25-08-99
Хайдар шагает впереди
Сорокалетний Хайдар не обижается, когда его чаще других прохожих останавливают для проверки документов и называют лицом кавказской национальности: на север нашей области он ездит четвертый год и уже попривык и к нашим порядкам, и к нашему менталитету. А объяснений, что на Кавказе он никогда не был, поскольку родился и проживает в поселке Пахтакор Республики Таджикистан, никого не интересует: раз "черный", то "оттуда".
С Хайдаром я познакомился на рынке. Сам он за прилавком не стоял, числился старшим над десятью таджиками, а потому согласился на разговор... Вдали от родины уже четыре месяца. В Пахтакоре (пахта - хлопок) оставил жену, 38-летнюю Мишикуль, и девятерых детей. О рождении последней дочки узнал от приехавшего с арбузами земляка. Сам он безвылазно находится при рынке, тогда как его односельчане не по разу съездили домой: статус старшего и само имя (Хайдар - идущий впереди) не позволяет пренебречь интересами соплеменников.
- Конечно, домой хочется, - грустно признается мой собеседник, - на девчонку поглядеть надо. Ей только неделя исполнилась. Имя еще не дали. Да и деньги пора отвозить...
Люди едут за деньгами
Как их только не называют: рвачами, спекулянтами, перекупщиками, а за глаза - "моджахедами". Да, соглашается Хайдар, мы перекупщики. И уточняет: частично. "Бабушка, понимаешь, одна живет. Арбуз вырастила, дыню, виноград... А куда деть, не знает. Вот к нам и обращается. Разве это плохо - человеку помочь?"
Едут таджики на Урал за деньгами. В пахтакорском колхозе их не дают. За сбор хлопка платят мукой и маслом. Все остальное - фрукты, овощи, мясо - выращивается на подворьях. Но нужны деньги, чтобы купить сахар и одежду. Вот и едут за деньгами, а не за туманом и запахом уральских лесов... Зарабатывают продажей даров полей и огородов, по уверению Хайдара, немного. Он, например, за четыре месяца в чистом виде положил в карман шесть тысяч рублей. Накладные расходы приходятся на дорогу в три тысячи километров, на проезд через четыре таможни, проживание, плату за лицензию, за место на рынке. Арбуз, достигнув конечного пути, "накручивает" три с половиной предпродажных рубля. Торговцы набрасывают полтора, чтобы окончательно не прогореть. Но, узнав, что в соседних Каслях или у КПП под Озерском продают за четыре, тут же укорачивают цену на один рубль.
Насвай как средство общения
В торговых рядах к расспросам корреспондента отнеслись поначалу настороженно. "А тебе зачем это надо знать?" - допытывался горбоносый Валихон. "Да так, из любопытства". Такое объяснение вполне устроило Валихона, и он протянул мне узкий полиэтиленовый пакетик с какой-то зеленой массой: "На, пожуй!" Получив отказ, пошел в атаку: "А ты зачем куришь? Для настроения? Вот и мы жуем табак для бодрости".
Еще до похода на рынок я слышал об этой зеленой дряни. Сами таджики называют ее анашой, другие - насом и насваем. Говорят, для дури в нее добавляют... куриный помет и известь. В милиции мне сказали, что в разряд наркотиков зеленая жвачка не входит, а потому криминала здесь не видят. Но более детально рецептуру наса узнать не удалось.
На меня налетел молодой таджик: "У тебя машина есть?" -"Есть". - "Прицеп есть?" - "Есть". - "Поехали в Челябинск за арбузами!" И 30-летний Мады тут же стал заключать со мной устный договор: "Значит, плачу триста рублей. 110 на бензин, 190 себе возьмешь". На замечание, что бензина только в одну сторону понадобится как минимум десять литров, а значит, за-траты составят двести рублей, вскипел: "Не твое дело! Бензин мой - 5.50 за литр. Соглашайся или другого найду". Я пожелал Мады удачных поисков.
