27-01-05
В миллионном Челябинске осталось всего три человека, переживших ужасы Освенцима. С двумя из них мне удалось повстречаться накануне важной для всего человечества даты - 60-летия освобождения Советской армией узников самого страшного из всех гитлеровских концентрационных лагерей. Накануне Петр Николаевич Исаченков и Ольга Ивановна Потапова делились своими детскими воспоминаниями об Освенциме в музее школы N 75, посвященном памяти малолетних узников фашизма. Кто-то скажет: надо же, как не повезло людям! А я так думаю, наоборот. Несмотря на адские условия существования в концлагере, бывшие узники должны быть благодарны судьбе. Ведь из каждых десяти детей, привезенных в Освенцим, выжить удалось только одному.
Маленькому Пете осенью 1941 года надо было идти в школу, но в его родной деревне Курино, что в Витебской области, вовсю шла война. И вместо того, чтобы читать букварь за партой, ему вместе с семьей приходилось прятаться по лесам, спасаясь от смерти. Деревня находилась в так называемой партизанской зоне. Часто немцы проводили на этой территории карательные операции. Однажды сожгли дотла всю деревню - в ней не осталось ни одного деревянного дома.
Мальчик мог погибнуть тогда, когда в 1943 году, накануне Курской битвы, его в числе местных жителей захватили фашисты после очередного "набега" и пустили впереди себя в качестве живого щита. "Помню, как нас гнали к лесу, люди кричали: "За Родину!", "За Сталина!", а над головой пули свистели", - вспоминает Петр Николаевич.
Его могли убить, когда он находился в концлагере в Витебске, а наши начали c воздуха бомбить город. Одна бомба прилетела прямо в лагерь. Погибли люди. Но Петру Исаченкову везло. Однако судьба готовила ему новое страшное испытание.
"В Освенцим нас с сестрой и матерью везли долго, наверное, неделю, в битком набитом людьми вагоне, - рассказывает Петр Николаевич. - Выпускали из него ненадолго только один раз в сутки. Толком не кормили. В Аушвиц - один из главных лагерей Освенцима - привезли под вечер. В темноте трудно что-то было разглядеть. Ночевали прямо рядом с железной дорогой, под открытым небом. Утром нас разбудили рано и стали сортировать: взрослые - отдельно, подростки до 14 лет - отдельно, дети с матерями - отдельно: Справа от меня стояли столики, возле них мне приказали оголить левую руку. Потом стали выкалывать мой номер: 149798, видите (показывает руку), он остался "на память" на всю жизнь. Помню, как выступили капельки крови, как кто-то два раза взмахнул чернильной ручкой. Потом всем приказали раздеться догола, подстригли налысо, провели через "душ" - сверху еле-еле капала теплая водичка, мне выдали брюки почти до горла и гимнастерку ниже колен. И - загнали в барак".
