыкли отдыхать.
Владимир Герасимович очень любит Питер, потому что столица, потому что Питер - город-человек. И именно в этом городе с ним, как, наверное, с каждым творческим человеком, произошло нечто мистическое. Будучи студентом, он рисовал на набережной. И вдруг к нему подходит человек, как оказалось, управдом и говорит: "Ты вот художник, а хочешь, я тебе в своем доме квартиру еще одного художника покажу?" И приводит Мишина в квартиру запрещенного тогда и очень любимого Мишиным Филонова, где он знакомится с сестрой художника Натальей Глебовой и смотрит восхищенными глазами на полотна, которые видел тайком на плохих фотографиях. Филонов - один из заочных учителей Мишина.
Настоящее время называют безвременьем. Но не в смысле разрухи духовной, а в смысле перехода из одного времени в другое. А мы на грани. Самое время подняться над суетой, подумать, полетать. И его картины - это как будто бы взгляд сверху. И то, что некоторые разгоряченные зрители называют дисгармонией и извращенными формами, после просмотра которых не хочется общаться с женщинами, мне представляется изображением летящего и вращающегося в условиях невесомости тела, прорывающегося через препятствия.
И кажется странным, что этот маленький человек способен подняться над нашей жизнью и глубоко поразмышлять о ней. Маленькие скульптуры в каталоге кажутся большими, монументальными. Гипсовые скульптуры, окрашенные под бронзу, даже как будто кое-где зеленью времени покрытые, действительно просятся в вечный материал.
Полотна на религиозные темы лаконичны и точны до предела. Темы: средневековье, портреты, пейзажи, библейские сюжеты. Скульптура - от женщины, стирающей белье, до взлетающего Икара. Абсолютно разные, но Мишин в них абсолютно узнаваем. И кто не понимает, что перед нами сильный и талантливый художник, просто провинциал.
Картины Мишина находятся в частных коллекциях в Стокгольме, Будапеште, Израиле, Праге. Его творчество оценено известным питерским искусствоведом Кантором. У Мишина сложный характер. Все, что написала о нем пресса в эти дни, ему не понравилось, все журналисты оказались, по его мнению, во власти стереотипов. С тем, кто ему неинтересен, он разговаривать не будет.
Но точно так же он требователен к себе. Никогда не встанет к мольберту нетрезвым. Говорит, неправда, что все художники бабники. По-прежнему учится. А когда его спрашивают: "Как ваше имя?" - отвечает: "Мишин. А имя еще надо делать". И еще когда его спрашивают, как вы относитесь к мнению некоторых зрителей о том, что вы сексуальный маньяк, отвечает: "У меня очень много знакомых врачей. Они все подтверждают, что я нормальный". n