28-06-97
То - физики-теоретики. А это - теоретики-медики.
Один из них - Юрий Михайлович Захаров, член-корреспондент Российской академии медицинских наук, академик Российской академии естественных наук, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой физиологии Челябинской медицинской академии, профессор.
Скажу так: профессор Захаров изучает жизнь на земле. Но не все живые организмы, а только человека. И не всего человека, а только его кровь. И не всю кровь, а только ее эритроциты, точнее, их возникновение в костном мозге.
Сам профессор:
- Я занимаюсь физиологией систем крови. Еще точнее, физиологией кроветворения. То есть физиологией новообразования клеток крови в костном мозге. И более всего - как работает кроветворная ткань, образующая эритроциты.
- А почему именно это?
- Я перенял эстафету у своего учителя, профессора Рафаила Ароновича Дымшица, который сам был учеником академика А.А. Богомольца, занимавшегося проблемой кроветворения.
- В свою очередь, у вас - свои ученики?
- Конечно. Готовы к защите докторские диссертации у моих учеников А.Г. Рассохина и С.А. Сторожка. Уже стали докторами наук В. Калайджиева из Болгарии (она работала в нашей лаборатории) и А. Каюмова из Башкирии. А еще больше двадцати моих учеников защитили кандидатские диссертации. Все мы работаем над одной проблемой - изучаем, как возникают клетки крови. Точнее, эритроциты.
У эритроцита своя жизнь ( в среднем два-три месяца, максимум - четыре), но науке важно "подглядеть" тайну его рождения. Тайна была. Не сказать, что от нее ничего не осталось, но и открыто много. Эритроцит рождается не враз, а в процессе, стадийно.
Ю.М. Захаров: "В костном мозге есть так называемые стволовые клетки. С них-то все начинается. Они замечательны тем, что с их запасом человек живет всю жизнь. Одна стволовая клетка, выйдя из состояния покоя, делясь, дает начало где-то около ста тысячам новых клеток крови.
Есть в костном мозге клетки, занимающие промежуточное положение в своем развитии от стволовой клетки до зрелого эритроцита. И есть клетки, которые поддерживают деление и развитие промежуточных клеток. Это фибробласты костного мозга, жировые клетки, макрофаги и т.д.
Но костный мозг заполнен не "кашей", в которой перемешаны все клетки. Он организован островками. Есть эритробластические островки, есть другие.
В свое время профессор Захаров работал у французского исследователя М. Бессиса, который одним из первых применил электронный микроскоп для изучения костного мозга. Он же обнаружил, что клетки костного мозга существуют в особых ассоциациях. Например, эритроциты рождаются в эритробластических островках.
- Работая у Бессиса, - говорит профессор, - я и стал изучать эритробластические островки. И изучаю их уже два десятилетия. Моя лаборатория продолжает эти исследования до сих пор.
- Теперь, Юрий Михайлович, вы знаете об эритроцитах все...
- Многое знаем.
- Но разумеется, не все?
- Мы уходим все дальше и дальше, в глубину. На этаж молекулярно-клеточных механизмов, регуляции этих процессов. Нас интересует в них клеточно-клеточное взаимодействие.
- А в чем, простите, интерес?
- Неизвестное.
- И много еще осталось познать?
- О, этого я сказать не могу...
Нет, сколько бы мы ни беседовали с профессором Захаровым, между нами останется тайна эритробластических островков. Однако и то известно, что всегда отыщется тропка (а то и не одна), ведущая из самых глубоких или высоких научных обителей в наши дома.
Вопрос из наивных: а где он, костный мозг? В костях?
В костях. В полостях костей. В костях позвонков, ребер, таза, рук, ног.
Еще более наивный вопрос: если мозг в костях, то он в них замкнут?
- Нет, - терпеливо объясняет профессор, - замкнутость эта кажущаяся. Кости пронизаны отверстиями, через которые входят и выходят кровеносные сосуды. Костный мозг тесно взаимодействует со всем организмом.
Однако костный мозг голени и, допустим, ребра - они разные?
- Нет, - растолковывает профессор, - это единая система. Где бы мы ни взяли костный мозг, его состав примерно одинаков. Систему объединяет кровоток, по которому способны "бродить" кроветворные клетки.
Теперь ясно: в "архипелаге" костного мозга острова связаны друг с другом активным обменом.
Тих и замкнут наш костный мозг. Это вам не желудок, который дает о себе знать сто раз на дню. Костный мозг скромен. Его как бы и нет. Мы забываем о нем. Больно может отозваться все, что угодно, - голова, сердце, почки, кости, но не костный мозг. Никак не беспокоя нас, он только то и знает, чтобы выдавать клетки крови, эритроциты в их числе.
Напоминаю: эритроциты - красные клетки крови. Это клетки-диски, сплющенные с обеих сторон, такие гибкие, что способны протискиваться сквозь тонкие капилляры. Почти весь эритроцит состоит из гемоглобина, который богат железом. Железо-то и "тащит" на себе то кислород (туда, к тканям, из легких), то углекислоту (оттуда, от тканей, к легким).
