30-05-2000
Валерий ЕРЕМИН
Свердловская область
Чудеса
- Замерзли, наверное, ожидая меня, - ласковым, извиняющимся тоном говорит Любовь Петровна, переехавшая из Миасса в Верхотурье уже пенсионеркой и известная у паломников-земляков гостеприимством и радушием. - Проходите скорей, садитесь ближе к печи, сейчас я вас обедом накормлю...
Накрывая на стол, продолжает:
- А я в доме покойницы-монахини задержалась. Пела у гроба. Подругой она мне была, но не печалюсь, а радуюсь за умершую - накануне Пасхи преставилась, когда врата райские открываются...
Она читает молитву, и мы садимся за стол. Поев, ведем неторопливый, обстоятельный разговор - до праздничной литургии времени достаточно, к разговению у хозяйки все готово - творожная пасха, крашеные яйца, куличи, даже торт испечен (без сомнения - для гостей, в том числе и неожиданных, вроде меня).
- А, знаете, - начинает рассказывать она, уловив мой искренний интерес к ее "духовному перерождению", как она называет свой переезд из Миасса, где жила в благоустроенной квартире, в небольшой городок, в котором купила далеко не лучший дом. - Все началось с моей командировки на курсы повышения квалификации в Подмосковье. Поехали мы с коллегами в Троице-Сергиеву лавру, к мощам Сергия Радонежского. К тому времени я уже знала, что надо делать, подойдя к раке с мощами. Но в последний момент, оглянувшись на приехавших со мной женщин и заметив их ироничное ко всему отношение, застеснялась, быстро перекрестилась и не поцеловала раку, как полагается. Иду назад и слышу отчетливое "Иуда!". И еще несколько раз звучало это слово в ушах, пока не вышла из лавры. День и ночь слышала то же самое дома, пока, изведясь душой, не решила взять отпуск за свой счет и снова ехать в Сергиев Посад. Как только приняла такое решение, кошмары сразу прекратились. И в тот же вечер в полудреме вижу: освещается моя комната и является в иноческом одеянии Сергий Радонежский. Говорит, что прощает меня. На следующий день я уже покупала билет до Москвы...
- Переехав в Верхотурье, долго не могла привыкнуть к этому дому, который был неудобно спланирован, холоден и сыр. В первую зиму температура вблизи пола была 7 градусов, в полутора метрах от него - 14. Я страшно замерзала. Сколькими бы одеялами ночью ни укрывалась, все дрожала от холода. Тогда обратилась к Богу с долгой, жаркой молитвой. И вот следующей ночью мне нисколько не холодно, сбрасываю одно одеяло за другим. Потом из любопытства замеряю температуру в комнате. Все такая же: 7 - внизу, 14 - вверху. И так до конца зимы - тепло в доме, несмотря на низкую температуру. Разве это не милость Божья, не чудо?!
- Потом, правда, - продолжает она, - я переложила печь, перепланировала дом, чему сама немало удивлялась, так как никогда прежде, будучи городской жительницей, не занималась этим. Стала принимать паломников...
- Как вам удается одной содержать дом и приусадебное хозяйство, получая лишь пенсию, да еще гостей постоянно принимать? - спрашиваю.
- Бог помогает. Он же и вразумляет. Повадился кто-то воровать у меня дрова. Мне жалко, я переживаю, отчаиваюсь, ночей не сплю, пытаясь выследить вора. Но никак не могу, хотя кражи не прекращаются. Задумалась: а не попускает ли это Господь за мою жадность, за неверие в его поддержку? Смирилась и махнула рукой. Красть перестали...
Как содержу хозяйство? Оно у меня небольшое - огород только. Нынче едва подумала, что надо бы нанять работников землю вскопать, как в тот же день один монах дает мне 200 рублей со словами: "Вот тебе на вспашку огорода" и скорей удаляется, чтобы я не успела вернуть ему деньги... В монастыре я время от времени послушничаю - выполняю посильную работу. И так случается, что в самый нужный момент монахи оказывают мне помощь...
Нечистая сила
- Вы живете у самого кладбища. Не страшно, Любовь Петровна?
- Покойников не боюсь - из могил они выходят разве что в фильмах ужасов. А вот нечистую силу опасаюсь - сталкивалась не раз. Но крестное знамение и вера в защиту Господа спасают, надо только не забывать об этом...