Из рассказа экс-узницы Освенцима N 66357 Ольги Потаповой:
- Я с сестрой и мамой жила в Днепропетровске, отец у нас был военный. Видимо, кто-то сообщил об этом, после чего нас и еще часть людей забрали и повезли, как выяснилось потом, в Освенцим. По приезде раздели, прогнали через санпропускник, выдали полосатую робу. Втроем мы пробыли недолго. Однажды нас вызвали по номерам, построили. Надзирательница-немка поглядела на меня и вывела из строя. Я обернулась на маму. Она сказала: "Иди, иди, не бойся". Больше я не видела ни ее, ни сестру, которая была младше меня на два года. Мне шел тринадцатый год:
"Барак представлял собой приземистое здание с двухэтажными нарами справа и слева. Пол был цементный, холодный. На нарах, кроме подстилки из соломы, ничего не было. Мы почему-то решили, что лучше забраться наверх. А там вши: Короче говоря, это был не сон, а мучения. Утром чуть свет - опять подъем, нам выдают нашивки с нашими номерами. Как кормили? Отвратительно. На завтрак - кружка темной противной на вкус массы непонятно из чего (из соломы?) - лагерный "кофе". На обед - чашка с баландой из крапивы, каких-то очистков, не знаю, что там еще было. Ужинали кружкой чая и маленьким кусочком хлеба. Не жизнь, конечно, а существование. Рядом был соседний барак, который вместе с нашим составлял так называемый блок, который был окружен колючей проволокой. Выходить можно было только на дорожки между бараками. По периметру лагеря находились вышки с автоматчиками, откуда-то доносился собачий лай, вдалеке виднелись горы. В воздухе постоянно висел запах гари. Это уже потом я узнал, что это был за запах, что рядом в крематориях целыми эшелонами сжигали людей. А тогда мы, дети, об этом ничего не знали. (После войны я не любил бывать на вокзале: дым от тепловозов каждый раз напоминал мне о той гари в концлагере). По большому счету в Освенциме нас постоянно преследовали два чувства: постоянный голод и желание свободы. И еще важно было не заболеть. Больных куда-то уводили немцы, и больше их никто не видел. Нравы в концлагерях были незатейливые: за малейшее непослушание били руками, ногами, чем придется".
Из воспоминаний Ольги Потаповой:
- Если я не докопаю этот ров, то меня сожгут в крематории, как мать и младшую сестру Машу. Эта мысль тикала в висках и, казалось, гремела над всем лагерем. "Я должна подняться! Должна работать! Я хочу выжить. Может быть, удастся бежать или нас все-таки освободят. Или я не вынесу всего этого?" Порой становилось так тошно, так противно, так мерзко, что хотелось броситься под ток на колючку. Как это сделали сразу три белоруски. "Да, они погибли, - рассуждала я про себя, - но зато их души на свободе:"
"Как я подозреваю сейчас, тогда в Освенциме мы были "привилегированной" категорией заключенных. Нас не заставляли работать. Думаю, нас хотели онемечить и сделать солдатами "великой империи" вермахта. Не вышло.
Наше "счастье" заключалось в том, что нас не умертвили в газовой камере, не сожгли в крематории, не использовали как человеческий материал для медицинских опытов. Рассказывали, что в лагере даже был специальный хирургический барак. И все это происходило где-то совсем рядом. Я потом узнал, как абсолютно голых людей загоняли в газовые камеры. А они, пытаясь спастись, карабкались друг на друга. В таком положении и умирали все. Это называлось "стогом сена". Потом приезжала зондер-команда и свозила трупы в крематорий. Сколько мы пробыли в Аушвице, точно не знаю. Наверное, месяца три-четыре. Привезли нас сюда летом, а перевезли в другой лагерь - Патулице - уже осенью, когда стало прохладно".
День "расставания" с Освенцимом запомнился Петру Исаченкову на всю жизнь. "Нас вывели на улицу, и вдруг у матерей стали отбирать детей. Это вызвало возмущение среди женщин. Матери стали кричать, хватать детей, кто-то пытался вырваться, убежать. На головы женщин обрушились приклады. Они беспомощно падали на землю. В момент возникшего шума и паники немцы нас быстро увели через санпропускник. Больше я свою маму не видел".
Из воспоминаний Ольги Потаповой:
- Если надзирательницам вдруг казалось, что нет хотя бы одного человека, то мгновенно всех строили независимо от времени суток. Так и стояли все, пока пропавших не найдут. Были случаи, когда человека искали-искали, а он, оказывается, умер. А самое страшное в Освенциме - это неизвестность. Бывало вызывают тебя среди ночи и ты не знаешь, вернешься ты в барак или нет. То ли зовут "по делу", то ли отправят на смерть. А чего стоил этот кошмарный запах, и день, и ночь висевший над лагерем:
У Петра Исаченкова были другие лагеря в Польше, а в двадцатых числах января 1945 года стала слышна канонада - это наступали наши. Далее - радостный момент освобождения, а через месяц - отправка в Советский Союз. Обучение в детдоме, в ремесленном училище, техникуме, служба в армии: По профессии Петр Николаевич формовщик-литейщик, работал в Свердловской области, потом знакомые позвали в Челябинск. О чем он нисколько не жалеет.