Эритроциты - это наше дыхание. Наше окисление. Наше горение. Мы "горим" с помощью эритроцитов. Они - транспорт, "вагоны", доставляющие кислород к точкам горения.
Хотите науки? Пожалуйста: "Содержащийся в эритроците фермент - карбоангидраза - катализирует реакцию синтеза угольной кислоты из воды и углекислого газа, после чего эритроцит транспортирует ее в виде бикарбоната к легким".
Мудрено распутывать эту химию.
- Юрий Михайлович, а что, в мире много людей, которые постигают тайны крови?
- В мире экспериментальная гематология делает колоссальные шаги вперед. Сделан рывок в диагностике и понимании болезней крови, в их лечении. Я говорю о лейкозах, об анемиях, об иммунодефицитах. Причем экспериментальные разработки очень быстро переходят в клинику.
- Но можно подумать, что вы далеки от клиники.
- Это не совсем так. Могу сообщить, что мы намерены создать в Челябинске городской гематологический центр. Правда, сделаны только первые организационные шаги. Сейчас очень плохое время для медицины и медицинской науки. Средства уходят в основном на закупку препаратов для лечения больных. Развернуться по-настоящему по созданию центра пока не удается.
- Это учреждение научное и лечебное?
- В центре должны лечиться больные с заболеваниями крови на основе самых современных методов, которыми располагает мировая гематология. В нем мы могли бы внедрять свои разработки. А нам есть что внедрять. Но для этого должны быть подготовлены специалисты. Требуется концентрация специалистов, не просто врачей-клиницистов, а и значительной группы теоретиков, которыми мы и являемся. Необходимо объединение усилий.
- И сколько длится подготовка к созданию центра?
- Уже лет семь-восемь.
- Если бы не перестройка, не реформы...
- Да, думаю, центр был бы уже создан.
- Юрий Михайлович, а что наша кровь, она все хуже?
- Из-за экологического неблагополучия?
- В том числе.
- Мы проводим такие исследования. Совместно с другими кафедрами нашей академии, с филиалом Института промэкологии Уральского отделения АН, с геохимиками, гигиенистами. Мы исследовали группы населения в разных климато-географических зонах Южного Урала, в зонах с разной степенью загрязнения. Это зоны степная, лесостепная и горная. У учеников старших классов (они испытывают влияние внешней среды, но не контактируют напрямую с промышленными предприятиями) мы изучаем функциональные состояния крови, иммунной, эндокринной систем. И забираем прядку волос, в которой изучается накопление солей тяжелых металлов, распределение микроэлементов. А экспедиции геохимиков изучали накопление тяжелых металлов в почве, воде... Да, я забыл сказать, что мы исследовали также состояние наследственного аппарата, характеристики цитогенетических параметров клеток. Тот самый показатель, который откликается на мутагенное влияние среды.
- И что?
- Наиболее благополучное функциональное состояние крови и других показателей мы обнаружили у школьников экологически чистых городов. Это Чебаркуль, Нязепетровск. А у их сверстников в Челябинске, Магнитогорске, Верхнем Уфалее и др. мы нашли сдвиги, которые не могут не тревожить. Значительно представительство железодефицитных состояний, у ряда ребят просто проявляется железодефицитная анемия.
- Простите, не хватает железа? У нас? Простите, Юрий Михайлович, но возможен ли дефицит железа на Южном Урале, в краю металлургов?
- Дело в том, что нашему организму необходимо железо в двухвалентной форме. А такое железо поддерживается в пище аскорбиновой кислотой, митианином, фруктозой, другими веществами. Лучшим источником железа является мясо. Меньше его в рыбных продуктах, в растительной пище. А есть вещества, которые, наоборот, тормозят всасываемость железа.
Усваивается и неорганическое железо, но трудно. Развитие металлургии не решает проблему железа в нашей крови. Решение в другом - в сбалансированном питании.
Кроме того, мы обнаружили высокий уровень цитологических отклонений у школьников этих городов. То есть мутагенное воздействие среды проявляется. Имеют место отклонения в иммунограммах.
- А влияние радиации?
- Сразу скажу, что районами, отнесенными к радиационному следу, мы не занимаемся. Но я считаю, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы известная всем грозная опасность, связанная с загрязнением части территорий "Маяком", закрывала другую проблему - выбросы во внешнюю среду предприятиями металлургии и другими. По степени отрицательного воздействия на здоровье человека промышленные загрязнения могут превосходить влияние радиации.
Не секрет, что ученый ученому - рознь. Профессор Захаров из тех ученых, которые, однажды уйдя в науку, остаются там навсегда. Изредка и то, кажется, нехотя он возвращается в наши будни, но вообще-то он - не от мира сего. Туда, где он обитает как исследователь, нам входа нет. Туда входят посвященные. Точнее, те, кто посвятил Этому жизнь.
Увы, мы, провинциалы, без подсказки не способны выявить в своем кругу личность, скажем так, европейского масштаба. Живет такой человек среди нас, а мы ничего не знаем...
Михаил ФОНОТОВ.