27-09-02
Анатолий ЛЕТЯГИН
Южноуральск
У Юлии Егоровны Козочкиной усталый вид и тихий, какой-то обесцвеченный, без эмоций, голос. За прошедшие месяцы изматывающих, безысходных и оскорбляющих человеческое достоинство хождений по руководящим и чиновничьим кабинетам было так много, что она устала телом и душой.
Родная кровь
В кого уродился младший брат Николай Черняков, Юлия Егоровна ума не приложит. Как 30 лет назад с женой развелся, так и покатился. Работал на одном заводе, на другом, служил прапорщиком - нигде долго не держался. Не миновал и зоны. Освободившись условно-досрочно, вернулся в Южноуральск и с середины августа 2000 года до конца октября 2001-го работал в ОАО ЮЗСК "Южуралэнергострой" охранником каменного карьера. Непутевая жизнь и зона не могли не сказаться на здоровье: в октябре прошлого года парализованного Николая доставили из карьера в городскую больницу, а вскоре поместили в противотуберкулезный диспансер с открытой формой заболевания.
- Спасибо санитаркам - еще не отказались ходить за ним, - говорит Юлия Егоровна. - Он же недвижим и абсолютно беспомощен, поэтому и мне приходится каждый день бывать у брата, родная же кровь. Только на питание для него каждый день уходит до 40, а когда и больше рублей. Требуют покупать простыни, памперсы, а у меня уже и денег нет, я сама пенсионерка.
Бомжей не прописываем!
- В январе нынешнего года тубдиспансер стал оформлять документы в областную медико-социальную экспертизу (МСЭ), чтобы Чернякову определить группу инвалидности. Но из Челябинска документы вернули, поскольку у него не было прописки, - рассказывает Юлия Егоровна. - Я пошла в городской комитет социальной защиты населения. Там посоветовали обратиться в городскую администрацию. Глава города выдал письменное распоряжение на прописку. В паспортно-визовой службе, поглядев в представленные документы, сказали, что бомжей не прописывают, так как паспорт брата оказался "голым", без указания последнего места проживания. Вновь пошла к главе города, и он выдал новое распоряжение, чтобы брата зарегистрировали по месту его настоящего пребывания, то есть в диспансере. Но из областной МСЭ документы вновь вернули, требуя постоянной прописки. Наконец, мне помогли связаться с Курганской областью, где брат в свое время отбывал наказание и состоял на регистрационном учете. Сняли его с учета. Прописать брата решила в своей приватизированной квартире. Но в паспортном бюро муниципальной службы заказчика мне сказали: "Пусть умирает бомжем!" И только после обращения в городскую прокуратуру, где удивились отношению паспортистов, мой брат получил прописку. На это ушло пять месяцев нервотрепки. 19 июня, на второй день после получения прописки, все наши документы вновь отправили в областную МСЭ, откуда они тут же вновь вернулись с разъяснением: нужен не паспорт с пропиской, а копия. Сняла копию, пошла к врачу тубдиспансера Дудик, она дня через четыре обещала копию с паспорта увезти в МСЭ. И сама заболела. А лечащий брата врач сказала, что челябинские врачи уходят в отпуск и надо ждать. Что делать, полтора месяца ждала. Наконец, 9 сентября я получила справку, что брат является инвалидом первой группы и нуждается в постороннем уходе.
Умирающий прогульщик
Здоровье 54-летнего Николая Чернякова - хуже не бывает: год неподвижности при распадающихся легких. Из тубдиспансера он уже не выйдет. Но перед тем как свалиться от паралича, Николай в ОАО ЮЗСК "Южуралэнергострой" заработал 6245 рублей. В декабре прошлого года Юлия Егоровна начала выбивать из ОАО эти деньги. С декабря по март нынешнего года со скандалами выдали частями 2900 рублей, а остальные три с лишним тысячи велели ждать неопределенное время. Мол, денег нет. Походив по конторам, Юлия Егоровна подала иск в городской суд, прося взыскать заработную плату в судебном порядке. Суд состоялся 18 августа, и по его решению с предприятия-должника в пользу бывшего работника должно быть взыскано 4700 рублей. Решение отослали в Челябинск старшему судебному приставу Петрову. Исполнения ждут по сей день. ОАО ЮЗСК своему заболевшему работнику не выплатило еще и 1400 рублей по больничному листу. Хотя с больничным парадоксальная ситуация получилась. Черняков хоть и лежит прикованный к больничной койке и, по признанию врачей, фактически медленно умирает, но на предприятии с 16 января он считается прогульщиком, а таким кто ж платит по больничным листам?
- И я согласна с заводом, - устало вздыхает Юлия Егоровна. - Но брату не выдали больничный лишь по той причине, что все документы на него находились в областной МСЭ.
Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию и с этим больничным листом, и присвоенной группой инвалидности, обратился к заместителю главного врача Южноуральска Анне Михайленко, одновременно возглавляющей также клинико-экспертную комиссию. Она судьбой Чернякова все эти месяцы занимается вплотную. Из разговора я понял, что с Черняковым (а скорее с сестрой, на свои пенсионные ухаживающей за ним) поступили несправедливо. Областная МСЭ могла признать его инвалидом уже в январе, не дожидаясь прописки, то есть с момента регистрации, но группу челябинские эксперты определили лишь в сентябре. Для большей убедительности обратился и к заведующей первичным бюро МСЭ Людмиле Абросимовой с просьбой оценить ситуацию.
- Все можно было сделать еще в январе, и людей не наказывать, - говорит она. - Больного должны были освидетельствовать по временной регистрации, но из горсобеса надо было взять справку, что согласны инвалида пенсионировать. Так делалось и раньше, а сейчас - все чаще. Потому что таких людей, как Черняков, бомжей, беженцев, и в нашем городе, и в области очень много.
После разговора с работниками городского отдела социального обеспечения стало ясно, что медэкспертам для определения группы инвалидности не нужна даже справка о согласии "пенсионировать". Выходит, пожилого человека все эти девять месяцев мытарили зря, а проблему можно было решить безболезненно и быстро. Все же для этого было: распоряжение главы города о временной регистрации, согласие главного врача города на эту регистрацию, наконец, желание сестры прописать брата в собственной квартире. И ничего не помогло: глухая стена равнодушия оказалась непроходимой. Но если допущена несправедливость, а об этом медицинские работники говорят, не скрывая, то почему бы это не признать и не принять гуманное решение? Ведь умирающий и остро нуждающийся человек с января без пенсии, без оплаты по больничному листу и без заработанных денег... n