***
Ольга Ивановна пробыла в Освенциме около года. После войны закончила ФЗО в Куйбышеве, получила профессию токаря, пошла работать на военный завод. Неожиданно за ней приехали представители кузнечно-прессового завода и забрали ее в Челябинск. "Хотела ли я ехать на Южный Урал? - переспрашивает Ольга Ивановна. - Да меня, 16-летнюю девчушку, никто не спрашивал. Приказ и все. Сейчас я думаю, что причина этого переезда - недоверие ко мне, как к человеку, прошедшему концлагеря:" Как бы то ни было, на ЧКПЗ она проработала более 40 лет, стала здесь уважаемым человеком. У нее большая семья - муж, две дочери и пять внуков. И она не раз мысленно благодарила себя за свою "слабость", за то, что не решилась тогда, в 43-м, в Освенциме, броситься на колючку под напряжением:
***
Петр Николаевич 35 лет проработал в системе профтехобразования. И учил не только профессиональным навыкам, но и рассказывал своим подопечным о своих впечатлениях от концлагерей. По словам Петра Николаевича, ребята слушали его истории, затаив дыхание. И задавали вопросы. Как он, например, относится к тем молодым людям, которые симпатизируют Гитлеру и норовят при случае вскинуть руку в характерном приветствии. "Не люблю фашистов, - спокойно, почти философски, без гнева отвечает уже мне бывший узник Освенцима, - да и за что мне их любить-то? А что касается настроений среди молодежи: Их бы на недельку в концлагерь. Я бы потом с интересом послушал, что они скажут".
Александр СКРИПОВ
На мероприятия, посвященные 60-й годовщине освобождения Советской армией Освенцима, в Краков прибудут правительственные делегации более чем из 40 стран мира. Ожидается прибытие Президента России Владимира Путина, президентов Франции, Германии, Украины, высокопоставленных руководителей из Италии, Израиля, США и других стран, пострадавших от фашизма. В дни мемориальной церемонии в Кракове соберутся свыше 10 тысяч гостей, в числе которых около тысячи бывших узников Освенцима.
Освенцим
название небольшого польского городка в 50 километрах от Кракова. Строительство первого концлагеря - Аушвица - гитлеровцы начали здесь в 1939 году, а первыми его узниками стали участники польского Сопротивления. Впоследствии на территории 70 квадратных километров был построен "комплекс" из 39 лагерей. Слово "Освенцим" стало синонимом бесчеловечности - во время второй мировой войны здесь погибло более 4 миллионов человек, большая часть из них - евреи. Люди в Освенциме не только гибли тысячами в газовых камерах и крематориях, но и подвергались жестоким медицинским экспериментам.
В честь 60-й годовщины освобождения узников нацистских концлагерей в нью-йоркской штаб-квартире ООН открылась выставка "Освенцим - глубина пропасти", а 24 января прошло специальное заседание ассамблеи. В истории ООН сессия, посвященная памяти жертв холокоста,проводится впервые. Идея такого заседания принадлежит США, инициативу поддержали Россия, Канада, Израиль, Австралия, Новая Зеландия и Европейский союз. Девизом заседания были выбраны слова "Это не должно повториться". На специальную сессию приехали дипломаты и политики из многих стран. В зале присутствовали люди, лично пережившие ужас нацистских концлагерей, среди них был и лауреат Нобелевской премии мира Эли Визель, спасшийся из Освенцима. Перед собравшимися выступил генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. "Сегодня день памяти не только жертв холокоста, но также потенциальных жертв конфликтов настоящих и будущих", - сказал генеральный секретарь.