26-06-98
Не так давно в журнале "Уральская новь" промелькнула горькая фраза по поводу недостаточного патриотизма челябинских поэтов - мол, мало и редко воспевают они в своих виршах Челябинск. Да и когда им его воспевать, по совести говоря? Поэт ведь тоже человек, обремененный семьей, заботой о хлебе насущном и прочими бытовыми проблемами. А есть ведь еще непреходящая жажда славы - и книжечку охота выпустить, и премию какую-нибудь антибукеровскую получить. Волей-неволей забудешь о прославлении родного и не столь уж ласкового к поэтам края. Но вот парадокс - самое молодое поколение челябинских поэтов, наименее обласканное вниманием публики и властей, об Урале помнит. Подборка стихов молодого челябинца Александра Самойлова в майском номере московского журнала "Знамя" между повестью Андрея Синявского и эпистолярным наследием Бориса Пастернака. Название у подборки "Река Миасс", а сам Александр Самойлов (стихи которого не раз публиковали в "Команде" и "Комсомольце") входит в поэтическую группу "Среда". Это четверо молодых поэтов, которых объединяет одна общая черта - этакий отстраненно-ироничный взгляд на окружающий мир вкупе с подчеркнуто-уважительным отношением ко всему тому, что называется малая родина. А программа-максимум у членов "Среды" на первый взгляд несколько маниакальная - заложить основы уральской поэтической школы (школа эта, по мнению многих поэтов, десятки лет пребывает в эмбриональном состоянии) и покорить своим творчеством столицу...
Трое из "Среды", Андрей Подушкин, жена его Софья Попова и соратник Илья Асин, перебрались в Москву более года назад, где исподволь начали внедряться в тамошнюю литературную тусовку. Александр Самойлов, как более корневой человек, остался дома, в качестве блюстителя интересов "Среды" и хранителя специфических тенденций. В свободное от творчества время он трудится грузчиком в кулинарии.
А главный непоседа и неформальный лидер "Среды" маэстро Подушкин на днях приехал в Челябинск в творческий отпуск. Припасть, как говорится, к корням и поделиться соображениями на тему "Наши в столице". Корреспондент "Команды" встретился с поэтом 22 июня 1998 года на улице Кирова под грозный аккомпанемент штормового предупреждения по радио, что выглядело вполне символично. Столичная жизнь не сахар: маэстро Подушкин слегка похудел, но закован в броню бицепсов и трицепсов (на хлеб-то зарабатывает на стройке жилых объектов, а то и грузчиком в супермаркете) и острижен коротко, по-военному. Выглядит как командир бойскаутов, но приветлив, весел и уверен в успехе своего предприятия на все сто процентов:
- Сам посуди. В феврале 1998 года в Москву уехал я, в марте - Илья Асин. Уже в октябре в "Книжном обозрении" появилась очень добрая (отнюдь не "заказная"!) рецензия на мою книжку "Общепит". В ноябре о нас вполне благосклонно отозвались в "Московском вестнике", печатном органе Московской писательской организации. В январе Илья Асин печатается в "Знамени", Саша Самойлов в мае - там же. И постоянное активное общение с московскими читателями - мы выступали на поэтических вечерах в поселке Мосрентген, в Черемушках, еще где-то в публичных библиотеках и клубах. А Илья Асин, так тот вообще читал стихи на вечере, посвященном 60-летию Высоцкого, там Юнна Мориц и Юлий Ким выступали, а вечер вел Вениамин Смехов.
- Хорошо, а как москвичи вообще относятся к провинциальным поэтам?
- Естественно, когда ты никому не известен и набиваешься в друзья, то часто наталкиваешься на кислые физиономии. Но у меня есть специальный метод. Первым делом надо держаться уверенно: "Я - Поэт". Не рифмоплет какой-нибудь жалкий, а именно Поэт с большой буквицы! И не стыдиться своего происхождения и места рождения, а гордиться ими и ненавязчиво прославлять родной Урал в творчестве. Что касается полезных знакомств, то я не гнушаюсь посещать литературные лавки, где вывешиваются объявления о вечерах Сапгира, Рейна и других хороших поэтов. Иду на эти вечера, общаюсь с авторами и их поклонниками, иным даже свои книги дарю. Вот недавно с Игорем Шкляревским чай пил, и он мне сказал, между прочим: "Я знаю, что Вы настоящий поэт - у Вас лицо хорошее".
И работа грузчика ему ничуть не мешает - руки делают, а в голове рифмы стучат. За год написана новая книжка стихов, с московскими уже реалиями:
На перроне было скользко, словно черт помазал салом.
Электричка до Подольска завывала за вокзалом.
Ты сказала: Если хочешь, от жены твоей уедем.
Я тебе ответил: "Очень". Я тебе ответил: "Едем".
На перроне было склизко, мы пошли и ты сказала:
У меня квартира близко. Возле Курского вокзала.
...Что ни говори, а Подушкин - голова. Его способность руководствоваться в главном не логикой, а интуицией вызывает большую белую зависть. Андрей, к примеру, понимает, как трудно "приподняться" в столице поэту. Но он нюхом чует, что победа неизбежна, слава грядет, и ее раскаты уже слышны где-то за горизонтом. Будет альманах уральской поэзии в Москве, поэтические вечера, последователи, соучастники и собутыльники. Об этом поэты из "Среды" говорят как о само собой разумеющемся.
- Русский писатель, а тем более поэт, должен жить в России. И если хочешь добиться успеха, езжай в столицу. Мекка русского поэта - это Москва, - с этими вескими словами Подушкин крепко жмет мне руку и идет вниз по "Кировке", к Миассу, чьи мутные струи питают саркастическую Музу Андрея. Кстати, письменный стол поэта в его подмосковной квартире украшает небольшая коллекция каслинского литья: Кабан, Слон, Черт и Орленок (тот самый, с Алого Поля). Это не просто чугунные фигурки, но и талисманы, которые помогают поэту удерживать духовную связь с Челябинском. Пускай даже на слух эти имена звучат как клички участников подростковой банды.
Семен РИТМИЧНЫЙ