Шовинизму - бой
Для нас они все на одно лицо. Как и для них мы все - русские. Различаем их только по бизнесу. Таджики торгуют фруктами, узбеки - мануфактурой, азербайджанцы "помогают" поднимать отечественную ликероводочную промышленность, башкиры из соседнего Аргаяша привозят молоко, творог, сметану, русские продают и то, и второе, и третье, и четвертое. Но последние, которые местные, претендуют на особое положение по праву "первородства" и к чужакам относятся с глухой антипатией. В открытую шовинистические взгляды не высказывают, с призывами "Бей, спасай!" не выходят, но недоразумения случаются... Один абориген вольготно расположился на прилавке со своими мисками и кринками, упорно не желая подвинуться, уступить метр стола двум аргаяшкам. Те, боясь напороться на оскорбление, безропотно стояли рядом, постелив на землю полиэтиленовую пленку и составив на нее банки с домашним творогом. Нашелся покупатель, сделавший замечание зарвавшемуся купчишке. "Ага, - заорал тот, явно надеясь на поддержку окружающих, - защищаешь этих... Пусть убираются к себе в Аргаяш!"
На глазах у женщин выступили слезы. Тогда тот же покупатель взял "великодержавника" под руку, отвел к ближайшим кустам и так врезал в солнечное сплетение, что он "отдыхал" минут пять, по-новому осмысливая известные ленинские слова о праве наций на равенство и самоопределение... Таджики ведут себя по-другому. Если подвыпивший местный начинает "качать права" ("Народ обдираешь, пала! Понаехали тут!"), все сбегаются в "горячую точку", и конфликт рассасывается сам собой.
Поторгуют - постреляют?
Но вернемся к Хайдару. Он и его соплеменники в Кыштыме, Каслях, Озерске, Аргаяше уверяли, что с властями и правоохранительными органами у них полное взаимопонимание. Никаких "наездов" с одной стороны и полное законопослушание - с другой. Властных наездов, действительно, нет. Ну, разве засекут не успевшего вовремя прописаться среднеазиатского гостя и предложат выбор: три минимально штрафных оклада или... Обычно сходятся на спелом десятикило-граммовом арбузе и обещании немедленной прописки, без которой не видать ни лицензии, ни санитарной книжки. У санврачей трения с торговцами арбузами случаются чаще. То на медосмотр не загонишь, то полосатую ягоду надрезают нестерильным ножом. (А по принятому недавно областному закону этого вообще делать нельзя). "Неправду ты говоришь, - взорвался до этого меланхоличный Валихон, не переставая жевать насвай, - чистые у нас ножи. Мы ими хлеб, колбасу режем..."
Привозят они не только фрукты. В прошлом году у двух таджиков обнаружили малярию. Вовремя, не дав сесть на них местным комарам, затолкали в больницу и пролечили.
По неподтвержденным данным, помимо безобидного наса мигрируют в уральском направлении и наркотики. Поговаривали, что среди торговцев арбузами не только честные дехкане, но и бойцы оппозиции президенту Э. Рахмонову. За хорошую службу будто бы им дают отпуск, который они проводят на уральских рынках. Хайдар неуверенно отвергает эту версию: "Мы в политику не лезем. Все, что творится в Горном Бадахшане, к нам не имеет никакого отношения. Моджахедов среди нас нет. А кто едет в другие ваши города - не знаю".
В компетентных органах нет информации о наличии оппозиционеров в рядах среднеазиатских торговцев. Но не отрицают, что за мирными дехканами кто-то стоит. Дескать, они самостоятельного бизнеса не ведут. Их заставляют ехать, продавать, зарабатывать деньги, от которых лишь малая часть остается семье. Можно считать, что они находятся на положении рабов. Причем абсолютно безропотных. Даже сбежать не могут: в заложниках оставлены семьи.
Ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию вашему корреспонденту не удалось. Ясно одно: среднеазиатские Афанасии Никитины заполняют пустую нишу. Без них мы бы давно забыли про вкус арбузов, дынь, персиков, винограда. Крупные магазины прекратили самостоятельные закупки фруктовой продукции на южных границах необъятной когда-то родины. Они боятся "пролететь" по двум причинам: маленький городок не съест в один присест вагон персиков. Не из-за малого объема желудков его жителей, а в силу большого безденежья. И гнить этим персикам, наполняя окрестности ароматом восточных стран. И вторая причина - конкуренция Хайдара, Валихона, Мады со товарищи - быстрых, ловких, предприимчивых. Они, пожевывая насвай, умудряются содержать большие семьи в восемь-десять человек. А мы и себя прокормить не можем.
Виктор РИСКИН.
(Наш корр. ).
Аргаяш - Озерск - Касли - Кыштым.