31-07-97
Слова, вынесенные в заголовок, сказал Антуан де Сент-Экзюпери. Я, конечно, не летчик и не писатель. Но оценить справедливость этих слов хотел давно. И вот представился случай подняться в воздух не просто пассажиром, у которого одно право - пристегнуть и отстегнуть ремень безопасности, а самостоятельным членом экипажа.
..."Шестерка" полковника внутренней службы Владимира Майорова мчит нас по знакомой дороге в Калачевку, на аэродром РОСТО. Владимир Иванович работал в ГАИ, командиром СОБРа, сейчас - заместитель начальника управления кадров УВД области и по совместительству - летчик. Самостоятельно летает уже несколько лет. По дороге рассказывает, что желающих подняться в воздух хватает, среди них много известных в городе и области людей. Но только единицы возвращаются на аэродром вновь и вновь. Один из них - заместитель губернатора области Владимир Букрин, намотавший самостоятельно, без инструктора, не один десяток часов.
Нам показывают хозяйство аэроклуба. Четыре исправных и несколько зачехленных вертолетов МИ-2, доводить их до летной кондиции нет необходимости: заказов на патрулирование объектов калачевцы получают все меньше. Тут же - целый ряд всем известных небесных тихоходов (или этажерок) АН-2. Пока вертолеты и "аннушки" стоят на приколе, на объекты газовиков, лесников и нефтяников нападают злоумышленники. Просверлит такой "предприниматель" дырку в трубе и начинает качать нефтепродукт. Экономия на охране оборачивается убытками - снизу-то, будь ты даже на самой быстроходной автомашине, мало чего узреешь.
Неподалеку - ряд "стреноженных" ЯК-52, учебно-тренировочных самолетов, через полеты на которых прошли многие асы. Но сейчас исправен только один. Тут же приткнулся к земле списанный ЯК-18 на 4 места и красавец-планер со сплющенным носом.
- Незадачливый летун с чем-то столкнулся? - спрашиваю.
Ничего подобного, отвечают мне. Года два назад налетел на аэродром смерч. И давай хулиганить. Одним махом поднял в небо податливый планер, повалтузил его в небе, а потом отпустил. Тот и хряпнулся, бедняга, о землю...
Постепенно на аэродроме собирается много летчиков-любителей. У каждого есть своя работа (в основном это сотрудники правоохранительных органов и бизнесмены), но два раза в неделю они спешат после нее сюда, на свидание с небом, которое позволяет воспарить над серой обыденностью. Говорят, человек XXI века должен уметь владеть компьютером, автомобилем и английским языком. Я бы добавил: и уметь управлять простейшим самолетом или вертолетом. На Западе на частных крыльях летают больше нашего. Рассказывают, что недавно в Штатах владелец самолета перевез челябинских туристов на большое расстояние, а когда возвращался обратно, у него стало плохо с сердцем...
Полковник Майоров проходит медосмотр.
- Что-то у вас давление немного скачет? Курили?
- Нет, кофе пил.
- Но в общем-то все нормально.
Руководители полетов уединяются и решают, кто за кем летит. Вскоре мне сообщают, что лечу вместе с самим Илюхиным - он не просто начальник аэроклуба, а признанный авторитет: неоднократный победитель всесоюзных и всероссийских соревнований. Но сначала Виктор Михайлович взмывает в небо с полковником Тарасюком. На какое-то время самолет исчезает из поля зрения - полетели смотреть Коркинский угольный разрез, поясняют мне. Пока ЯК-52 за горизонтом, техники просвещают меня о его тактико-технических данных. Крейсерская скорость - 200 километров в час. На одной заправке (150 литров) может пролететь 400 километров. "Питается" 91-м бензином ("В нем много свинца, за счет него и мощность"). И вот ЯК-52 начинает нарезать круги над аэродромом. Впрочем, слово "нарезать" тут не совсем уместно. То, что творят в воздухе эти двое, с моей дилетантской точки зрения не входит ни в какие рамки: учебно-тренировочный самолет на нижайшей высоте выполняет фигуры высшего пилотажа. Мертвую петлю? Пожалуйста! Бочку? Нет проблем! Штопор? Ловите! Все собравшиеся, запрокинув голову, смотрят в небо. Это ж до какой степени Илюхин должен быть уверен в готовности машины, чтобы творить такое?! Наконец самолет заходит на посадку. Теперь моя очередь.
Владимир Майоров помогает экипироваться. Надеваю и застегиваю шлемофон. На шею прилипают ларингафоны - они будут передавать мой голос. А сообщения для меня придут через проводок, к которому цепляюсь с помощью штекера уже в кабине самолета (естественно, сажусь во вторую). Меня начинают "пеленать" в ремни безопасности. Фиксируются плечи, корпус. Все подтягивается потуже. Если захочу что-то сказать - должен нажать одну из кнопок слева. Ко второй мне притрагиваться нет необходимости - она для выхода в эфир. Перед глазами прибор под названием "авиагоризонт", одна его половина белого цвета, вторая - черного. Соответственно белое - это небо, темное - земля. Глянет опытный летчик и вмиг поймет где что. Но до этого он должен тренироваться и тренироваться. У авиаторов даже поговорка есть такая: мол, одну половину жизни летчик смотрит на авиагоризонт, а вторую - на ножки официанток, подающих блюда (раньше, когда профессия была более престижной, летчиков обслуживали, как в ресторанах).
Илюхин запрашивает у руководителя полетов (он сидит на СКП - самолетном командном пункте) разрешения на взлет. Такая серьезность мне нравится - казалось бы, все друг друга знают и видят, но порядок есть порядок, он в авиации - первейшее дело, ибо все инструкции здесь написаны кровью. Разбег! Плавный взлет! Справа под крылом мелькают маленькие аэродромные строения. Рядом - строящийся корпус для размещения подразделений МЧС. Мы на высоте 500 метров. Летим в сторону Коркинского угольного разреза. Несколько лет назад я спускался на его дно. Сквозь слой угольной пыли и дыма (от локальных очагов возгорания угля) солнце мне тогда показалось луной. Интересно, чем покажется какому-нибудь экскаваторщику наш самолет? Мухой? А мне при подлете все внизу кажется похожим на макет. И тут Илюхин неожиданно поднимает обе руки вверх - мол, управляй, доверяю! Хватаю ручку управления - это такой длинный джойстик. Перед вылетом мне объяснили, как им пользоваться: жмешь на себя - машина поднимается, жмешь от себя - опускается, клонишь вправо - самолет поворачивает направо, гнешь влево - налево. Веду машину точно по линии окружности разреза. Дергай смелее, шутит Илюхин, все будет нормально. Спасибо, думаю, над таким серьезным объектом (самым крупным разрезом в Европе!) надо лететь как-то поосновательнее, без дергания.
Описали круг.
Мое состояние в двух словах не описать: чувствую эмоциональный подъем, хочется заявить всем, что это не кто-нибудь, а я лечу! Но мы вынуждены возвращаться назад. Но куда, в какую сторону? И тут вспоминаю про соседнюю с аэродромом стройку МЧС. Мотаю головой по сторонам и, наконец, замечаю ее. Есть ориентир! Через несколько минут заходим на посадку - долго летать времени нет: на земле ждут летчики, которым именно сегодня надо взмыть в небо и проделать необходимые упражнения. Их так много, что даже Майоров не успевает слетать. Но ничего - он и на земле такой же, как в небе...
Константин ЛЬВОВ.