Как-то вечером иду домой из церкви, навстречу на пустынной улице двое незнакомых мужчин, у одного в руках ведро. Он и предлагает: "Тетка, купи известку". Отвечаю вежливо, что известка дома есть, не нужна лишняя. Тогда он наклоняется ко мне, лоб его делается большим и морщится, челюсть выдается, а голос становится похожим на скрежет железа. "Отдай крест, тетка", - властно так произносит. Я чуть опешила, а потом и говорю ему твердо и напористо: "Какой крест?! А ну иди отсюда". И осеняю крестным знамением себя и его. Он стушевался, отступил... Потом батюшка сказал мне, что это бес в человеческом облике подходил ко мне. Отдай я ему нательный крест, отступи от Бога, он вскоре забрал бы и душу: несчастье бы какое-нибудь случилось...
Вижу: не очень верите мне. Тогда вот такие две истории. Одна из соседок приходит как-то и просит на время бак под воду, тот, что стоял у меня во дворе без дела. Я говорю ей: дырка в нем, если запаяешь на работе у себя, бери. Через несколько дней она приходит днем с тележкой. Всегда деликатная, тут требовательно так заявляет, чтобы я скорей подавала бак, мол, торопится она. Думаю: не в настроении человек, со всеми бывает. Подаю бак и спрашиваю: когда вернешь? Она ухмыльнулась как-то странно и отвечает: может, совсем не верну... Удивилась я такой шутке, но опять же списала на плохое настроение соседки.
Через пару месяцев вспоминаю про бак, иду к соседке, спрашиваю, почему не возвращает. Она делает большие глаза: какой бак! Я ей рассказываю, как дело было, она, обижаясь, говорит: да, хотела взять у тябя бак, но не стала: чинить некому. Месяц-другой не разговариваем, сторонимся друг друга, пошли поочередно к духовнику совета просить. По его наставлению попросили друг у друга прощения и взялись каждая у себя искать бак. Так вот, нахожу его у себя в дальнем углу огорода, куда никогда не ставила...
Другая история. Приходит ко мне супруга батюшки и вежливо так просит вернуть станок для катания свеч. И рассказывает примерно то же, что и я про соседку. Будто пришла я сама не своя и чуть ли не грубо потребовала станок. Мне его дали на две недели. Уж два срока прошло, а я не возвращаю. Стали станок искать. Находим в чулане батюшкиного дома, под тряпьем, где он никогда не стоял. Это все проделки вражьей силы, которая тем больше досаждает человеку, чем ближе он к Богу.
- Ошиблась я, сказав, что покойников не боюсь и не видела, - возвращается Любовь Петровна к началу разговора. - Видела раз. Вскоре после похорон мамы является она ночью ко мне в спальню. И говорит приказным тоном, чтобы я шла за ней. А я к тому времени была уже разведена, одна воспитывала двух девочек. Говорю: не могу, детей надо поднимать. А сама думаю: мать была хоть и хорошей женщиной, но ярой атеисткой, а потому душа ее пришла наверняка не из рая. Тогда мать берет меня за запястья и тянет за собой. Я сопротивляюсь и пытаюсь дотянуться рукой до выключателя на стене. Она сжимает мою руку, тянет от стены. С трудом дотягиваюсь и щелкаю выключателем. Видение исчезает, а на руках явственно вижу темно-синие следы...
Ставим будильник на шесть утра, чтобы успеть мне на первую электричку, и ложимся спать... Минут за пять до звонка просыпаюсь от шепота на кухне. Прислушиваюсь, а потом при слабом свете из окна вижу, как в комнату хозяйки, едва зазвонил будильник, вбежали двое детей. Не успел задуматься, откуда в доме дети, как хозяйка выходит уже одетая и начинает накрывать на стол. Про детей не решаюсь спросить. Может, привиделись... Может, в тот момент нечистая сила завладела моим полусонным рассудком. Или Всевышний так устроил, чтобы внушить мне, маловеру: все возможно на этом свете.
Ну, а в том, что поездка моя сложилась на редкость удачно и в родной газете без задержки вышли мои заметки "Верхотурская благодать" (12 мая с.г.), усматриваю добрый знак свыше. И про чудеса и нечистую силу взялся написать, чтобы лишний раз напомнить: духовная жизнь существует, и какой стороной повернется она к нам - светлой или темной - во многом зависит от наших каждодневных мыслей и устремлений...
P.S. По понятным причинам фамилию рассказчицы не называю, а имя и отчество изменил.n